По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На кухне Куллан налил мне воды, и я жадно на неё накинулся. Ни разу в своей жизни не испытывал такой жажды. Некоторое время мы сидели друг напротив друга за кухонным столом. Куллан разглядывал меня сузив глаза, будто с подозрением. Резко встав, он ушёл, судя по всему, заниматься завтраком. Ну хоть под размеры кухонной утвари я не подхожу, и на том спасибо.
Ни странного вкуса мясо, ни овощи в сваренной Кулланом похлёбке не были мне знакомыми. На вкус не так плохо, не смотря на необычность. Он всегда так обильно завтракает? Поэтому вырос таким большим?
После завтрака, мужчина убрал со стола и удалился на верхний этаж. Вернулся он с комплектом одежды и положил его передо мной. Да-да, я понял, чего ты хочешь. Согласен, школьная форма не самая лучшая одежда для пребывания в пустыне.
— Спасибо, Куран — Куллан безмолвно стоял и ждал. Я снял свою одежду и положил на соседний стул. Среди принесённой им были: белая льняная рубашка, чёрные хлопковые штаны, высокие тёмные ботинки и чёрная куртка из толстой ткани, полы которой доходили до середины бедра.
— Infirmus[3], — впервые за долгое время Куллан что-то произнес.
— Что? — но мужчина вместо ответа лишь покачал головой. Его лицо явно выражало разочарование? Всё-таки мяса мало, да?
Пока я одевался, Куллан взял мою одежду и начал разглядывать. Когда он пошёл копаться по моим карманам, на эмоциях, я сперва хотел вмешаться, но остановился. Всё равно я почти ничего с собой не ношу. Да и он уже немало для меня сделал и вряд ли только сейчас захотел меня обобрать. Куллан вынул бумажник, повертел его в руках, открыл и принялся рассматривать купюры. Непривычно видеть бумажные, да? Внимательно рассмотрев каждую, он убрал их обратно и достал монеты. Увидев их, сперва на его лице на секунду отобразилось подобие радости, насколько это было возможно на его медвежьем лице, но, когда он обследовал их, эта радость испарилась. Даже не знаю, сколько времени он изучал каждую монетку. Думаю, это попытка понять откуда я. И правда, по монетам это не самый плохой вариант. Когда достал первые монетки с дырками[4], он стал тыркать туда своим толстым пальцем, затем посмотрел сквозь отверстие на свет. Видимо, плохи мои дела… Закончив, он убрал всё обратно в бумажник и положил в карман моих брюк, и тут из другого кармана выпал телефон. Чёрт! Серьёзно?! Как я забыл про свой телефон, я же мог попробовать позвонить! Не дружу я всё-таки с техникой. Куллан взял его в руки и стал озадаченно рассматривать. В общем-то… ничего другого я и не ожидал. Ничего не поняв, он положил его на стол и стал копаться дальше. Я взял свой смартфон. Девятнадцатое июля, всё верно. Время, по идее, тоже совпадало. Год не изменился. А вот связь, конечно же, полностью отсутствовала, неудивительно. Куллан изумлённо смотрел на телефон в моих руках. Он встал со стула, обошёл меня сзади и уставился на экран. И как мне это объяснить иностранцу, впервые увидевшему телефон? Но Куллан просто удалился на верхний этаж. GPS! Точно! Возможно, это мой последний шанс во всём разобраться. Я включил карту, но GPS не опознал моё местоположение. Впрочем, именно ничего другого я и не ожидал… Если GPS не работает, значит дела хуже некуда. Вспоминая тот странный замок, этот дом, Куллана, да и сам факт, как я оказался в пустыне… Ладно, пока рано. Хоть бы с ребятами и Микой всё было в порядке…
Куллан спустился, держа в этот раз в руках пергамент, перо и, видимо, пузырёк с чернилами. Эх, про ручки он тоже не знает… Да и этот пергамент. Мужчина сел рядом, положил письменные принадлежности передо мной и сказал:
— Хакуро, — затем он указал на пергамент. Хочет, чтобы я написал своё имя?
Я макнул перо в пузырёк и кое-как написал своё имя. Сделав это, я сообразил, что написал-то я иероглифами — 白露…
Куллан приблизил лицо к бумаге, будто пытаясь рассмотреть, затем резко развернулся ко мне. То ли полное отчаяние, то ли последняя стадия злости были на его лице, я уже и не знал. Он выхватил перо из моей руки, изобразил на пергаменте солнышко с травкой и потом жирно их зачеркнул, снова посмотрел в мои глаза и ещё громче сказал:
— Хакуро!
Но Куллан не отдал мне перо. Вместо этого он что-то написал на пергаменте. Указал мне на надпись и произнёс:
— Куллан.
Он что, подумал, будто вместо имени я рисунок ему изобразил? Тяжело же налаживать контакт. Я глянул на пергамент. Там была моя «паутинка[5]», прямо как та, оставленная Буддой для грешного разбойника! Имя Куллан было написано знакомыми мне латинскими буквами! Может ли быть… Я забрал перо и немного подумав написал — «Terra incognita».
Стоило Куллану лишь кинуть взгляд на написанные мной слова, на его лице отобразилась буря эмоций. Раздражение сменялось гневом, гнев спокойствием. Это настолько ударило по нему, значит, всё-таки и правда… Это была латынь. Я не ошибся. Но каким образом? Почему здесь? И где же я в конце концов? Мне не показалось… Ну, ладно, надо продолжать. Как же жаль, что я почти ничего не знаю из латыни. Я снова взял в руку перо и пододвинул к себе пергамент. Как же необычно пользоваться такой штукой. Ручка изрядно облегчила бы ему жизнь. Куллан, весь во внимании, следил за моими действиями. Я осмотрел кухню в поисках того, на чём я бы мог окончательно удостовериться в своём предположении. Кухня вся была завалена разнообразными ящиками, глиняными горшками и кувшинами. Кухонные приборы, названия и назначение которых мне были неизвестны… Всё было покрыто толстым слоем пыли, будто и правда, здесь на самом деле никто не жил. Старинный каменный камин, который, казалось, тоже давно никто не затапливал. Топка вся была покрыта паутиной. Хорошо… Я написал — «Ignis» и указал на топку камина. Надеюсь, он поймёт. Куллан воодушевлённо кивнул и продолжил на меня глазеть. Как смог, я изобразил на пергаменте солнце и написал рядом с ним — «Sol». Снова увидев ещё более довольную реакцию моего собеседника, я отложил перо. Что, бородатый великан, удивлён? Возможно,
