Жизнь и смерть - Стефани Майер

— Чем могу помочь? — спросила она с улыбкой, поднимаясь со своего места.

— Я хотела показать Бо кое-что из нашей истории, — объяснила Эдит. — Ну, вообще-то, из твоей.

— Мы не собирались беспокоить вас, — извиняющимся тоном добавил я.

— Ничего страшного, — ответила мне Карин, а потом повернулась к Эдит: — С чего ты хочешь начать?

— С Ваггонера, — сказала Эдит. Она потянула меня за руку, вынуждая встать лицом к двери, через которую мы только что вошли.

Эта стена отличалась от остальных. Вместо книжных полок ее покрывали дюжины и дюжины картин в рамах. Разных размеров и стилей, некоторые из полотен были тусклыми, другие же горели яркими красками. Я быстро оглядел эти произведения искусства, пытаясь понять, что их объединяет, но не смог обнаружить никакой связи.

Эдит подвела меня к дальнему левому краю, потом взяла за плечи и развернула лицом к одной из картин. Мое сердце отреагировало точно так же, как на любое ее прикосновение — пусть даже совсем случайное. Еще больше смущало то, что Карин, разумеется, тоже это услышала.

Оказывается, Эдит хотела привлечь мое внимание к маленькому квадратному холсту в простой деревянной раме, неприметному среди более масштабных и красочных полотен и представлявшему собой миниатюрный городской пейзаж в коричневых тонах, полный островерхих крыш. Весь передний план занимала река, которую пересекал мост со множеством строений, напоминающих крошечные соборы*.

— Лондон середины семнадцатого века, — сказала Эдит.

— Лондон моей молодости, — добавила Карин, стоявшая теперь в паре шагов от нас. Я слегка вздрогнул, потому что не слышал ее приближения. Эдит взяла меня за руку и тихонько сжала.

— Ты расскажешь эту историю? — спросила она.

Я обернулся, чтобы увидеть реакцию Карин. Она встретила мой взгляд с улыбкой:

— Я бы с удовольствием, вот только уже немного опаздываю. Вызвали на дежурство — доктор Сноу взял больничный. Но Бо ничего не потеряет, — теперь она улыбнулась Эдит. — Ведь ты знаешь эти истории не хуже меня.

В голове с трудом укладывалось такое странное сочетание обыденной жизни врача маленького городка и рассказа о ее юности, прошедшей в Лондоне семнадцатого века.

К тому же меня слегка выбивала из колеи мысль о том, что Карин говорит вслух только ради меня.

Еще раз тепло улыбнувшись, она вышла из комнаты.

Целую долгую минуту я рассматривал картину, изображавшую ее родной город.

— И что случилось потом? — спросил я. — Когда она поняла, что с ней произошло.

Эдит подтолкнула меня еще на полшага, взглядом указав на другой пейзаж, побольше. На нем была изображена пустынная поляна в унылом осеннем лесу, а в отдалении виднелась черная горная вершина.

— Когда Карин поняла, кем стала, — тихо сказала Эдит, — она пришла в отчаяние… а потом восстала. Попыталась уничтожить себя. Но это не так легко сделать.

— Как? — я не собирался говорить этого вслух, но был настолько потрясен, что слово просто вырвалось.

Эдит пожала плечами:

— Спрыгивала с большой высоты. Пробовала утопиться в океане. Однако она была молодой в этой новой жизни и очень сильной. Поразительно, как ей удалось устоять… и не питаться… пока она оставалась новообращенной. В это время инстинкт особенно могуществен, он преобладает над всем. Но Карин испытывала такое отвращение к себе, что нашла в себе силы попытаться уморить себя голодом.

— А это возможно? — тихо спросил я.

— Нет, да и вообще нас мало чем можно убить.

Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но Эдит заговорила раньше:

— В общем, она довела себя до того, что стала очень голодной и постепенно ослабела. Несколько месяцев скиталась как можно дальше от людей, сознавая, что ее сила воли тоже истощается. Бродила одна по ночам, выискивая самые пустынные места и изнывая от ненависти к себе… Однажды мимо убежища Карин проходило стадо оленей. К этому моменту она настолько обезумела от жажды, что не задумываясь набросилась на них. Силы вернулись, и она поняла, что не обязательно быть гнусным чудовищем, чего она так боялась. Разве не случалось ей в предыдущей жизни есть оленину? В течение следующих нескольких месяцев Карин создала свою новую философию. Можно существовать, не становясь демоном. Она опять нашла себя… И начала с большей пользой использовать время. Она всегда была умной, стремилась к знаниям, а теперь у нее была в запасе целая вечность. По ночам Карин училась, днем планировала. Вплавь перебралась во Францию и…

— Во Францию вплавь?

— Люди постоянно переплывают Ла-Манш, Бо, — терпеливо напомнила Эдит.

— Наверное, так и есть. Просто с учетом обстоятельств это прозвучало странно. Продолжай.

— Плавать нам легко…

— Вам все легко, — буркнул я.

Эдит молча ждала, приподняв брови.

— Извини. Больше не буду перебивать, обещаю.

Она мрачно улыбнулась и закончила свою фразу:

— Потому что, строго говоря, мы не нуждаемся в дыхании.

— Вы…

— Нет-нет, ты обещал! — засмеялась Эдит, приложив прохладный палец к моим губам. — Хочешь ты услышать эту историю или нет?

— Нельзя же обрушить на меня что-то в этом роде, а потом ожидать, что я промолчу, — пробормотал я из-под ее пальца.

Она убрала руку и положила ее мне на грудь. У меня тут же ускоренно забилось сердце, но мне было не до этого.

— Вам не нужно дышать? — требовательно спросил я.

— Да, такой необходимости нет. Просто привычка, — Эдит пожала плечами.

— И сколько времени ты можешь обходиться… без дыхания?

— Наверное, вечно, не знаю. Правда, когда не имеешь возможности пользоваться обонянием, это начинает причинять некоторое неудобство.

— Некоторое неудобство, — эхом откликнулся я.

Я не обращал внимания на собственное выражение лица, но что-то в нем внезапно заставило Эдит сделаться серьезной. Она безвольно опустила руку и неподвижно стояла, изучающе глядя на меня. Пауза затянулась. Черты Эдит словно окаменели.

— В чем дело? — прошептал я, осторожно касаясь ее застывшего лица.

Под моей рукой оно снова ожило, и Эдит едва заметно улыбнулась:

— Я знаю, в один прекрасный момент какие-то мои слова или что-то из увиденного окажется слишком для тебя. И тогда ты убежишь от меня с криками… — улыбка исчезла. — Я не буду тебя останавливать, когда это случится. Я хочу, чтобы это случилось, поскольку мне нужно, чтобы ты был в безопасности. И в то же время я хочу быть с тобой. Два несовместимых желания… — она замолчала, всё еще пристально глядя мне в лицо.