Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела

можно больше последователей, и им еще только предстояло инициировать какие-либо действия, которые позволили бы им заявить о себе как о политических лидерах национального масштаба. Они знали о кампании АНК против пропусков и были приглашены присоединиться к ней, но вместо того, чтобы объединиться с АНК, пытались, по существу, саботировать нас. Панафриканский конгресс объявил, что 21 марта, за десять дней до планировавшегося начала нашей протестной акции, он организует свою собственную кампанию по борьбе с пропусками. Африканисты не провели никаких встреч с нами для обсуждения этой даты и не обеспечили никакой подготовительной организационной работы. Это был вопиющий случай явного авантюризма. Их действия были продиктованы скорее желанием затмить Африканский национальный конгресс, чем победить врага.

За четыре дня до запланированной демонстрации африканистов Роберт Собукве пригласил нас присоединиться к ней. Это предложение являлось не жестом единства, а тактическим ходом, направленным на то, чтобы предотвратить критику Панафриканского конгресса за отказ от взаимодействия с нами. Мы отказались участвовать в этой акции. Утром 21 марта Роберт Собукве и члены исполкома Панафриканского конгресса пришли в полицейский участок Орландо, чтобы добровольно быть арестованными за отсутствие пропусков. Десятки тысяч людей, идущих на работу, игнорировали призыв африканистов к организации демонстрации протеста. Представ перед магистратом, Роберт Собукве объявил о намерении руководителей Панафриканского конгресса отказаться от защиты в суде и действовать в соответствии с лозунгом организации: «Без залога, без защиты, без штрафа». Они полагали, что получат несколько недель тюремного заключения. Однако вместо этого сам Роберт Собукве был приговорен не к трем неделям, а к трем годам тюремного заключения без права замены неотбытого наказания на штраф.

На призыв Панафриканского конгресса к проведению демонстраций протеста в Йоханнесбурге практически никто не отреагировал. Никаких демонстраций не было ни в Дурбане, ни в городе Порт-Элизабет, ни в Ист-Лондоне. В Эватоне местный лидер африканистов З. Б. Молете при умелом содействии Джо Молефи и Вусумузи Мейка смог заручиться поддержкой всего этого поселка с преимущественно африканским населением, и несколько сотен человек, явившись в полицию, предложили арестовать себя за отсутствие пропусков. В Кейптауне произошла одна из крупнейших демонстраций протеста против пропусков в истории этого города. В поселке Ланга, граничащим с Кейптауном, на демонстрацию протеста вышли около тридцати тысяч человек во главе с молодым студентом Филиппом Кгосаной, которые были жестоко разогнаны полицией, применившей дубинки. Два человека были убиты. Однако самые трагические события, которые до сих пор отдаются болью в наших сердцах, произошли в Шарпевиле.

Шарпевиль – это небольшой поселок примерно в тридцати пяти милях к югу от Йоханнесбурга в мрачном промышленном комплексе в районе административного центра Ференигинг. Активисты Панафриканского конгресса проделали немалую работу по организации здесь акции протеста против пропусков. В середине дня толпа из нескольких тысяч человек окружила полицейский участок. Безоружные демонстранты предложили арестовать себя за отсутствие пропусков. Контингент полиции в составе семидесяти пяти человек по численности значительно превосходил необходимые там силы, полицейские находились в паническом состоянии. Никто не слышал предупредительных выстрелов или приказа стрелять, но внезапно полиция открыла огонь по толпе и продолжала его вести даже после того, когда демонстранты в страхе побежали прочь. Когда это место опустело, было обнаружено шестьдесят девять мертвых африканцев. Большинство из них были убиты выстрелами в спину, когда они пытались убежать. В общей сложности полицейские произвели более семисот выстрелов, в результате было ранено более четырехсот человек, в том числе десятки женщин и детей. Это было настоящее побоище. На следующий день мировая пресса на первых страницах пестрела жуткими кадрами случившегося.

Стрельба в Шарпевиле спровоцировала беспорядки общенационального масштаба и правительственный кризис. Возмущенные протесты поступали со всего мира, в том числе из Госдепартамента США. Впервые в дела Южной Африки вмешался Совет Безопасности ООН, обвинив националистическое правительство в расстреле мирных демонстрантов и призвав его принять меры по обеспечению расового равенства. Йоханнесбургская фондовая биржа рухнула, и начался отток капитала из страны. Белые южноафриканцы принялись строить планы по эмиграции. Либералы призывали премьер-министра Хендрика Фервурда пойти на уступки чернокожим африканцам. Правительство настаивало на версии о том, что Шарпевиль был результатом коммунистического заговора.

Резня в Шарпевиле создала в стране новую внутриполитическую ситуацию. Несмотря на дилетантство и авантюризм своих лидеров, рядовые члены Панафриканского конгресса проявили большое мужество и стойкость при организации демонстраций протеста в Шарпевиле и Ланге. Буквально в течение одного дня они оказались на передовой линии борьбы, и Роберта Собукве приветствовали в Южной Африке и за пределами страны как лидера освободительного движения. Руководителям АНК пришлось быстро приспосабливаться к новой ситуации, и мы смогли это сделать.

Небольшая группа лидеров АНК – Уолтер Сисулу, Дума Нокве, Джо Слово и я – провели ночью срочное совещание в Йоханнесбурге, чтобы спланировать свои дальнейшие действия. Мы понимали, что должны каким-то образом отреагировать на последние события и дать выход людскому гневу и горю. Мы сообщили о своих планах вождю Альберту Лутули, и он с готовностью поддержал их. 26 марта Альберт Лутули на глазах у большого количества собравшихся сжег в Претории свой пропуск, призывая других сделать то же самое. Кроме того, он объявил 28 марта национальным днем траура и протеста в связи с резней в Шарпевиле и призвал оставаться в этот день дома. Мы с Думой Нокве также сожгли в Орландо свои пропуска на глазах у сотен людей и десятков фотокорреспондентов.

Два дня спустя, 28 марта, несколько сотен тысяч африканцев откликнулись на призыв вождя Альберта Лутули. Такую масштабную акцию могла успешно координировать лишь по-настоящему массовая организация, и Африканский народный конгресс справился с этой задачей. В районе Кейптауна в знак протеста против полицейского расстрела пятидесятитысячная демонстрация собралась в поселке Ланга. Во многих районах вспыхнули массовые беспорядки. Правительство объявило чрезвычайное положение, разрешив внесудебные аресты и максимально расширив свои полномочия для обеспечения борьбы со всеми формами подрывной деятельности. Вся Южная Африка оказалась на военном положении.

34

30 марта, в половине второго ночи, меня разбудили резким стуком в дверь. Это был безошибочный признак появления полиции. «Пришло твое время!» – сказал я себе. Открыв дверь, я обнаружил полдюжины вооруженных сотрудников полиции безопасности. Они перевернули вверх дном весь дом и забрали практически все документы и записи на бумаге, которые только смогли найти, включая записи воспоминаний моей матери о нашей семейной истории и мифах нашего племени, которые я недавно начал вести. Я больше никогда их не увижу. Затем меня арестовали без предъявления ордера и отказали мне в возможности позвонить своему адвокату. Полицейские отказались сообщить моей жене о том, куда намеревались отвезти меня. На прощанье я просто кивнул Винни: это было неподходящее