У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы - Юрий Дьяков

Что касается большевистской России, то ее революционно-интернационалистический дух формально был вполне очевиден. После победы большевиков в гражданской войне подавление как великорусского шовинизма и национализма, так и местного национализма, кажется, стало одной из главных задач новой власти. Однако история жестоко посмеялась над большевиками: будучи теоретическими интернационалистами, именно они стали полноправными великодержавными наследниками старой власти и создали, особенно с приходом к руководству Сталина, мощное унитарное государство, прикрытое лишь флером национальной самостоятельности советских республик. Создание такого государства, воплотившего в себе территориальные контуры старой империи, сопровождалось тяжкими репрессиями национально ориентированных лидеров советских республик, несмотря на их ленинскую правоверность, департациями народов как в 1930‑е, так и 1940‑е гг.[30] Поэтому вполне логично, что со временем сталинское руководство прочно вступило на позиции великорусского шовинизма, проводя его, однако, скрыто и осторожно, стараясь не раздражать население национальных регионов страны.

Вместе с тем наивными и антиисторичными представляются попытки поставить на одну доску германский фашизм и советский тоталитарный режим. Последний был во сто крат более жестким, грубым, беспощадным, но их социальная природа была различной. Немецкий расист, бюргер, обыватель не смог дойти до той степени социальной ненависти, до которой дошли в Советском Союзе рабоче-крестьянские массы, люмпенизированные слои города и деревни во главе с подобными же себе вождями. Но при всей жестокости режима, которой, видимо, не знал мир (потому что нигде в мире низы не имели до этого возможности создать общество по своему образу и подобию, как и практику расправы с неугодными социальными элементами), его нельзя назвать режимом фашистским, так как в нем начисто отсутствовала сердцевина фашизма – расовое превосходство одной нации над другой и уничтожение целых народов по расовому признаку.

Но столь же логичным в условиях подъема советских наций на малокультурной основе было и скрытое нарастание национализма среди населения национальных районов России, так и не прошедших этапа своей государственности или утративших ее в ходе воссоединения с Россией. Эти процессы, будучи политическими по своему характеру, затрагивали лишь руководящую часть советского общества. Широкие народные массы, как в России, так и в национальных районах, особенно не затронутых репрессиями, жили по тем же стихийно интернационалистским законам, которые были установлены на территории России всем ходом истории.

В период ослабления и последующего кризиса тоталитарного режима в России националистические тенденции, носящие во многом антирусский характер, нарастали с каждым годом, о чем свидетельствует установление феодально-коммунистических и националистических режимов Рашидова в Узбекистане, Усубалиева в Киргизии, Кунаева в Казахстане, Мжаванадзе в Грузии, Алиева в Азербайджане. Все в больших масштабах политическая верхушка советских республик, националистически настроенная интеллигенция втягивали в этот поток простых людей[31].

Глубокий кризис советского общества во второй половине 1980‑х гг., распад Советского Союза в 1991 г. всколыхнули дополнительно националистические настроения, как в России, так и в других больших и малых республиках бывшего СССР. Всплыли старые обиды народов друг к другу, старая интернационалистическая традиция была сознательно и энергично отодвинута в тень. Новые лидеры сделали этнонационализм стержнем своей политики.

В этих условиях почти во всех бывших советских национальных республиках к власти пришли националистические режимы самой различной политической окраски – от тоталитарно-коммунистических до буржуазно-демократических. Во многих из них антирусские настроения были поставлены во главу угла.

К этому времени новый радикально-антикоммунистический режим Ельцина в России в основном ориентировался в своей политике на социально-политические ценности. Национально-патриотические и националистические приоритеты в его политике носили весьма умеренный характер и в основном имели в виду государственный суверенитет России в рамках бывшего СССР. С распадом СССР и этот приоритет померк. Прежние интернационалистические тенденции в политике России, соответствующие настроениям, прежде всего русского народа, взяли верх. Можно определенно сказать, что в первые годы существования нового режима было ликвидировано то несоответствие между лицемерно провозглашаемым интернационализмом и скрыто проводимым великорусским шовинизмом, которое разъедало политику Москвы.

Однако политические события и национальные процессы развертывались в пределах бывшего СССР с калейдоскопической быстротой. Очень быстро повсюду в бывших республиках СССР возобладали, как отмечалось, режимы, основанные не только на националистической закваске, но и на сильных антирусских настроениях. И это было во многом естественной реакцией на насилия тоталитарного режима. Волна национализма обрушилась с окраин на центр бывшего СССР. В тяжелое положение попали миллионы русских, оставшихся за пределами России. Во многих национальных районах бывшего СССР над ними началось подлинное глумление. К этому добавились утрата русскими чувства «великой державы», упадок экономики России, деградация русской культуры, образования, медицинского обслуживания, науки и, наконец, разложение и деградация извечной гордости России – ее армии. Были утрачены былые завоевания, также ставшие гордостью нации, – Крым с Севастополем, Прибалтика, под угрозой потери оказались острова Курильской гряды. За расширительное толкование суверенитета выступили националистически-экстремистские силы в некоторых российских автономных республиках, где русское население стало подвергаться всяческой дискриминации.

Кульминацией этой политики стала антирусская линия чеченского руководства, приведшая позднее к военному противостоянию в этом регионе России. Все это становилось нестерпимым для русского населения, как в самой России, так и за ее пределами.

И закономерно, что подъем национально-патриотических настроений в России на этом этапе шел снизу, со стороны народных масс, рабочих, крестьян, широких слоев интеллигенции, служащих, многие из которых стали потерпевшей стороной на новом политическом «полигоне». Активно формировались эти настроения и в армейской среде, с учетом того, что армия как оплот прежнего режима потеряла свой исключительный политический имидж и мощную материальную подпитку и получила ряд сильных моральных ударов в бывших республиках СССР, особенно в странах Прибалтики.

Но пробуждение русского народного национализма и патриотизма, как это всегда бывало в трудные для России годы, не носило наступательный, расовый, великодержавный характер, а имело защитительный и оборонительный смысл. В основе его лежала трагедия русского народа, трагедия русского самосознания.

Политически наступательный, воистину националистический и даже шовинистический характер этим настроениям стали придавать некоторые общественные деятели, лидеры вновь созданных националистических партий и группировок, таких, как «Русское национальное единство», «Народно-социалистическая партия», «Фронт национально-революционного действия», «Корпус стражей православной России», движение «Белый мир», «Национал-демократическая партия» и ряд других, которые появлялись, переформировались, исчезали в первой половине 1990‑х гг. В программах этих политических организаций – подъем русского национального самосознания, возрождение России во всех социально-экономических, политических, культурных аспектах, объединение русских для защиты своих национальных интересов, основа на православные ценности, антисемитизм. Некоторые из этих организаций ставят перед собой имперские цели, апеллируют к национал-социализму, борьбе с врагами русского народа, создают собственные боевые организации. В части имперско-патриотической они близко подходят к организациям коммунистической ориентации и соответственно являются их открытыми или потенциальными союзниками. Однако численность этих организаций невелика – от нескольких десятков до нескольких сот человек, и они не имеют широкой общественной поддержки. Характерно, что на всех последних как общероссийских, так и региональных выборах русские националистические организации не имели успеха.

Иное дело ЛДПР во главе с Владимиром Жириновским или движение «Конгресс русских общин». Не имея четко выраженных социально-экономической и политической программ, либеральные демократы и сторонники КРО весьма умело использовали все болевые точки русского населения: его экономические тяготы, неудовлетворенность реформами, политический развал страны, ущемление интересов русского населения за пределами России. Практически и ЛДПР и КРО на первых порах отвечали на многие запросы ущемленного русского самосознания и самолюбия, хотя они и были далеки от националистических крайностей иных экстремистских правых партий. Их национализм был выдержан в старорусском имперском духе времен начала века. В социально-экономическом плане эти движения, если так можно сказать, стояли на позициях национал-капитализма. Однако и их лозунги, и их фразеология носили скорее националистически-защитительный, нежели наступательный, характер, что соответствовало настроению значительной части недовольного русского населения. И все же народ чутко и настороженно реагировал на националистическую направленность программ этих движений и не оказывал им на выборах широкой поддержки, что, на мой взгляд, отразило общую интернационалистическую суть российского общества. В дальнейшем шовинистически-наступательные позиции эти движения постепенно стали сворачивать, оставляя в арсенале лишь то, что импонировало определенным слоям народа. Любопытно, что некоторые из оборонительно-националистических лозунгов сегодня берет на себя и правящее российское руководство, пытаясь выбить здесь инициативу из рук национал-патриотических сил. Война в Чечне, видимо, и была призвана выполнить эту функцию. Как многие правительства «великих держав» в трудных условиях хватаются за соломинку «маленькой победоносной войны»!