Только ты и я - Лор Ван Ренсбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Проклятье!.. – Стивен забарахтался в сугробе. Руки проваливались, и он никак не мог нащупать опору. Наконец он сел, сплюнув набившийся в рот снег. Снег оказался окрашен кровью – кажется, он рассадил губу, но обо что? Чем она в него запустила? Присмотревшись, он увидел завязший в снегу старый, продавленный стул. Как, черт возьми, он здесь оказался?.. Поднявшись на ноги, Стивен пнул стул ногой, и прогнившая, перекошенная рама треснула, а сиденье отлетело далеко в сторону. Выместив на старой рухляди свою досаду, Стивен двинулся дальше, но довольно скоро споткнулся и снова плюхнулся задом в снег.
– Ну что, старичок, хватит с тебя? – Элли стояла, небрежно опираясь плечом о ствол ближайшего дерева. До нее было совсем близко – один хороший бросок. На губах ее играла улыбка, которую Стивену захотелось стереть кулаками.
Он вскочил так быстро, как мог, но она отпрянула за дерево, и погоня продолжилась. Элли то мчалась между деревьями напрямик, то вдруг сворачивала влево или вправо. Стивен старался не отставать. Мороз пощипывал щеки, глаза наполнялись слезами, но он смахивал их нетерпеливым движением руки и мчался дальше. Эта гонка вселяла в него энергию, и он чувствовал себя молодым и полным сил.
Он так и не понял, как это получилось, но несколько минут спустя они вырвались из темного леса и оказались на берегу. Элли мчалась впереди, и ее волосы развевались на ветру. Здесь было значительно светлее; ночная тьма над океаном сначала посерела, потом начала окрашиваться синевой. До восхода оставались считаные минуты, и мысль об этом ободрила Стивена. Собрав все силы, он побежал быстрее, чтобы схватить ее за волосы и свалить на землю. Чтобы победить. У него даже пальцы закололо в предвкушении, но Элли неожиданно прибавила скорость и за несколько секунд оставила его далеко позади. Стивен еще бежал, но ему не хватало воздуха. Легкие пылали, перед глазами то и дело темнело, ноги налились свинцом.
– Тебе еще нужен твой телефон? – Элли развернулась на бегу и потруси́ла спиной вперед. Прежде чем он успел набрать в грудь воздуха, чтобы ответить, она широко размахнулась и швырнула телефон высоко в воздух. Стивен резко остановился, провожая его взглядом. Описав крутую дугу, телефон с громким плеском упал в воду.
Этот звук надломил в нем что-то. Словно лопнула последняя нить, связывавшая его с такими понятиями, как цивилизованность, человечность, порядочность. Только что Элли отняла у него последнюю надежду, в буквальном смысле отправила ее на дно. Сколько еще это будет продолжаться? До каких пор она будет отнимать у него все, чем он дорожит? Нет, это нужно прекратить. Прекратить раз и навсегда.
– Не переживай. Все фотографии и эсэмэски я сохранила.
Ненависть захлестнула его с головой, из горла вырвалось низкое рычание. Стивен рванулся к ней, стремительно набирая скорость. Но Элли оказалась проворнее. Она развернулась и бросилась прочь, и все же он успел заметить тень страха на ее лице.
Да, у нее были основания бояться. «Когда» и «если» исчезли из его словаря, теперь Стивен был уверен, что ей не уйти. Она за все заплатит. Он нацелился на ее узкую спину и уже представлял, как он голыми руками переломает ей все ребра, сломает позвоночник, свернет шею. Все, что ей известно, должно умереть вместе с ней.
Теперь они бежали по пляжу к дому, который был едва различим на фоне той части неба, которая все еще принадлежала ночи. Когда они приблизились к нему, первый луч солнца ударил в высокие окна гостиной, и они засверкали ослепительно и ярко. За этим сиянием совершенно не было видно, что происходит внутри, и Стивен мимолетно подумал, что дом умеет хранить секреты лучше, чем люди. Штукатурка и кирпич не выдадут, не проговорятся. Чтобы ни происходило за этими стенами, никто никогда об этом не узнает, словно ничего и не было.
Итак, решено. Он покончит с этой историей там, где она начиналась.
В доме.
67
СтивенСтивен нагонял. До него отчетливо доносился звук ее тяжелого дыхания – Элли тоже напрягала все силы, пытаясь оторваться. На крыльце он ее едва не настиг. Он прыгнул, и его пальцы скользнули по кончикам ее волос, но она юркнула внутрь и попыталась ударить его дверью. Но Стивен был быстрее. Не снижая скорости, он ворвался в прихожую, а дверь захлопнулась за его спиной с грохотом, похожим на предупредительный выстрел.
Где Элли? Ага, вот она!..
Он увидел, как она, прыгая через ступеньки, мчится вверх по лестнице. Отлично. Сама лезет в капкан.
Нетерпение и ярость гнали его вперед, и как только Элли ступила на верхнюю площадку, он прыгнул, схватил ее за ноги и повалил на пол. Тяжело упав на ковер, она жалобно вскрикнула, но он, подтянувшись, навалился на нее сверху. Ее горячее дыхание обожгло ему щеку, и он, слегка приподнявшись, запустил пятерню ей в волосы, накрутил на пальцы и резко дернул. Элли снова вскрикнула, подсохшая корочка на ее рассеченной губе лопнула, и по подбородку потекла кровь. Подстегиваемая болью и страхом, она боролась отчаянно, но не могла сбросить Стивена с себя. Он лежал на ней, совсем как раньше, когда их тела двигались в одном ритме, и она выгибалась ему навстречу, – и хотя сейчас Элли стремилась высвободиться, выскользнуть из-под его тяжести, Стивен почувствовал, как наполняется кровью и твердеет его прижатый к ее дергающемуся бедру о́рган. Элли тоже почувствовала его эрекцию, и ее глаза расширились от ужаса. На мгновение заглянув в эти глаза, Стивен увидел в них все, что́ она о нем знает – все свои эсэмэски, фотографии, все свои поступки и мысли. Казалось, проломи он ей сейчас голову, и эта информация вытечет наружу и впитается в ковер.
– Слезь с меня, подонок! – выкрикнула она и уперлась кулаком ему в грудь. От усилий глаза у нее вылезли из орбит, а рот перекосился. Перед ним было лицо безумной.
– Ты проиграла! Сдавайся!
Вместо ответа она принялась лупить его кулаками по плечам, стараясь попасть в больное место. Ее ногти впились ему в щеку, процарапав в коже три или четыре глубокие борозды. Ошалев от боли, Стивен с силой ударил ее по лицу, отчего на щеке Элли остался красный отпечаток его ладони. Прежде чем она успела ответить, он схватил ее за запястья и прижал к ковру. Глубоко вдохнув, он ощутил слабый железистый запах, пробивавшийся сквозь пары́ джина, которым была пропитана ее импровизированная повязка. Это был запах разлагающейся крови, запах смерти, исходивший от пореза на ее руке.
– Чтоб ты сдох, козел! – Грубое ругательство, сорвавшееся с ее губ, отдавало никотином, лицо
