Звезда Хиоба - Герберт Франке

Де Грасс: Я тоже узнал тебя, Йонас. Но я давно отошел от дел, ты же знаешь.

Йонас: Тем не менее мне кое-что нужно от тебя. Перуанские маски, Де Грасс.

Де Грасс: У меня их нет.

Йонас: Тогда тебе придется отдать собственную.

Де Грасс: И не подумаю.

Йонас: Десять масок к завтрашнему утру.

Де Грасс: С какой стати? Ты уже давно не в команде.

Йонас: Пусть это тебя не заботит. Утром на прежнем месте.

Де Грасс: Тебе придется долго ждать.

Йонас: Мне нужен твой товар, и я получу его независимо от того, нравится это тебе или нет. Тебе будет достаточно одной моей просьбы, или я вынужден буду придумать аргументы повесомее?

Де Грасс: Я должен все обдумать.

Йонас: Только поторопись.

– Я ухожу из дома и вряд ли вернусь, – сказал Йонас.

Губы Ноами дрожали, она не могла произнести ни слова. Неожиданно она бросилась к нему, обняла, прижалась к его груди.

Йонас молча ждал. Ноами подняла голову, ее глаза были полны слез.

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? – прошептала она. – Почему ты хочешь бросить меня?

– Я прожил здесь достаточно долго, – ответил Йонас, – Нам было хорошо вместе. Но, к сожалению все, что было между нами, – неправда. Я больше не могу верить тебе. Мне очень жаль.

И он снял с крючка куртку.

Ноами преградила ему путь:

– Подумай о своем здоровье! Что ты там будешь делать один, без помощи, без наблюдения? Ты не должен напрягаться, не должен волноваться. Я отвечаю за тебя, я не могу тебя отпустить.

Йонасу не хотелось отвечать. Он просто взял ее за плечи и отодвинул в сторону. Затем открыл дверь и в последний раз взглянул на голографические экраны. За иллюзорными окнами текла иллюзорная жизнь. Ветер трепал кроны пальм, загорелые молодые люди играли в мяч на белом песке.

Ноами схватила его за руку:

– Если ты не можешь остаться, возьми меня с собой! Ты знаешь, я люблю и буду любить только тебя. Я не могу с тобой расстаться.

– Мне очень жаль, – повторил он. – Мне действительно очень жаль. Я услышал твой разговор с доктором Фильснером. Вы думали, что я сплю. Самое странное, я почти не удивился. Я знаю, зачем ты заботишься обо мне. Я не знаю, почему, но это ничего не меняет.

– Ты все неправильно понял! – крикнула Ноами. – Я делала это ради тебя! Для того, чтобы остаться с тобой. Куда ты пойдешь? Ты не продержишься и двадцати четырех часов.

Йонас закрыл за собой дверь и с помощью своей Пи-карты блокировал замок и коммуникатор. Теперь Ноами некоторое время не сможет ни выйти из дома, ни послать сообщение.

Потом он вышел на улицу.

– Мне нужен один адрес, – сказал Йонас. – Быстро и без лишнего шума.

– Почему ты так уверен, что я буду тебе помогать?

Йонас не был уверен ни в чем, пока не увидел Де Грасса в условленном месте, но он не стал откровенничать.

– Я думаю, что ты сделаешь это, – просто ответил он.

Они стояли на висячем мосту. Струившаяся внизу река разделяла город на западную и восточную часть. Тысячи других потоков дробили сплошную застройку на множество мелких кварталов.

– Ладно, хватит тянуть время, – Йонас повернулся к своему спутнику. – Нам нужен твой нелегальный офис.

– Скоро будем там.

Вдоль перил моста были развешаны полые металлические трубки, которые мелодично звенели от порывов ветра. Внизу по набережной двигался бесконечный поток гирокаров. Вдоль моста были проложены многочисленные трубопроводы, доставлявшие горожанам питьевую и техническую воду. Здесь же были трубопроводы, по которым отходы доставлялись на пункты переработки. Затем шли тонкие кабели теле– и видеофонов и толстые сверхлегкие кабели службы штормового предупреждения. Затем новые пучки трубок, разрезав которые можно было обнаружить все, что угодно, – от чистейшей дистиллированной воды до радиоактивных отходов.

А еще здесь были чайки. Они сидели на перилах, и время от времени падали вертикально вниз, чтобы выловить из реки кусочек горчака или тины. Трубопроводы были покрыты пятнами гуано, и это придавало всей композиции окончательно сюрреалистический вид. Тем импозантнее выглядели кварталы, протянувшиеся вдоль берегов реки. Здесь были круглые и пирамидальные здания развлекательных центров, с висячими садами, голографическими фасадами, залами для медитаций и библиотеками. Далее стояли торговые павильоны с белоснежными колоннами на фоне жемчужно-розовых стен. Еще дальше возвышалось новое здание оперы – сложный конгломерат сверкающих решеток и новейшей электроники. Его динамики работали, и звуки классической музыки плыли над вечерним городом.

Для Йонаса многое было в новинку. Город стремительно рос и менял свой облик от десятилетия к десятилетию. То, что они с Де Грассом сейчас видели с высоты, можно было бы назвать типичной жилой зоной первого класса. Лейтмотивом современной философии и социологии был рост: рост вместимости, рост обладания, рост потребления, рост разнообразия…

Йонас и Де Грасс спустились по эскалатору и вошли в здание торгового центра. Де Грасс уверенно находил дорогу среди множества киосков, бистро, игровых кабинок. Пройдя через торговый центр, они оказались на берегу реки. Затем они подошли к Опере, сели в лифт и опустились на двенадцать этажей под землю.

Йонас был поражен размерами здания, но он быстро сообразил, что кроме самой сцены со зрительным залом, здесь должно быть множество костюмерных, комнат для декораторов, складов для механизмов и прочих помещений, многие из которых должны быть герметичными – чтобы защитить приборы и ткани от пыли, а уши зрителей от лишнего шума.

Опера была великолепным прикрытием для нелегалов, кроме того здесь можно было воспользоваться терминалами мощных современных компьютеров и получить удобный доступ в сеть.

Они шли мимо крошечных студий, заполненных сложнейшими инструментами, вероятно, имеющими какое-то отношение к музыке. Большинство терминалов было занято, из динамиков доносились приглушенные звуки, свидетельствующие о том, что современные композиторы изрядно продвинулись в деле разрушения классических форм: каскады частот, инвертированные гармонии, аритмические пассажи, рандомизированные мелодии, транспонированные повседневные звуки, белый шум и так далее. Йонас решил, что эта музыка действует скорее на желудок и кишечник, чем на мозг.

Они прошли звуковой шлюз и вошли в длинный пустой коридор со множеством дверей. Судя по табличкам это были технические помещения – инструментальные, лаборатории звука, света и спецэффектов. Внезапно Де Грасс остановился и открыл одну из дверей. Навстречу им из-за стола поднялся пожилой человек с седыми волосами.