Двенадцать разбитых сердец, или Уехал восточный экспресс - Бруно Бабушкин

«Вы, вероятно, Губайло Уткин? Очень, очень приятно!» Но мужчина промолчал и открыл заднюю дверь. Из неё вылезла женщина и сказала: «Здравствуйте, мы из министерства образования. А это Джо, мой охранник. Он немой. Вы только не думайте, пожалуйста, что у нас кризис людей и мы вынуждены набирать инвалидов. Так задумано!» Элеонора Фёдоровна вздрогнула, осознав, что охраннику отрезали язык, и робко спросила: «А как же Уткин? Он придёт?» «Губайло Уткин только что сел в поезд из Нижнего Новгорода и завтра в десять часов утра будет здесь!» – сообщила женщина и лучезарно улыбнулась. Элеонора Фёдоровна упала в обморок. К ней подбежал её личный врач, Шурик, и унёс в медпункт.

Шурик вколол ей лекарство (должен вам сообщить, что это лекарство не вызывает зависимость), и Элеонора Фёдоровна очнулась. «Губайло идёт!» – панически крикнула она и истерически засмеялась. Через минут пять она вернулась в прежнее состояние. «Вы меня так, пожалуйста, больше не пугайте, я, знаете ли, очень восприимчивый!» – попросил Шурик, выпил тройную дозу валерианы и тоже упал в обморок. А тем временем в далёком Нижнем Новгороде металлический голос объявил: «Осторожно, двери закрываются…», Губайло Уткин надел на шею походную подушку и приготовился к далекому пути…

Глава 12. Ревизор

– Поздравляю, ты – дурак! – заявил Коля Эзенштейн и потянулся за выигрышем.

– Чёрт, Коля, уже тысячу рублей тебе проиграл, родители заметят. Может хватит? И так влетит за азартные игры в школе! – попросил соперник Рома Баран (ударение на первом слоге, хотя это не мешает ребятам дразнить Рому барашком).

– Ну уж нет, я уже вошёл в азарт. Последняя партия и всё. Ставлю две тысячи! – сказал Коля и положил деньги на середину стола.

– Ладно, ставлю тоже две тысячи! – вздохнул Рома и положил деньги.

Коля раздал карты. Начинал Рома. У Ромы на руках оказались валеты, королевы, десятки. Но у Коли были карты получше. Новичкам везёт – Коля, игравший третий раз в жизни, выигрывал. Но случилось вот что.

– Иду на тебя. Пиковая десятка! – сказал Рома и положил вышеуказанную карту.

– Ха-ха. Бито. Пиковая дама! – ответил Коля и радостно улыбнулся – Карты закончились. Ты остался в дураках, давай сюда твои две тысячи.

– Стой, стой, стой! – настороженно сказал Рома и начал просматривать «отбой», – А пиковая дама-то уже была! Как же так… Шулер!

Коля увидел, что дело пахнет жареным, схватил деньги и приготовился бежать. Но мимо проходили друзья Ромы. Рома окликнул их и сказал:

– Ребята, тут перед вами шулер. Бей его ногами!

Коля попробовал скрыться, но его окружили. Однако Коля Эзенштейн избежал расплаты. Дверь в коридор открылась, и вошёл плотный мужчина. Его губы были поразительно похожи на утиный клюв. Коля подобно утопающему ухватился за эту соломинку:

– Месье, эти разбойники напали на меня и хотят отнять честно заработанные деньги. Повлияйте на них, пожалуйста! Они – ужасные люди!

– Точно, мальчик? – спросил мужчина и обвёл всех испытующим взглядом.

– Точно, месье! И вообще, я очень хороший мальчик! – подтвердил Коля и с невинным видом протянул ему толстую стопку денег, обвязанную красной ленточкой с бантиком.

– Какой хороший мальчик… Ребята, сейчас же извинитесь перед этим замечательным, на мой взгляд, человеком! – заявил мужчина и взял, мило улыбаясь, деньги.

– Вы – жалкий взяточник! Я перед Колей извиняться не буду! – сказал Рома.

– Раз я – жалкий взяточник, то вы в этой школе больше не учитесь. Я – Губайло Уткин! – ответил мужчина и улыбнулся, словно коршун.

– Нет! Не надо! Простите! Мы больше не будем! – взмолился один из друзей Ромы.

– Продажная шкура! – с презрением протянул Рома и ударил друга в нос.

Из носа потекла кровь. Друг упал на пол. Рома глянул на него и сказал остальным друзьям:

– Предатель! Ребята… Бей его ногами!

Друзья выполнили этот приказ. Друг зарыдал и закричал. Уткин сказал:

– Какие невоспитанные дети! У вас тут есть карцер?! Этим детям там самое место!

Тут появилась Полина Егоровна.

– Ты чего командуешь, алкоголик?! Пшёл вон! – сказала она.

– Я, между прочим, не простой человек, – ответил Уткин.

– Аааа! Так ты, значит, Наполеон! Час от часу не легче. Тем более убирайся отсюда, псих. В школе должна быть здоровая атмосфера! – заявила Полина Егоровна.

На шум пришла Элеонора Фёдоровна.

– Это кто? – спросила она и кивнула в сторону Уткина.

– Я – Губайло Уткин! – ответил Губайло и обвёл окружающих испытующим взглядом. Заметив эффект, произведенный его словами, он удовлетворённо хмыкнул.

– Сейчас я этих хулиганов отправлю в карцер! – заявила Полина Егоровна и схватила Рому с друзьями за уши.

Но поздно спохватилась. Губайло Уткин пожаловался на уборщицу директору:

– Уважаемая… Как Вас зовут?

– Элеонора Фёдоровна, директор этой школы!

– Чудесно! Вы мне и нужны! Итак, уважаемая Элеонора Фёдоровна! Эта женщина, – с этими словами он указал на Полину Егоровну, – к счастью или к сожалению я не знаю её статуса в этой школе, оскорбила меня, назвав алкоголиком и психом. Попрошу на неё повлиять, чтобы впредь больше никогда не оскорбляла меня! Ведь это немало огорчило меня и расстроило.

– Приказываю провинившуюся Егоровну заключить в карцер! – приказала Элеонора Фёдоровна. Брыкающуюся Полину Егоровну и Рому с друзьями отвели в карцер подоспевшие учителя.

– Замечательно! Так им и надо. А вот этот мальчик хороший! Попрошу проследить за тем, чтобы его никто не обижал! – сказал Уткин и погладил Колю Эзенштейна по головке.

Элеонора Фёдоровна утвердительно кивнула и сказала:

– Да-да! Безусловно! А теперь, если Вы не против, я покажу Вам школу!

– Хорошо, – ответил Уткин и пошёл за директором школы 1775.

Они вышли из холла и прошли в коридор. Глядя на стены, Губайло заметил множество плакатов, восхваляющих его личность. В качестве примера приведу только один: «Мы, учителя и ученики школы 1775, единогласно решили вести летоисчисление от дня Рождения Великого Губайло Уткина. Двадцатого июня мы будем праздновать сорок восьмой год нашей эры! Виват, Губайло Уткин!» Уткин, глядя на это заметил: «Ну прямо бальзам на душу…»

Вскоре они дошли до актового зала. Как только Уткин зашёл в помещение, в ноги ему упали семиклассники.

– О Великий, о Могучий, о Справедливый! О Властитель! Благослови нас! – заявили они.

– Встаньте, дети! Я благословляю вас! – ответил Уткин.

Тут семиклассники начали биться головами об пол от восторга. После этого они встали и, пятясь, как раки, отползли к остальным ребятам. Элеонора Фёдоровна взмахнула рукой, и все ученики школы 1775 запели:

«Ка-аждый малю-у-утка до-о-олжен знать,

Добрый дядя Уткин любит каждо-го малютку,

А ещё он любит всех-всех-всех! Всех-всех-всех-всех-всех-всех-всех!

Добрый дядя Уткин добр и красив, он умён, прекрасен и вообще не псих!

Ви-ива-а-ат! Дядя-а У-уткин!

Вы-ы – оплот доброты! Справедливости и теплоты! Теплоты! Теплоты!

Вы-ы – Великий Человек! Вы-ы достойнее всех достойнейших! Вы-ы!

Вы чудесный человек! Вы-ы! Властелин добра и всех! Кру-утых!

Ви-иват! Дя-адя У-уткин! У-уткин! У-уткин»

Один второклассник сфальшивил, Элеонора Фёдоровна сделала знак рукой, и его увели в карцер. А Уткин был в восторге! Тут на сцену вышел автор этой песни – восьмиклассник Джон