Осколки-кровоточащие звезды (СИ) - Шторм Милана

«Просто — не получится. Ты был в сопротивлении. Тебя будут пытать, пока ты все не расскажешь. Все, что знаешь».

Почему-то Вилт был абсолютно уверен, что его будут именно пытать. Коллапсор — безболезненный способ узнать правду ему не светит. Вспомнить хотя бы рассказы Лии, как допрашивали ее — про коллапсор вспомнили лишь на второй день, а перед этим просто "мариновали". Давили психологически.

Развлекались.

Лия…

Мысль о жене заполнила разум принося облегчение и одновременно отравляя. Что с ней? Смог ли Лек выполнить обещание и обеспечить ее безопасность? Добрались ли они до нового Последнего Предела?

Вилт судорожно вздохнул и улыбнулся.

Пытать его бессмысленно: он ничего не знает. Координаты нового Предела знал только пилот челнока… который тоже мог выжить и попасть в руки карателей! Что если Лия уже мертва? Что если все, кого Вилт знал уже мертвы?

Он почувствовал, как у него сбивается дыхание, и усилием воли заставил себя дышать спокойно.

Все хорошо. Вселенная не может быть настолько жестока. Нет, не может.

Послышался звук открывающейся двери (судя по всему, она была на пневмо-запорах) и приближающиеся шаги.

— С возвращением в реальный мир, — сказали ему. — Долго же ты спал!

Скосив глаза, Вилт обнаружил подле себя женщину. Явную уроженку Ровеллы — только «столичные» выкрашивают волосы в яркие цвета, а прическа этой женщины была как раз под стать: переход от сиреневого к насыщенному синему, от синего — к зеленому… Вилт невольно подумал об эгильских вильвурах… однажды, давным-давно, он видел одного из этих чудных зверьков и окрас шерстки был очень похож.

Вилт открыл было рот, но незнакомка быстрым движением склонилась к нему и накрыла его своей ладонью.

— Молчи, — сказала она. — А лучше вообще — сделай вид, что ты все еще в коме, пожалуйста. Иначе мне придется тебя вырубить.

Вилт моргнул. Что-то было знакомым: то ли голос, то ли лицо… глаза? Фигура?

Или дело все же в причудливой цветовой гамме ее прически?

* * *

После разговора с Айном полегчало, но ненадолго. Громкие слова оседали в душе пеплом.

Лия не говорила брату, что уже давно прячется в воспоминаниях. Настолько основательно, что постепенно теряется между ними и явью. Громкие заявления на ночь глядя — это одно. А выбраться из мрачной бездны оказалось вовсе не так просто. Потому что были еще сны.

Все дни были ночью, а ночь не сменялась днем. Это было даже хорошо: так оказалось проще мириться с холодом, который стал спутником Лии. Жизнь стала эхом, фантомной болью, которая заставляла вставать по утрам.

"Ты обещал никуда не уходить!" — кричала во сне пустота ее собственным голосом.

"Уходи, оставь меня, я больше так не могу!" — умоляла она тень, появляющуюся по ночам у ее кровати. И тут же пугалась: "Нет! Нет, прости, останься со мной! Я не смогу без тебя!"

В тот день она проснулась от того, что кто-то провел пальцами по ее губам. У самого уха ощущалось теплое дыхание. Лию била крупная дрожь. Она отчетливо помнила слова, которые все еще будто висели в воздухе: "Я иду к тебе". Звучало как угроза… Предупреждение. Может быть, впереди новый налет? Что, если каратели нашли их быстрее, чем они рассчитывали? Она так четко помнила присутствие Вилта, что кожей ощущала надвигающуюся опасность.

… Лек застал ее за диагностикой системы безопасности. Лия пыталась найти доказательство угрозы: взлом, слабые места системы, что угодно, любой намек. У нее не было причин усомниться в словах Вилта: живого или мертвого.

Она пыталась объяснить не выспавшемуся и оттого раздраженному главе сопротивления причину своего беспокойства. Лек слушал внимательно, потом хмыкнул и в приказном порядке вытащил ее из административного центра, а там — закурил.

— Иди домой, — сказал он, наконец.

— Что? — поразилась она.

— Домой сказал! — рыкнул Лек приглушенно. — Это приказ!

— Но… — Лия попыталась возражать. Тогда он отбросил недокуренную сигарету, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты доведешь себя до сумасшествия! Это не выход, ты просто сдаешься. Думаешь, я не пробовал? Поверь, я знаю все о способах забыть. Алкоголь, наркотики, драки, секс. Сиюминутное облегчение — а потом накрывает с новой силой вместе с осознанием собственной ничтожности.

Лия вскинулась. Забывать она как раз не собиралась. Но Лек смотрел зло и серьезно.

— Нечего своими паническими историями создавать напряженную обстановку. Она у нас и так не ахти, — отчеканил Лек. — У тебя есть цель, ты должна на ней сосредоточиться! Посмотри, во что ты себя превратила! Мне нужна помощница. А какой от тебя толк сейчас, в твоем состоянии?!

Лек отчитывал ее до тех пор, пока она не прошла возмущение, нежелание слышать, обиду, отчаяние… Потом он внезапно улыбнулся:

— Ну вот, уже и цвет лица совсем другой. Предупреждаю, если собралась мне врезать: нападение на командира — деяние наказуемое. А ты у нас вообще пойдешь как рецидивистка.

Лия осознала, что он все еще сдавливает пальцами ее плечи и наверное будут синяки. Лек тоже сообразил, что перестарался и отпустил ее. Повторил:

— Вижу, ты засиделась без серьезного дела. Иди домой. Я приду позже и объясню тебе задачу. Если увижу, что ты выспалась, успокоилась и больше не бормочешь ничего о призраке мужа, шепчущего тебе на ушко призывы к самоубийству. Ну?

Лия медленно кивнула.

— Ладно, — сказала она. — Я попробую…

Лек кивнул.

— Вот и умница, — ответил он.

* * *

— Ты совершаешь ошибку, — сказал Лек Айну. Они столкнулись в одном из коридоров, будто случайно. Но, признаться, Айн собирался и сам поговорить с главой сопротивления. Только вот он был повел разговор совсем не так.

— Что?

— Ты мягок с Лией. Она чувствует, что ты ее жалеешь. Это твоя ошибка, — отчеканил Лек. Айн нахмурился, чувствуя, как в глубине души зарождается злость.

— А тебе какое дело?

Настала очередь Лека удивляться.

— Что?

— Я спрашиваю: какое тебе дело до Лии? — пояснил Айн. Глава сопротивления склонил голову набок.

— Так, — сказал он. — Мне кажется или ты намекаешь на что-то конкретное?

— Да какие тут намеки? — процедил Айн. — Мне сегодня только ленивый не рассказал, как ты ее обнимал. Что тебе от нее надо, а? Решил воспользоваться тем, что она от горя не соображает ничего?

Лек фыркнул.

— Да уж, не соображает — это точно сказано. Твоей сестре нужна встряска.

— А ты, значит, готов встряхнуться вместе с ней?

Ухмылка главы сопротивления стала шире.

* * *

Спустя пару часов они ввалились к Лие, которая спросонок ошарашенно пыталась понять, что в их виде не так. Потом сообразила, что. У Айна были сбиты костяшки и заплыл правый глаз, а Лек щеголял разбитой скулой.

— Так, — сказала Лия. — И что это значит?

Айн и Лек посмотрели друг на друга.

— Вышло недопонимание, — буркнул Лек. Айн ответил ему недовольным взглядом.

— Какое?

— Ну… твой брат решил, что я к тебе пристаю.

— И вы подрались? — уточнила Лия как-то на удивление спокойно.

— Ну да, — легко подтвердил Лек.

— На глазах у всех?

— Вообще-то, нет. В тренировочном зале. Но парочка пилотов попалась нам на пути после, — Лек выглядел на удивление оживленным.

Лия вздохнула.

— И что теперь?

— А теперь, — глава сопротивления прошел к столу и уселся за него. — Я действительно буду к тебе приставать. Садись!

Последнее слово было произнесено уже совсем другим тоном. Лия послушно села напротив. Айн демонстративно устроился рядом, заняв последний имеющийся стул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Спала? — резко спросил Лек.

— Да, — ответила Лия. Айн недовольно взглянул на главу сопротивления, но тот не обратил внимания и продолжал допрос:

— Без кошмаров?

— Без.

— Сколько часов?

— Понятия не имею. А сколько времени?