Звезда Хиоба - Герберт Франке

И еще одно препятствие – Хиоб. Не знаю, чем ему не угодили здешние мирные земледельцы. Искусственная атмосфера не повлияла на местные формы жизни. Поселенцы привезли с собой сельскохозяйственных животных и семена. Они распахали поля, огородили пастбища, насадили сады. Что в этом плохого? Почему Хиобу милее эта скудная земля с непроходимыми колючими зарослями? Лишь взглянув на освоенные фермерами участки понимаешь, какой потенциал таит в себе эта планета. Душистые цветы, сочные фрукты – все дышит миром и гармонией. Возможно, именно это и бесит Хиоба? Здесь достигнуто единение между людьми и природой, а это идет вразрез со всеми его теориями. На самом деле он не защитник природы, а просто враг человечества, любыми средствами он пытается заставить нас свернуть колонии, вернуться назад, на Землю. Но что мы там будем делать? На Земле почти не осталось полезных ископаемых, человечество не сможет прокормить себя, а если Вселенная окажется для нас закрытой, остановится всякое развитие. Это путь к коллапсу.

Таким образом, его тезис о неприкосновенности космоса просто ширма, за которой скрывается агрессия против человечества.

Воздушный поток по-прежнему несет нас, следуя всем прихотливым изгибам рельефа. Я хочу перевалить через холмы там, где их высота кажется наименьшей и продвинуться как можно глубже до того, как нас заметят. Мы смогли взять с собой только самое легкое оружие и скорее всего нам предстоит нешуточный бой. Но мы знаем, за что сражаемся.

Однако прочь пустые мысли, пора сосредоточиться на деле!

Прямо перед нами бивуак Хиоба. Как ни странно, они до сих пор здесь. Теперь нам необходимо найти подходящее место для посадки в мешанине зелени и воды. Мы рассматриваем холмы и палатки, но не видим ни одного человека. Неужели они все-таки успели уйти? Но куда?

Слева от холмов простирается широкое открытое плато, справа – глубокая долина, в конце которой возвышается старый вулкан. Где мог спрятаться Хиоб?

Неожиданно я слышу шорох.

Если бы я не давал воли своим мыслям, если бы повнимательнее смотрел по сторонам… Сожалеть поздно, и все же… Но на сожаления не остается времени – настолько быстро меняется ситуация. Навстречу нам поднимается целая эскадрилья Драконьих Крыльев. Не менее двух дюжин. Я знаю эту модель – она одна из самых простых, ее легко разобрать, а потом собрать на новом месте. Они стартуют с вершины вулкана и направляются… нет не к нам, Хиоб все же не настолько безумен, чтобы вступать в бой при таком явном неравенстве сил. Они летят к колонии.

От удивления я теряю равновесие и мне приходится заложить вираж, чтобы вернуться на прежнюю высоту. Мои люди удивлены не меньше меня. Несколько секунд в воздухе царит хаос. Затем мы все же разворачиваемся и кидаемся в погоню. К сожалению, Драконы легче и быстрее наших аппаратов, и Хиоб оказывается на месте прежде, чем мы преодолеваем половину пути.

Когда мы добираемся до колонии, там уже нет ни домов, ни полей – только дым и огонь. Пенобетон спекся в единую массу, слюдяные панели растрескались. Хиоб не знает жалости.

Люди Хиоба опускаются вниз и бегут к шахтам, где на рампах стоят ракеты.

Черный дым застилает небо, но я вижу, как в воздухе появляются черные шары – управляемые снаряды с детонаторами. Со своим легким оружием мы бессильны против них, и нам приходится отступить. Но даже на это у нас не остается времени. Оглушительные хлопки разрывов, и взрывная волна сбивает на землю.

Я лежу на земле не в силах пошевелиться и вижу, как ракеты одна за другой стартуют в небо, и огонь, вырывающийся из их сопел, сжигает дотла останки бывшей колонии.

Йонас постарался затеряться в толпе и некоторое время бесцельно бродил по набережной.

Затем он взял гирокар, доехал до соседнего жилого блока, зашел в универмаг и вышел через черный ход. На террасе ближайшего дома был маленький ресторан. Йонас сел за угловой столик у колонны, откуда можно было незаметно следить за улицей. Подошел официант. Йонас долго изучал меню, потом заказал завтрак. Он ел очень медленно, делая вид, что слушает музыку и разглядывает картины на видеопроекторе. Посредине зала журчал искусственный каскад и, благодаря стробоскопическому эффекту, казалось, что посетители сидят внутри грота.

Теперь Йонас мог спокойно наблюдать за людьми, но пока не заметил ничего подозрительного. Наконец он убедился, что за ним никто не следит. Тогда Йонас положил на тарелку вилку и нож и встал. Рядом с баром стояли кабинки видеофонов. Йонас зашел в одну из них и набрал номер. Экран засветился, и Йонас увидел перед собой мужчину лет сорока с полным одутловатым лицом, широким носом и кудрявыми светлыми волосами.

Йонас стоял прямо перед камерой – ему было важно, чтобы собеседник ясно видел его.

– Не думал, что еще когда-нибудь услышу о тебе, – после большой паузы сказал человек из видеофона.

– Я должен поговорить с тобой, – отозвался Йонас. – Лучше всего прямо сейчас.

Человек на экране помедлил еще секунду, затем, видимо, принял решение и сказал:

– Ты можешь прийти. Воспользуйся своей картой. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили.

Четверть часа спустя Йонас блуждал по огромному административному зданию и искал среди множества безликих офисов штаб-квартиру КОР-группы. Это была его старая команда, специальное подразделение быстрого реагирования, подчиненная непосредственно «Корпорации».

Наконец он нашел нужную дверь, вставил в щель свою карту и повернул ручку. Лами – человек, с которым он связывался по видеофону, – поднялся навстречу Йонасу из-за стола.

– Я слышал, ты снова в деле, – сказал он. – Что произошло?

Они сели в глубокие мягкие кресла. Окна офиса были сделаны из молочно-белого стекла, и дневной свет превращался в неяркое мягкое свечение.

– Посмотри на меня, – предложил Йонас Лами. – Посмотри и скажи, как тебе нравится то, что ты видишь?

Лами пожал плечами:

– Ты постарел, и выглядишь не очень хорошо. Ты болен?

– Это все, что ты можешь сказать?

– А чего ты от меня ждешь?

– Мой врач говорит, что у меня болезнь Альцгеймера. Генетический дефект, который не удалось своевременно распознать. Но ты не хуже меня знаешь, что я не однажды проходил генетические тесты.

– И что, по-твоему, из этого следует?

– Что кто-то морочит мне голову. Ты не знаешь, кто?

Лами уставился на крышку стола, как будто внезапно обнаружил в разводах искусственного дерева какой-то новый, необычайно интересный узор.

– Если я не ошибаюсь ты был исключен из группы по собственному желанию, – сказал он наконец. – Зачем сейчас ворошить прошлое? Ты больше не входишь в бюро, а значит, я ничего не могу для тебя сделать.