Звезда Хиоба - Герберт Франке

Это было бы самым простым объяснением, но Йонас привык принимать во внимание все возможные варианты. Если это не несчастный случай, то что же? Возможно, то, что с ним произошло имело свой смысл? Возможно, он должен был получить сообщение, содержание которого не понял? Или его хотели предостеречь, намекнуть, что он не должен повторять попыток связаться с Хиобом? Что ж, предупреждение получилось весьма эффектным. Они не учли одного – после такого он не успокоится, пока не доведет дело до конца. Они могли делать, что угодно с его телом, или даже с его мозгом, но никто в целом свете не мог ничего поделать с его характером.

Ноами: Он спит.

Д-р. Ф.: Не будем ему мешать. Он больше не пропускает прием таблеток?

Ноами: Не уверена. Я видела, как он пытался спрятать таблетку в кулаке, когда не знал, что я за ним наблюдаю.

Д-р. Ф.: Ты должна оберегать его от волнений. Его сердечная мышца очень ослаблена. Я опасаюсь развития сердечной недостаточности.

Ноами: Эта авантюра с поездкой в город! Надеюсь, она не повредит его здоровью.

Д-р. Ф.: Ты просто не должна была выпускать его из дома.

Ноами: Никто мне об этом не говорил!

Д-р. Ф.: Ты достаточно взрослая, чтобы иногда думать самостоятельно.

Ноами: В конце концов, он – полноправный гражданин этого государства. На каких основаниях я могу его задерживать здесь?

Д-р. Ф.: Ты должна оберегать его здоровье.

Ноами: Я пыталась задержать его, но он меня не слушал.

Д-р. Ф.: Ты слишком поздно нам позвонила.

Ноами: Я надеюсь, что после этого шока в музее он сам не захочет больше выходить из дома.

Д-р. Ф.: Не слишком верь ему. Он просто бродил по городу, пока не свалился, а потом мы его подобрали. Все, что он тебе рассказывает, – ночной кошмар, который он принимает за реальность.

Ноами: Ночной кошмар? Но его рассказ звучит так логично.

Д-р. Ф.: Сны часто устроены сложнее, чем мы думаем. Ну, мне пора. Здесь успокаивающие таблетки. Проследи, чтобы он их принимал.

Ноами: Я так боюсь, что с ним что-нибудь случиться!

Д-р. Ф.: Если ты проследишь, чтобы он принимал таблетки, с ним ничего не случится.

Когда врач ушел, Ноами направилась к письменному столу, где среди стопок музыкальных и видеодисков стояла ваза с цветами. Ноами выбросила увядшие орхидеи в ведро и перевернула вазу. К фарфоровому дну была прикреплена медаль. Ноами повертела ее в пальцах: на одной стороне можно было различить цену – десять кредитов, на другой – логотип Исторического Музея. Покачав головой, Ноами приклеила медаль обратно, налила в вазу воды, поставила туда свежие цветы.

Потом она долго стояла у окна и смотрела на Йонаса, который спал в кресле на веранде, укрытый теплым одеялом.

Волны продолжали свою неустанную бессмысленную работу, безупречно-ароматный ветер по прежнему овевал бунгало.

Но мастера иллюзий уже потеряли власть над своим пленником. Он слишком хорошо помнил город, тот небольшой глоток реальной жизни, который он успел ухватить, прежде чем его снова запихали в кресло. Хотя в каком-то смысле в судьбе Йонаса и прочих горожан было больше общего, чем это казалось на первый взгляд. Город был огромной машиной, предназначенной для обеспечения нужд своих обитателей. Все доступные человечеству ресурсы – воздух, вода, пища, одежда, информация были поделены на три торговые зоны, обозначенные соответственно белым, красным и желтым. И их конкуренция во многом определяла образ жизни рядовых граждан.

В этом мире действовали свои непреложные законы, и все борцы за права человека ничего не могли с этим поделать. Желания людей, их потребности – все формировалось в угоду более могущественным силам.

Человек чувствовал себя свободным – ему казалось, что он сам выбрал место своего жительства, образование, профессию, друзей, подруг, развлечения. Однако на самом деле он находился на огромном игровом поле, все его способности и привычки были скрупулезно зафиксированы в базе данных, все побуждения и поступки включены в единую огромную схему, увидеть которую можно было разве что с самых высоких ступеней административной лестницы. Эта схема уравновешивала все предпочтения, примиряла противоречия, превращала хаос человеческих взаимоотношений в единый контролируемый процесс и при этом сохраняла для каждого конкретного индивидуума ощущение внутренней свободы.

Разумеется, всегда были люди, которые не только осознавали подлинное положение вещей, но и проклинали его. Однако лишь немногим из них удавалось разорвать нежные, едва заметные путы и вырваться на свободу. Ведь речь шла не о произволе отдельных правителей или финансистов, а о сложнейшем комплексе причин и следствий, который могла нарушить только случайность. Как правило, такие нарушения приводили к драматическим последствиям – точно так же как нарушения законов природы.

Однако существовали области, где система еще не была отлажена до конца и не могла постоянно поддерживать сама себя. Эти области были зонами потенциальной опасности. Здесь и только здесь требовались люди с сильным, независимым характером, способные играть в поддавки с судьбой и видеть систему извне.

Йонас всегда дорожил своей независимостью. Он любил свою работу за то, что она позволяла вырваться из круга обыденной и предсказуемой жизни. Он работал не за страх, а за совесть, и плата за его труд была велика. Возможность жить на Земле, не заботясь о завтрашнем дне, получить личный оазис мира и свободы. И не в последнюю очередь свободы от тягостных воспоминаний. Именно так он думал в течение долгих лет. Он брал то, что ему давали, и был благодарен. В конце концов, разве не о мире и покое он мечтал в те безумные годы, когда не ведал, что будет с ним на следующий день, в следующую минуту, в следующую секунду. Покой, красота, любовь.

Он закрыл глаза, прислушиваясь к тихой музыке, вдыхая ароматный свежий воздух…

Пожалуй, не стоит брать того, что предлагают так настойчиво. Не стоит так бесповоротно прощаться с прошлым.

Де Грасс: Алло!

Йонас: Это фирма Экзо-Арт?

Де Грасс: Фирма Экзо-Арт давно прекратила свое существование.

Йонас: Возможно вы сможете мне помочь. Я долгие годы был вашим клиентом, регулярно покупал у вас товары. Кое-что из моих прежних покупок пришло в негодность, и я хотел бы заменить их.

Де Грасс: Фирма давно прекратила свое существование.

Йонас: Извини, Де Грасс, но я могу узнать твой голос, даже если ты по-прежнему будешь держать видеоконтакт отключенным.

Де Грасс: Я тоже узнал тебя, Йонас. Но я давно отошел от дел, ты же знаешь.

Йонас: Тем не менее мне кое-что нужно от тебя. Перуанские маски, Де Грасс.