Жизнь и смерть - Стефани Майер

— В самом деле? — это не потрясло меня, как она, вероятно, ожидала. Только подстегнуло мое любопытство.

— Тебя это не отталкивает?

— Нет.

— Почему?

— Ну, наверное… это кажется логичным.

Она резко хохотнула, а потом снова потянула меня вперед по такому же коридору, как этажом ниже, и мы медленно пошли дальше.

— Со времени моего второго рождения у меня было преимущество — я знала, что думают все находящиеся поблизости, вне зависимости от того, люди они или нет. Вот почему мне понадобилось целых десять лет, чтобы открыто восстать против Карин — ведь я снова и снова убеждалась в ее искренности и ясно понимала, почему она живет именно так, а не иначе…

Эдит покачала головой и продолжила рассказ:

— Мой бунт продолжался недолго, всего несколько лет, после чего я вернулась к Карин и разделила ее убеждения. Мне казалось, что я смогу избежать… депрессии… которая сопутствует угрызениям совести. Потому что я знала мысли моей добычи и могла избегать невинных, охотясь только на тех, в ком видела зло. Если я последовала за убийцей в темный переулок, где он крался за молоденькой девушкой… если спасла ее, то, наверное, я не такая уж жуткая.

Я пытался представить себе то, что описывала Эдит. Как бы она выглядела, когда выходила из тени, молчаливая и бледная? Что подумал бы преступник, когда увидел ее — совершенную, прекрасную, во всем превосходящую человека? Да и понял ли он хотя бы, что ее нужно бояться?

— Но шло время, и я начала видеть чудовище в своих глазах. Это была расплата за отнятые человеческие жизни — пусть даже жертвы заслуживали казни. И я вернулась к Карин и Энисту. Они приняли меня обратно, словно блудного сына. Это было больше, чем я заслуживала.

Мы дошли до конца коридора и остановились перед последней дверью.

— Моя комната, — сказала Эдит, открывая ее, и потянула меня внутрь.

Окна ее комнаты выходили на юг и были такими же большими, как в гостиной на первом этаже. Должно быть, вся задняя стена дома была стеклянной. Отсюда открывался вид на излучину широкой реки — я подумал, что это, наверное, Сол Дюк, — и на белоснежные вершины Олимпийского хребта. Горы оказались гораздо ближе, чем можно было ожидать.

Западную стену целиком занимали бесчисленные полки с компакт-дисками: здесь их было больше, чем в специализированном магазине. В углу виднелся какой-то замысловатый музыкальный центр — из тех, до которых я обычно и дотрагиваться не решался, опасаясь что-нибудь сломать. Кровати не было, только большой черный кожаный диван. Пол покрывал толстый золотистый ковер, а стены — плотная ткань чуть более темного оттенка.

— Для хорошей акустики? — догадался я.

Эдит засмеялась и кивнула.

Она взяла пульт и включила стереосистему. Мягко зазвучала тихая джазовая композиция — как будто музыканты находились прямо в комнате, рядом с нами. Я подошел к стене с дисками, чтобы поближе рассмотреть эту умопомрачительную коллекцию.

— По какому принципу они расположены? — спросил я, не находя никакой системы в названиях.

— Ммм… по годам, а уже в этих рамках — по личным предпочтениям, — рассеянно объяснила она.

Я повернулся и увидел, что она смотрит на меня с выражением, которого я не понял.

— Что?

— Я была готова к тому, что испытаю… облегчение. Если ты будешь всё знать и не нужно будет скрывать что-нибудь от тебя. Но не ожидала почувствовать нечто большее. Мне это нравится. Это делает меня… счастливой, — она пожала плечами и улыбнулась.

— Я рад, — пробормотал я с ответной улыбкой. Приятно было знать, что она не жалеет о своей откровенности — я опасался именно этого.

Но тут, видимо, проанализировав выражение моего лица, Эдит нахмурилась, улыбка ее померкла.

— Всё еще ждешь, что я закричу и убегу? — поинтересовался я.

Она кивнула, пытаясь оставаться серьезной.

— Очень не хочется тебя разочаровывать, но ты далеко не такая страшная, как тебе кажется. Честно говоря, не представляю, как тебя можно испугаться, — беспечно заявил я.

Она приподняла брови, лицо ее медленно расплылось в улыбке:

— Вероятно, тебе не следовало этого говорить.

А потом она зарычала — этот тихий звук вырвался откуда-то из глубины ее горла, и в нем не было ничего человеческого. Улыбка становилась все шире, пока не превратилась в оскал. Поза тоже изменилась: Эдит чуть присела, выгнув спину, и стала похожа на кошку, приготовившуюся к прыжку.

— Э… Эдит?

Я не увидел, как она атаковала — это произошло слишком быстро. Я даже не успел понять, что случилось. На какое-то мгновение я взлетел в воздух, а комната закрутилась вокруг меня — перевернулась вверх тормашками и снова заняла нормальное положение. Я не почувствовал приземления, но внезапно оказался лежащим навзничь на черном диване, а Эдит нависала надо мной, крепко зажав коленями мои бедра, и поставив руки с обеих сторон от моей головы так, что я не мог двигаться. Ее оскаленные зубы были совсем рядом с моим лицом. Она издала еще один тихий звук — на сей раз что-то между рычанием и мурлыканьем.

— Ух ты, — выдохнул я.

— Так что ты там говорил? — спросила она.

— Э… что ты очень, очень страшное чудовище?

Она улыбнулась:

— Так-то лучше.

— И что я до невозможности влюблен в тебя.

Ее взгляд стал нежным, глаза широко распахнулись, между нами снова ничего не стояло.

— Бо… — шепнула она.

— Можно войти? — послышался от дверей чей-то тихий голос.

Я вскинулся, и мы с Эдит наверняка столкнулись бы лбами, если бы она не отреагировала гораздо быстрее, чем я. В следующую долю секунды она потянула меня вверх, и вот я уже сидел на диване, а она рядом со мной, положив ноги мне на колени.

В дверях стоял Арчи, а за ним, в коридоре, Джесамина. По моей шее поползли вверх красные пятна, но Эдит была совершенно спокойна.

— Пожалуйста, — ответила она Арчи.

Похоже, он не заметил, что мы делали что-то необычное. Пройдя в центр комнаты, он невероятно грациозным движением опустился на пол. Джесамина осталась у входа и, в отличие от Арчи, выглядела слегка потрясенной. Она пристально смотрела в лицо Эдит, а я задавался вопросом, какой она ощущает атмосферу в комнате.

— Нам показалось, что, судя по звукам, ты решила съесть Бо на ланч, — сказал Арчи, — и мы пришли узнать, не угостишь ли ты и нас.

Я напрягся, но тут увидел, что Эдит улыбается… трудно было понять, что именно ее развеселило: реплика Арчи или моя реакция.

— Извини, — ответила Эдит, собственническим движением обнимая меня за шею, — я не в настроении делиться.