Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Прошу прощения, но там к вам…

— Милая барышня, можете не трудиться представлять меня. В этом нет нужды.

Нордан отстранился от меня, повернулся к визитеру, немолодому мужчине в черной одежде. Сделал маленький шаг вперед, заслоняя меня. Из спальни стремительно вышел Дрэйк в накинутой поспешно рубашке, бросил на гостя удивленный взгляд.

— Рейнхарт, какой сюрприз, — произнес Нордан, улыбаясь преувеличенно радостно, фальшиво насквозь.

Рейнхарт? Один из старших членов братства, тот, с кем заключил сделку Октавиан когда-то?

Потемневший золотой перстень с серебристой звездой на указательном пальце правой руки визитера сомнений не оставлял, и я отступила инстинктивно за спину Нордана, пытаясь унять вспышку страха и безнадежности, горькой, щемящей. Понимая отчетливо, что бежать некуда.

Глава 20

Рейнхарт действительно старше. И годами, и внешне. Короткие светлые волосы, зачесанные назад. Лицо, исчерченное морщинами, хранящее едва уловимый отпечаток прожитых столетий. Голубые глаза, яркие, цепкие, подмечающие любую мелочь, каждый оттенок эмоций в глазах окружающих, каждое движение. Я вижу вдруг отражение старшего собрата в пристальном, мгновенно взвешивающем все взгляде Дрэйка, в нарочито небрежной ледяной усмешке Нордана, в обманчиво-ленивых жестах Бевана. Вижу, как Рейнхарт осматривает нас, вместе и по отдельности, вижу, как мужчина складывает детали, составляет общую картину, делает выводы. Лишь несколько секунд паузы и губы кривятся в полуулыбке с толикой удивления.

— Не сомневаюсь, — ответил Рейнхарт наконец. — Впрочем, на то и расчет.

— Пенни, можешь идти, — разрешил Нордан.

Стоявшая перед гостем девушка, бледная, напуганная, повернулась, собираясь обойти визитера и удалиться, но Рейнхарт качнул головой.

— Законы гостеприимства в этом доме, надеюсь, еще не забыты? Я только что прибыл в город и уверен, вы не откажетесь разделить со мной утреннюю трапезу.

— Пенни, — Дрэйк начал застегивать неторопливо пуговицы на рубашке, — скажи, чтобы в столовой накрыли на троих.

— На троих? — повторил Рейнхарт. — Разве манеры вашей лунной не позволяют с достоинством вести себя в обществе и присутствовать на завтраке с высокими гостями? Я наслышан, что она леди.

— На четверых, — поправился Дрэйк, бросив быстрый предостерегающий взгляд на Нордана. — Иди, Пенни.

Девушка кивнула нервно и покинула спешно коридор. Рейнхарт шагнул к нам, втянул воздух.

— Я полагал, что меня в этой жизни уже трудно чем-либо удивить. Но, признаться, вы смогли меня несколько обескуражить. На барышне две отметки, соответственно, привязка тройная. Отметки ваши, хотя твоя, Нордан, старее. Никогда не осуждал желание пригласить в постель кого-то третьего, но в вашем случае… удивлен, действительно удивлен. И разочарован. Нордан всегда был себе на уме, ледяной одиночка, больше, чем все мы, подверженный влиянию наших низменных инстинктов, наследию наших проклятых отцов, непозволительным слабостям, но ты, Дрэйк. — Рейнхарт снова покачал головой, осуждающе, неодобрительно. — Ты плод долгих моих трудов, результат моей неустанной отшлифовки. Я был уверен, что ты выше этих порывов, что ты способен им противостоять. Я во многих мог усомниться, но только не в тебе. А ты меня разочаровал. Обманул. Предал мое доверие.

— Мне жаль, Рейнхарт, что все так вышло. — Закончив с последней пуговицей, Дрэйк занялся манжетами. Голос ровный, взгляды на собеседника лишь мельком, словно он не настолько значительная персона, чтобы во время разговора смотреть ему в глаза и демонстрировать внимание. Нордан же напряжен, следит за старшим, готовый сорваться в любой момент, наброситься на чужака. — К сожалению или, возможно, к счастью, наша жизнь такова, что, сделав однажды выбор, мы не можем быть уверены, что нам не придется когда-нибудь вновь оказаться на том же распутье.

— Что же, будем надеяться, что ты не повторишь старой ошибки и не сделаешь неверный выбор.

— Я всегда учитываю свои ошибки. — Дрэйк внимательно осмотрел застегнутую манжету и повернулся к Нордану. — Норд, будь добр, проводи леди в ее комнату. Рейнхарт, ты же извинишь нас? Юной леди необходимо освежиться перед завтраком.

— Разумеется. — Рейнхарт отступил к стене, пропуская нас. — Мы цивилизованные существа.

Нордан обнял меня одной рукой за плечи и, держась между мной и гостем, повел прочь. Я без стеснения прижалась к Нордану, понимая, что соблюдать показные приличия бессмысленно. Рейнхарт чует обе отметки, он видел меня в объятиях Нордана, видел, как из комнаты почти сразу вышел полуодетый Дрэйк. Все необходимые ему выводы старший собрат сделал, а сопутствующие ненужные детали его не волновали.

— Я не мог не отметить некоторые ограничения в защите вашего дома, — голос Рейнхарта щелчком кнута прозвучал за нашими спинами, останавливая. — Весьма похвальная мера предосторожности. Не каждый может пройти на территорию особняка, — короткая пауза и ленивая фраза вслед: — И не каждый может выйти. До моего распоряжения.

Нордан чуть сжал мои плечи, возобновляя движение. Мы поднялись на третий этаж, прошли в мою комнату. В спальне мужчина отпустил меня, приблизился к окну, осмотрел двор.

— Что значит — не каждый может выйти? — спросила я. — И как вошел он, если Дрэйк ограничил доступ?

— Защитный полог строится на нашей крови, — пояснил Нордан. — Как ни ограничивай доступ, он все равно пропускает подобных своему создателю.

Как магическая защита в «Розанне», которую Дрэйк и Беван пересекли беспрепятственно, которую свободно миновала я с ядом Нордана в крови. И поэтому вчера утром Беван спокойно прошел на территорию особняка.

— И Рейнхарт притащил с собой своих комнатных собачонок.

— Собачонок? — Я тоже приблизилась к окну, но двор пуст, ворота и дверь в них закрыты, только солнечные зайчики безмятежно резвились в струях фонтана.

— Его личная группа наемников, состоящая как из обычного отребья, так и из парочки колдунов. Наверняка сейчас сторожат все входы-выходы.

— Но разве братство не отказалось от отмеченных?

— Этих никто не кусает. Кто-то работает по контракту, кого-то держат обязательства перед Рейнхартом. Он не приближает их ни к себе, ни к братству, они не посвящаются ни в какие тайны и в случае необходимости от них быстро избавляются. К тому же когда-то Рейнхарт часто ездил на восток и изучал там древнюю магию, особенно связанную с гипнозом. Иногда он набирает наемников и накладывает на них одно из таких заклятий. Наемники выполняют работу, затем заклятие снимается, и они не смогут вспомнить ничего лишнего. Мало ли, как говорится.

— И… и он может наложить такое заклятие на любого? — Я вздрогнула, представив на мгновение, какие возможности открываются обладателю столь опасных знаний.

— Не на всех. На некоторых не действует. На нас, например. И оно не долгосрочное, несколько дней максимум. — Нордан повернулся ко мне, отвел от окна к кровати, обнял вновь. — Не бойся, котенок, он ничего тебе не сделает. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Это будет слишком очевидно, напоказ. И Рейнхарт не рискнет проредить братство сразу на две головы.

Я вцепилась в куртку мужчины, уткнулась подбородком в его плечо, давая волю терзавшему меня страху, опасениям.

— Он знает, — возразила я.

— О чем? Об отметках? Конечно, он же их чует, как и любой из нас.

— Норд, он сказал «тройная привязка». Беван не знает о привязках, он только чувствует отметку, и все, но не понимает, что она обозначает на самом деле. А Рейнхарт сразу упомянул привязку. Он удивился, но не настолько сильно, как должно бы, увидеть он нечто подобное впервые.

Странно, страшно представить, что я вот так вдруг оказалась права. Что члены братства действительно уже образовывали пары со жрицами Серебряной, что наша привязка не единичный случай. Что именно нас, одаренных милостью богини, старшие братья назвали «болезнью», «сорняком».

— Рейнхарт достаточно хорошо владеет собой, чтобы не демонстрировать окружающим эмоций больше, чем сочтет необходимым показать. — Нордан успокаивающе погладил меня по спине.