Видящая истину - Деннард Сьюзан

Естественно, Ноэль была вынуждена почти сразу же спуститься в трюм. На яростном ветру невозможно было удержать на голове косынку, хоть розовую, хоть из грязного кухонного полотенца. Так что она решила не выходить из отведенной им тесной каюты, пока корабль не прибудет в столицу.

Поначалу Сафи собиралась составить Ноэль компанию, но потом заметила за штурвалом симпатичного ведуна Прилива. Возможно, она и не изменила бы своих планов, если бы моряк не выглядел таким же заинтересованным, как и сама Сафи.

Большинство мужчин ее высокий рост и мышцы пугали, но не этого огромного блондина. Когда Сафи робко улыбнулась ему, он широко улыбнулся в ответ и жестом даже пригласил присоединиться к нему.

Остаток дня, пока не закончилась вахта ведуна, Сафи забрасывала его вопросами о мореплавании и магии Прилива. Его звали Герог, у него была маленькая сестра, и он был родом из рыбацкой деревни в Сводене. Эти сведения, конечно же, повлекли за собой еще больше вопросов.

Довольно скоро день окончательно угас. Приближалось следующее утро. Ноэль в своем трюме, казалось, была увлечена книгой о каравенцах. Сафи тайно уложила книгу в свой ранец (господи, до чего ж она была тяжелая) и сделала Ноэль сюрприз, как только они заселились в каюту.

Когда на горизонте показалось скопление судов, Сафи наконец-то уговорила сестру по Нити подняться на палубу. Все корабли – в основном купеческие галеоны, хотя иногда попадалась элегантная яхта или военное судно – сигнализировали, что Веньяза находится прямо по курсу.

Ветер играл широкими юбками Сафи и пытался сдернуть ее золотистую шляпку. Прижав одну руку к голове, а другой ухватив шелковую ткань, она обернулась к Ноэль.

Как и Сафи, Ноэль не переодевалась со вчерашнего дня. Несмотря на перчатки и низко надвинутую косынку, она беспокойно крутила деревянные пуговицы своего платья с пышными рукавами и обтягивающим лифом. Впрочем, никаких косых взглядов она не привлекла, и Сафи хотелось бы, чтобы сестра расслабилась так же, как она сама.

– Все в порядке, – пробормотала она, ведя Ноэль на бак. Они могли оставаться на носу корабля и следить за тем, как их судно прибывает в огромную столицу Далмоттийской империи. – Узнала что-то новое из этой четыре тысячи раз прочитанной книги?

Ноэль выдавила смешок.

– Веселишься, – сухо сказала она. – Если бы ты не была так добра, что сохранила для меня книгу, я бы пересчитала тебе зубы.

– Ты имеешь в виду – попыталась бы пересчитать мне зубы. – Сафи оскалилась, что вызвало у Ноэль мягкую усмешку, прислонилась к фальшборту и тревожно оглядела небо – чайки летали на безопасном расстоянии, – прежде чем задать вопрос: – А в этой книге ничего не говорится о ведунах Крови, ставших монахами?

Улыбка сошла с лица Ноэ.

– Я как раз искала. Настолько странно, что в таком безгрешном месте мог появиться кто-то, связанный с Пустотой. Но, оказывается, любой, кто готов положить свою жизнь на защиту Кар-Авена, может стать монахом.

– Кар-Авен, – повторила Сафи, смакуя имя на языке. Девочкой она всегда думала, что это такая красивая легенда: два человека, вышедших из Колодца истоков и наделенных магической силой, чтобы очистить мир от самого темного зла. Но, подобно тому, как ключи, питающие большинство Колодцев истоков, иссякли столетия назад, вот уже почти пять веков не рождался новый Кар-Авен.

Недалеко от замка Хасстрелей был расположен один из заброшенных Колодцев истоков. Воды там давно уже не было, но можно было найти остатки каменных плит. И шесть буковых деревьев вокруг колодца, которые, по легенде, цвели круглый год, все еще стояли на месте, хоть и были насквозь трухлявыми.

Но Сафи все равно воображала, что они живые. И что она – одна из Кар-Авенов, призванных бороться со злом… и спасти мир.

Игра была недолгой, поскольку ей было запрещено отдаляться от замка. Ее фантазии неизбежно заканчивались щелчком замка в дверях спальни и приглушенными криками дяди, чтоб она держалась подальше от Хасстрельских лесов.

В такие моменты Сафи отчетливо понимала – уверенность заполняла каждую ее клеточку, – что все это лишь красивая сказка. Иначе, если бы это была правда и добра в мире было бы больше, как могли существовать такие люди, как дядя Эрон?

Но и та жизнь, и те игры давно остались в прошлом.

Сафи широко раскинула руки, чтобы поймать летящую по ветру водяную пыль. Она взглянула на Ноэль, которая смотрела назад, на паруса и такелаж.

Сафи легонько пихнула сестру.

– На что уставилась, Леди Гадюка?

Ноэль отвела взгляд и натянула косынку еще ниже.

– Прости. Их Нити меня отвлекают. И, – она погрозила пальцем, – не называй меня Леди Гадюкой, Попельсин.

Сафи изобразила удушье. Она называла Ноэль Леди Гадюкой, когда у той делалось такое вот лицо – безо всякого выражения, ну а Попельсин… Это стало последней каплей для преподавателя поэзии, когда Сафи выдала дурацкое словечко на заключительном экзамене. Но, если подумать, что еще так хорошо рифмуется с апельсином?

– Почему? Ты видела моряков и раньше. – Сафи покосилась на Герога. Он улыбнулся, и она, порозовев, помахала ему в ответ.

– Конечно же, я видела моряков и раньше. – Ноэль сморщила нос, а остального лица и не было видно. Все эти люди – Ведуны прилива, – объяснила Ноэль, и ее голос стал почти благоговейным. – И все они связаны бледными, цвета морской волны Нитями. Довольно слабыми, впрочем. Временные обязательства, как в марстокийской армии ведунов Огня.

Сафи скептически посмотрела на Ноэль.

– А ты видела когда-нибудь армию ведунов Огня?

– Никогда. – Ноэль ткнула Сафи в плечо. – Но моя мать как-то рассказывала мне, что некоторые ведуны могут быть связаны друг с другом. Это укрепляет их силу и координирует ее.

– О. – Сафи снова подставила лицо ветру, удерживаясь, чтобы не сказать ничего в ответ. Ноэль никогда не говорила о своей матери. Никогда. Да еще так небрежно…

Должно быть, это случайность, и Сафи не собиралась заострять на ней внимание.

Заслонившись рукой от солнца и брызг, она смотрела вперед. Первые мосты и шпили Веньязы были уже видны на горизонте. А еще сотни судов.

Сафи вдохнула полной грудью, чувствуя, как свежий соленый бриз проникает в легкие. Они с Ноэль приближались к цели. Что бы там ни было, они встретят грядущее вместе. Как угодно, но они доберутся до Сотни островов и откроют там свой оружейный магазин. Это придало Сафи решимости. Готовности все преодолеть…

Над головой закричала чайка. Что-то плюхнулось ей на шляпку. Звук отозвался в ушах.

– Будь. Ты. Трижды. Проклята. – Она сдернула шляпу, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

Ну конечно. Фисташкового оттенка хлопок был покрыт жирным, клейким чаячьим дерьмом.

Сафи поперхнулась криком. Этой чайке повезло, что она не подлетела ближе, а у Сафи не было при себе арбалета.

– Я буду в каюте, – сдавленно произнесла она. И затопала по ступенькам в трюм.

К тому моменту, как Мерик достиг южной оконечности порта Веньязы, городские куранты отбили три часа пополудни. Был отлив. Покинув дипломатический обед, Мерик пробирался мимо еще более грязных ослов и экипажей, еще более навязчивых торговцев и еще более беззубых моряков, чем рассчитывал. Уличная брусчатка вобрала в себя дневную жару, и нищие, свернувшись, грелись на ней.

Мерик попытался перепрыгнуть лужу бог знает чего, но все же успел вляпаться новыми сапогами. Темная вода брызнула в стороны, распространяя тяжелый запах несвежей рыбы.

Мерик вздохнул и тут же вобрал полные легкие запаха голубиного помета. И только потом увидал пекарню.

Пекарню для собак.

Для собак. Его люди голодали, а у далмоттийцев были деньги на собачьи пирожные?

У него не было слов от ярости и не было препятствий для порыва магии. Оставалось надеяться, что никто не заметил небольшого смерча, кружившего вокруг Мерика, пока тот шел по грязному городу.

За девятнадцать лет и четыре месяца, пока длилось перемирие, три крупнейшие империи – Карторра, Марсток и Далмотти – успешно уничтожили родину Мерика путем дипломатии. С каждым годом через Нубревену шло все меньше торговых караванов. С каждым годом все меньше нубревенских экспортеров находили покупателя, и все меньше иностранцев были заинтересованы в ведении с ними бизнеса.