Лишний - Дмитрий Болдин

это внушил. Пару раз у Артема звонит телефон, и он с кем-то говорит, выйдя из-за стола, а потом возвращается с тревожным лицом и снова продолжает пить чай. Потом Артем внезапно возвращает меня на землю.

— Я Юлю видел! — говорит он. — Пару раз.

— Какую? — спрашиваю я и смотрю в сторону выхода.

— Твою сестру, — отвечает Артем и откашливается.

— Где? — На меня накатывает волна тревоги.

— В городе. Она была с Алексом, — говорит он. По моему телу прокатывается волна мелкой дрожи.

— Что они делали?

— Просто сидели.

— Где? — нервно спрашиваю я.

— В «Кофемании» вроде бы.

Мне становится неуютно, и я без конца поправляю очки, которые и так хорошо сидят.

— Ты чего? — спрашивает меня Артем.

— Да так… С Алексом, странно просто, — отвечаю я, а потом добавляю: — А еще кого-нибудь видел там?

— Да нет, я не садился. Я взял кофе и ушел. Времени не было… да и…

— Что?

— Ну, как-то с Алексом я не очень хотел бы сидеть за столом. А кого я должен был там еще увидеть?

— Миру, — говорю я, а потом понимаю, что ее имя выскочило непроизвольно.

— Миру? — удивленно спрашивает Артем. — Почему ты это сказал?

— Я… не знаю, — говорю я, — просто не подумал.

Артем смотрит по сторонам, а потом немного наклоняется и тихо произносит:

— Или подумал… — Отворачивается и снова делает глоток чая, морща нос.

— Почему ты не захотел сидеть с Алексом?

Артем какое-то время молчит, словно обдумывает что-то, а потом отвечает:

— Да все уже. В смысле — не все, но… как бы тебе сказать. В общем, я не очень с ним согласен после той вечеринки.

— У Светы? — нервно спрашиваю я.

— Угу, — кивает Артем.

— Что ты имеешь в виду?

— Он много принимает слишком и не отвечает…

— Мы все юзали, а потом…

— Вот о потом-то и речь, — резко говорит Артем и надевает черные очки.

— Я его потом позвал к себе…

Артем молча сидит и смотрит в мою сторону, но смотрит ли он на меня — мне непонятно, потому что стекла очков настолько черные, что глаз его совсем не видно.

— Вот и остался бы с тобой, — выпаливает Артем, и мне становится совсем неуютно.

— Не понял, — говорю я.

— Ну, не возвращался бы.

— Куда? — недоумеваю я.

— Обратно, блядь. Возвращаться — плохая примета! — говорит Артем и смотрит на телефон.

— Он вернулся тогда к Свете?

— Знаешь, мы с тобой не говорили. — Артем встает из-за стола и быстро направляется в сторону выхода. — Мне пора.

— Ты куда? — спрашиваю я его в спину.

— Нас уносит сильный ветер, бро, — отвечает он и толкает дверь.

Я остаюсь один и смотрю на тлеющие палочки.

Самое страшное — оказаться в прошлом и не понимать, что происходит, но смутно догадываться, что тебя это как-то касается. Самое страшное — приземлиться там, где тебя ждут, но не потому, что ты хороший парень, хоть и с надрывом. Самое страшное — улавливать импульсы, которые ведут тебя в столь знакомое место, а маршрут перестроить никто не может. Самое страшное — быть рядом с людьми, которых ты пытался забыть, а они пытались напомнить о себе. Самое страшное — отдать себя чему-то неизвестному, с чем подружиться ты вряд ли сможешь, не говоря уже о том, чтобы просто кивнуть друг другу.

Под диско-шаром стоит Ксюша, и по ее волосам и лицу пробегают разноцветные огоньки. На ней короткая юбка, белые кроссовки и черное вытянутое худи. В руке стакан с розовой жидкостью, из которого торчит ярко-салатовая трубочка. Взгляд Ксюши цепляется за мой, и она просто мило улыбается, а я беру ее под локоть и спрашиваю, где Алекс.

— Не видела его, — говорит Ксюша и начинает пританцовывать в такт мелодии, которая вылетает из-под рук лысого диджея.

— Кто еще здесь? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, и вижу смутно знакомые мне лица.

— Катя с Артемом сейчас приедут, Света улетела, — говорит Ксюша и закрывает глаза.

Мне кто-то жмет руку и поздравляет с возвращением, а я благодарю и улыбаюсь в ответ, потому что, когда ты улыбаешься, от тебя быстрее отстают. Диджей делает музыку громче, а я пытаюсь понять, чей это на самом деле трек, так как лысым диджеям я мало доверяю. Я потягиваю Ксюшин напиток, но он мне не нравится, я хочу сплюнуть, но в клубе так много народа, поэтому я проглатываю жидкость и смотрю на диско-шар, который стал крутиться еще быстрее. По лестнице поднимаются Артем с Катей. Мы здороваемся, и я слышу запах травы от Кати.

— Ты решил выбраться? — спрашивает меня Катя.

— Я… я не могу выбраться, мне кажется, — отвечаю я и смотрю на Артема, который зевает и уходит в сторону бара, кого-то задевая плечом, но не извиняясь.

Мы садимся за стол, и Артем наконец-то снимает очки. Его глаза мне кажутся красными, но я виню во всем диско-шар. Он смотрит куда-то вдаль, и я понимаю, что он просто виду не подает, что мы встречались днем.

— Алекс кому-нибудь писал? — спрашиваю я и замечаю, как Артем напрягается.

— Мне писал, — говорит Ксюша, посмеиваясь.

— Да сейчас приедет, как обычно. — Катя уводит взгляд от меня в сторону толпы.

— Я видела вчера его, — добавляет Ксюша, — кажется…

— Где? — спрашиваю я.

— Он шел куда-то в районе Маяковки, но там остановиться нельзя было, а когда я набрала, он был уже недоступен, но при этом я все еще видела его в зеркале, — отвечает она.

— Интересно, куда он шел? — спрашивает Катя.

— Он был один? — с тревогой спрашиваю я и смотрю на Артема.

— Один был. Понятия не имею, куда он шел, — отвечает Ксюша и кивает в сторону Артема. Потом они оба выходят из-за стола и направляются в сторону туалета.

Катя проверяет что-то в телефоне, потом здоровается с компанией молодых ребят, они целуются, быстро обсуждают общих знакомых, а затем она возвращается ко мне.

— Ты взволнованный какой-то, — говорит она.

— Да… есть такое.

— Что случилось, расскажи мне.

— Мне не по себе.

— Расскажи.

— Да не, это так… свое.

— Послушай, отпусти все, расслабься.

— Не могу.

— Попробуй.

— Кать!

— Да, Андрей?

— Я хочу обратно.

— Куда?

— Обратно. Не прилетать сюда. Возвращаться — плохая…

— Прекрати, не говори глупости. Ты же не в прошлое вернулся, — перебивает меня Катя.

— Я боюсь прошлого, но сейчас я уже боюсь и настоящего… и… мне кажется, надо было остаться.

— Ты молодец, что приехал, — отвечает Катя и делает глоток через трубочку. — Тебе надо было прилететь сюда.

— Зачем?

— Чтобы понять…

— Что понять? Что понять, Кать?!

— Что есть люди, которые тебя…

— Кать… послушай. — Я смотрю ей в глаза. — Что было, когда я уехал?

Катя смотрит на меня, делает еще глоток, а потом начинает медленно говорить:

— Когда ты уехал — ничего не было, Андрей. Ни-че-го. Ты знаешь, мне до сих пор не верится, что мы с тобой два года не виделись. Два года. — Еще глоток. — Ты