ВОСТОЧНЫЙ ПУТЬ, или КНИГА ПАЛАДИНА - Михаил Высоцкий

Когда запретная магия погубила великое войско, те, кто выжил, вынуждены были бежать. Бежать на восток, в земли, где теряет смысл логика привычного мира, где лисы-оборотни ежегодно выходят на охоту, где плетут свои интриги загадочные змеи, где бороздит морские просторы бессмертная армада проклятого адмирала, где самая страшная сказка может стать реальностью. Паладин и маг, они должны вернуться домой и донести неутешительные вести, но по следу уже идет посланное врагом чудовище…

Восточный путь должен быть пройден!

Михаил ВЫСОЦКИЙ

"ВОСТОЧНЫЙ ПУТЬ,

или

КНИГА ПАЛАДИНА"

Глава 1. Волшебник и паладин.

- Ты живой?

Вопрос отнюдь не такой риторический, как может показаться на первый взгляд. Особенно в свете последних достижений некромантии. Я лично встречал мертвецов, которые ни по поведению, ни по образу жизни, ни по трезвости рассудка не отличались от живых. Разве что вместо сердца пульсировал магический кристалл, и качал он не кровь, а особую алхимическую плазму. Единственным достоверным признаком жизни оставалось наличие души, но видеть её до сих пор умели лишь святые, блаженные и адепты Ордена Змеи.[1] Но моя святость подбольшим вопросом, в юродивые мне ещё рано себя записывать а угробить всю жизньна созерцание собственного пупа, через который, якобы, душа сопряжена с телом… Нет уж, увольте, я лучше доверюсь народной молве, которая утверждает, что у живых мертвецов голова так раскалываться не может… Острая, жгучая,пронзающая боль в левом виске - может, конечно, это след от иглы некроманта,[2] но скорее всего последствия удара по моей бедной, многострадальной голове…

- Живой, вроде… - ответил я, и только тут до меня дошла абсурдность происходящего.

Во-первых, я не мог выжить. Если это действительно было то заклинание, что я подумал, а это было именно оно, то от меня должна была остаться лишь горстка праха. Причём погибнуть я должен был сразу, не испытав никаких страданий, погибнуть единожды и без шансов на воскрешение. А вместо этого я жив, и, если доверять собственным чувствам,относительно цел. Лежу на чем-то мягком и с кем-то беседую. Может это предсмертный бред? Да нет, вряд ли - тархион[3] не оставляет времени на "последнее желание", он убивает всех и сразу, не делая различий, свой ты, или чужой. Нам показывали на учениях "поле боя после применения тархиона", но кто же мог подумать, что колдуны[4] им владеют… Да и запрещен тархион конвенцией ещё от черт знает какого года, но ошибиться я всё равно не мог, это был именно он и меня сейчас в живых быть не должно…

- Ну и отлично, раз живой, тогда вставай, некогда мне тут с тобой штаны просиживать. Убираться пора.

Нет, определённо логика нарушена. Единственный способ разобраться в происходящем - открыть глаза, которые, кажется, весят несколько тонн. Неимоверными усилиями, героически преодолев несколько тяжелейших приступов головной боли, я всё же совершил этот подвиг. Эх, голубое небо, как далеко ты от наших, человеческих склок…

- Ты что, поэт, что ли? Или философ? Нечего с небом беседы вести, ещё насмотришься! - Судя по реакции неведомого собеседника, последнюю фразу я произнес вслух. - Всегда мне так везет, один единственный живой на всю округу, и тому небо подавай… Ты смотри, будешь дальше валяться - плюну на все, сам отсюда выбираться буду. Хотя вдвоем, конечно, веселее будет. Если ты, конечно, не такой зануда, как мой бывший капитан… Мир его праху…

Капитан? Я не капитан, я паладин."Армия из одного человека", как поют менестрели, "воины добра, без страха и упрека", как называл нас король, отправляя в очередную мясорубку, "селедка в золотой бочке", как однажды метко заметил мой приятель. Хотя вовсе наши доспехи не золотые, а лишь позолочены, но когда их снимаешь, такое чувство, будто родился заново на свет… Никакая магия, никакие силовые батареи, никакие амортизаторы не могут облегчить эту двухсоткилограммовую ношу. Хотя, надо признать, если бы не они, я не то, что воевать, пошевелиться в этой железной бочке не смог бы. А самое противное - никаких щелей, побегаешь часик-другой, и чувствуешь себя селедкой в собственном соку…

- Встаю, - отозвался я, пока мой неведомый досель собеседник (а может всё же галлюцинация?) не сдержал свое слово и не ушел один.

Скрипят доспехи, хрустят суставы, закованное в самую совершенную в мире броню мое несчастное тело принимает сидячее положение. Голова не дает о себе забыть - иголка в левом виске безжалостно прокручивается, разрывая на кусочки мозги, боль отдает в челюсть, наркайским водопадом[5] слезятся затуманенные глаза. Паладин, конечно, плакать не должен, но кто под шлемом разберет, что там у меня с глазами происходит.

Наконец сел. Подождал, пока отзвенит в затылке набатный колокол, осмотрелся по сторонам… Нет, я неошибся. Это был именно тархион - только он оставляет после себя такое месиво. Металлическое оружие, как и положено, не сильно пострадало, но всё, что содержало в себе хоть каплю влаги… Тут даже хоронить нечего, ни один маг теперь не разберет, где тут доблестные воины, где злобные враги, где зеленая травка, а где невинный ежик.

- Ну что, налюбовался? Ты, паладин, меня извини - пока ты в отключке лежал, я на всю жизнь вперед на эту гадость насмотрелся, не терпится отсюда убраться побыстрее…

И то правда, гадость редкая… Но кто же ты, мой неведомый собеседник и брат по несчастию, которого неведомым чудом угораздило выжить, когда все порядочные воины должны были умереть? Осторожно, стараясь не потревожить голову, разворачиваюсь в сторону голоса… Ну надо же, как повезло, ейлат[6]! Плащ, лисицей подшитый, кафтан бархатный, шаровары, по залихватски в драконьей кожи сапоги засунутые, берет с тремя перьями феникса, кольца магические хоть и не большие, но светятся ярко, значит запас магии ещё использовать не успел… Ты смотри, у него даже сумка заплечная уцелела! Вот повезло, причём без иронии повезло - мы, паладины, хоть от магии и заговорены, да с настоящим чародеем всегда рука под руку сподручнее будет. Сам я колдовать не умею, гены не те, но к волшебному мастерству отношусь с большим уважением, зря его в последнее время ценить перестали.

- Ну вот, я смотрю, оклемался! Идти сможешь? А то, сам понимаешь, опереться на мое плечо я тебе не буду предлагать…

- Попробую, - честно пообещал я.

Только сначала общая диагностика. Доспех у меня, конечно, хороший, хоть и не золотой, но намного дороже золотого слитка того же веса будет. Да вот беда, от тех доспехов, в которых наши предки воевали, даже формы не осталось. Ну разве что руки-ноги, кираса-шлем. А внутри - сплошные агрегаты да механизмы! Гидравлика, вакуумные насосы, искусственные биомышцы, они прочнее любых полимеров оказались, системы наведения и ориентирования, санитарный блок, чтоб мое несчастное тело в сознании удерживать, амулеты, кулоны, медальоны, знакомый маг как-то рассказывал, что в магическом зрении доспех паладина ярче елки новогодней сверкает! От всего защита предусмотрена, когда новенький доспех паладина осваивает, никаких скоморохов не нужно! Идет такое страшилище двух с половиной метров, шатается, то молнией само себя ударит, то по комарам огненными шарами начнет прицельный огонь вести… Года два я со всеми функциями разбирался, а в настоящий бой меня пустили и вовсе только лет через десять после того, как первый раз в доспех залез. Зато в бою мы считаемся непобедимыми, хороший, умелый паладин может один на один с драконом сразиться, и победить. Но всё равно все это - пыль в глаза, так, перед соседями похвастаться, по критерию Гайпа[7] мы где-то между давно забытыми танками и теми же драконами сидим. Те же челлки,[8] быстры, сильны, свирепы, пощады не знают, страха не ведают, а погибнут - так самка за год два помета дает, до десятка особей в каждом, на модифицированном молоке они за пол года до пика боевой формы дорастают. Я, конечно, таких могу десятками валить, их клыки мою броню не то, что не прокусят - даже не поцарапают, но всё равно, за те деньги, что на мою подготовку потратили, можно тысячу челлков вырастить и выдрессировать. За ними будущее, вот только придумают наши маги, как их под контролем держать, чтоб своих не перекусали… А мы, паладины, и дальше будем публике на потеху работать да своим грозным видомв сердца простых солдат надежду вселять…