Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна

— Извините, ради Бога, больше не повторится, — по инерции продолжала оправдываться она.

— Зачем вы так! Пусть повторяется! — Лидия так энергично тряхнула головой, что бигуди звякнули, как колокольчики. — Отчего бы не повториться — дело молодое!

— Вы очень любезны, — пробормотал Денис, несколько даже раздосадованный тем, что не пришлось закрывать Юлю своим телом.

Соседка щелкнула выключателем, и электрический свет залил прихожую. Денис был внимательно осмотрен со всех сторон и, кажется, сошел за вполне удовлетворительного кандидата в Юлины женихи. Ему был задан всего один дополнительный вопрос:

— А своя квартира у вас есть, молодой человек?

Парень только раскрыл было рот, чтобы ответить, как Юлька опередила его:

— А у него не квартира! Целый особняк на берегу Москвы-реки! С эркером и колоннами!

Кузнецова почтительно отстранилась, давая Денису пройти, и только с любопытством уточнила:

— Эркер — это что? — Она никогда не слыхала такого названия. — Собака, что ли?

— Ага, элитной породы, — с серьезным видом кивнула Юлька. — Вроде эрдельтерьера, но гораздо свирепее. Как же в особняке — и без сторожа?

Завалившись в комнату, ребята упали на диван и принялись безудержно хохотать:

— Собака!

— Сторожевая!

— Гав-гав-гав?

Они катались от смеха, тормошили друг друга, толкались и щипались, как детишки.

А потом щипки как-то незаметно перешли в поглаживания…

А детское кувыркание — во вполне взрослые объятия… С безудержным, хлещущим через край желанием!

Они больше не отталкивали друг друга, а, напротив, прижимались один к другому все теснее…

— Погоди, я расстелю простыни…

— Зачем…

— Для разнообразия.

— Тогда разденься… совсем…

— А ты помоги…

— А ты — мне…

— У, лентяй!

— Лентяйка!.. Зато какая красивая!

— Ты тоже…

— Хорошо, что у тебя короткая стрижка! Длинные волосы закрыли бы всю эту прелесть…

— Разве тебе не нравятся загадочные женщины? Локоны, оборки, стыдливость…

— Им, значит, есть что прятать… А тебе есть что показать! Все безупречно… Безупречно до наглости!

— Как! Ты не любишь застенчиво опущенные ресницы?

— Это если глаза некрасивые. А у тебя…

— Говори же, говори, Денис!

— Не могу! Иди ко мне! Скорее!

— Погоди… а простыни?…

— К черту простыни!

Юлька вновь вскочила с ногами на диван, дурашливо приглашая к себе и Дениса:

— Прыгай сюда! Ап!

И он, подчинившись шутливой команде, вскочил к ней, как собачонка:

— Гав! Можно, я лизну тебя в нос?

— Можно!

— А укусить? За ушко?

— Только не больно!

— Я легонечко… Как вкусно…

— Мой верный песик Эркер!

— Да? Верный и преданный!

— Навсегда?

— На всю жизнь!

Чувствуя, что она вот-вот вновь станет невесомой и обратится в разноцветный воздушный шарик, вольно парящий среди перистых облаков, Юлька торопливо прошептала:

— Хорошо! На всю жизнь — это очень, очень долго!

Глава 7

ВСЕГДА ЛИ ТРЕТИЙ — ЛИШНИЙ?

Они спали, обнявшись, на узком диване, который так и не успели раздвинуть и застелить простынями.

Юле снилось, что соседка Лида орет на нее визгливо и ожесточенно, как это не раз случалось прежде:

— Шлюха! Дрянь! Явилась — не запылилась! Порядочным людям поспать не дает!

«Как хорошо, что это не наяву! Теперь мне ничего подобного не грозит». — И девушка умиротворенно перевернулась на другой бок, сдвинув со своего плеча теплую, потяжелевшую руку Дениса.

Однако кошмарный сон возобновился:

— Вот вызову милицию! — голосила Лидия.

В привычные мотивы вклинилось нечто новенькое:

— Юленьке, бедной девочке, труженице, и отдохнуть нельзя по-человечески!

Послышался какой-то грохот, как будто кого-то грубо отталкивали. Колоколом загудела, сорвавшись с гвоздя на стене, детская оцинкованная ванночка, в которой когда-то купали Катюшу, а теперь по осени складывали привезенную из деревни картошку.

Звуки были вполне реалистичными и обыденными а содержание разговора казалось Юльке фантастическим. Она находилась в состоянии полудремы и никак не могла сообразить, действительно ли это сон или все-таки явь.

— Только через мой труп! — патетически восклицала Лидия. — Не позволю всяким проходимкам тревожить Юленьку!

И тут в ответ раздался другой женский голос, тоже настолько раздраженный и злобно-визгливый, что Юля с трудом узнала в кричавшей собственную сестру:

— Это кто проходимка? Кто?!

— Дед Пихто!

— А ну повтори!

— Пихто! Пихто! Пихто!

— А вот я тебя!

— Боря! Боря! Наших бьют!

Юля услыхала, как лениво прошлепали по коридору Борины сандалеты с обрезанными задниками, и глава семьи Кузнецовых неразборчиво прогундел:

— Ну че вы тут, бабоньки, в натуре?

Тон Лидии из агрессивного превратился в плаксивый:

— Че-че, через плечо… Полюбуйся, Боренька, в квартиру ночью вваливаются посторонние…

Опять Ольга:

— Это я посторонняя? Да я…

«Не сон, — поняла Юля, — пора вмешаться».

Она впопыхах натянула на голое тело длинный джемпер — халатов терпеть не могла — и выскочила в коридор.

Картина перед ней открылась живописная, не хуже знаменитой гоголевской немой сцены.

Ольгина пятерня была протянута к голове соседки, и вызывающе накрашенные ногти крепко вцепились в сверкающие патроны-бигуди.

Лидин же багровый кулачище застыл в сантиметре от Олиного носа, точно в бесконтактном карате. Очевидно, это наилучшим образом соответствовало представлению соседки о том, что значит «наших бьют».

Борис же удобно устроился с ногами в упавшей цинковой ванночке и, насколько позволяла комплекция, втянул голову в хилые плечи. Он и не думал встать на защиту супруги: видно, считал, что одного его присутствия достаточно для разрешения конфликта.

Юля обошла неподвижные фигуры, будто осматривала скульптурную музейную экспозицию.

— Выразительно, — как знаток, оценила она. — Экспрессия и темперамент.

Внимательно изучила расположение Лидиных бигуди вперемешку с кровавыми клинками Олиных ногтей. Заметила миролюбиво:

— По-моему, красное дополнение к прическе — явное излишество. Не тот стиль.

Сестра невольно улыбнулась, и пальцы ее разжались:

— Лидка вообще — дама стильная! Так и просится на подиум!

Юлькино лицо вдруг стало задумчивым и отрешенным: как только просыпалась она сама, в ней просыпалась и журналистка.

— А знаешь, Оська… Ведь ты подала мне идею.

Какая именно идея — расшифровывать не стала, однако и без этого все почувствовали, что девушка не шутит: действительно задумала нечто серьезное и для нее важное.

От этого скандальное настроение улетучилось.

Лидия вертела своей накрученной головой, освобожденной от цепкой Ольгиной хватки: она была в полном замешательстве.

Тогда Юля, первой из всех вернувшись к коммунальной реальности, напомнила:

— А кулак моей сестричке тоже вовсе не к лицу. Лучше бы он был от лица подальше.

Лида беспрекословно подчинилась. Когда человек застигнут врасплох, им очень легко командовать.

Тут и Борис совершил необычный для него поступок: произнес реплику не с подачи жены, а по собственной инициативе:

— Не пора ли по койкам, бабоньки?

И сам удивился собственной смелости, глубине мысли и красноречию.

— Ценная мысль! — одобрила Юля и, не дожидаясь, пока к безмолвной Лидии вернется ее привычная активность, поспешила втолкнуть Ольгу в свою комнату.

Однако обе близняшки резко притормозили в дверях: за скандалом Юля совсем позабыла о том, что на ее диване спит ничем не укрытый обнаженный мужчина.

— Гм, а он ничего-о! — тоном авторитетного эксперта протянула гостья. — Соответствует стандартам!

Юлька, почти не смутившись, обхватила сестру за плечи и крутанула ее лицом к стене: