«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в д е е в а. Давай просто…
Искра наливает Авдеевой, Акимакину и другим.
А к и м а к и н (берет свою чарку, смотрит на свет, нюхает, отпивает глоток). И-и-и!..
И с к р а. Что, гостенек дорогой?
А к и м а к и н. Разр-р-решите…
И с к р а. Пожалуйста, говорите. Тихо, бабы, то есть женщины! Товарищ ученый слово сказать хочет.
В с е. Просим!..
А к и м а к и н. Разрешите узнать, если это не секрет…
Искр а. Что узнать?
А к и м а к и н. Как это делается? Это ведь… жидкий динамит!
Смех.
А в д е е в а. Как это делается — потом. Сейчас пьем. Только перед этим позвольте мне, женщины, дорогие мои подружки, спросить у вас про одно обстоятельство.
П е р в а я ж е н щ и н а. Про какое обстоятельство? Дюже длинное?
В т о р а я ж е н щ и н а. Может, сначала выпьем, а потом… Ладно, спрашивай.
А в д е е в а (после паузы). А почему вы, женщины, на этом «сладком вечере» одни, без мужчин? Почему?!
П е р в а я ж е н щ и н а. А на кой ляд они нам? Мы от них давно отвыкли.
В т о р а я ж е н щ и н а. Нам без них даже лучше: завидки никого не берут.
П е р в а я ж е н щ и н а. Один на компанию — Степан Буревой — есть, и достаточно.
В т о р а я ж е н щ и н а. Если не вприкуску, а только вприглядку — на всех хватит!
Смех.
А в д е е в а. Я не для смеха, а всерьез спрашиваю.
И с к р а. Как-то чудно́ спрашиваешь, непонятно как-то…
А в д е е в а. Хорошо, я спрошу так, чтобы было понятно. Скажи мне, Матрена Сергеевна Искра, а где хозяин этого дома — Искра Алексей Тарасович?
И с к р а. Что-о-о?.. Ты что это и зачем?!
А в д е е в а. Отвечай.
И с к р а (после паузы). Погиб еще в Отечественную… В танке сгорел. Где-то в Болгарии…
А в д е е в а. Так… А ты, Капитолина, почему здесь, на этом вечере, одна — без мужа Андрея Ольховского?
П е р в а я ж е н щ и н а. По той же причине… Погиб Андрей. Под Варшавой…
А в д е е в а. Так… А ты, Мария?.. Где твой муж — Антон Ковалев и братья твои — Михаил и Григорий Луговые?
В т о р а я ж е н щ и н а. Антон под Прагой… Михаил и Григорий под Берлином…
А в д е е в а. Так… Давайте, женщины, выпьем эту чарку за наших мужчин, за наших мужей и братьев. Пусть сейчас станет так, будто они здесь, с нами. Мы их не видим и не слышим, но они здесь. Они здесь и видят и слышат нас, видят и слышат, что мы делаем, что говорим… Пусть сейчас и всегда будет так, всегда и везде — и за таким вот столом у нас дома, и на нашей работе. Пусть всегда и везде они видят и слышат нас и гордятся нами, как гордимся ими мы, пусть гордятся нашими, делами, как мы гордимся их подвигами. Давайте мысленно чокнемся с ними — каждая со своим — и выпьем.
И с к р а. Алеша…
П е р в а я ж е н щ и н а. Андрей…
В т о р а я ж е н щ и н а. Антон…
Все тихо произносят имена мужчин и пьют.
А в д е е в а. А теперь, Степан Петрович, давай песню.
И с к р а. Не надо, Степан Петрович. Какая может быть песня, Татьяна, после того, что ты нам напомнила. Не надо.
А в д е е в а. Есть разные песни, Матрена Сергеевна… Давай, Степан Петрович, давай…
Б у р е в о й (играет и поет, постепенно к нему присоединяются одна, другая женщина).
«Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…»
Пауза. Тишина.
А в д е е в а. Ну что, женщины, пьем еще?
И с к р а. А может, хватит, Татьяна… Сама говоришь, здесь они, с нами, видят нас и слышат… А мой Алеша сам больше двух-трех чарок никогда не пил и мне не советовал.
А в д е е в а. Мало ли что! А мы пьем! Правда, твой Алеша, как солдат-фронтовик, наверное, не утерпел бы и упрекнул нас с тобою: что, мол, вы делаете, ведь еще идет на земле война, еще льется кровь!.. Так не у нас же, Алеша, сказали бы мы ему!.. Еще рушатся и пылают под бомбами и снарядами города и села. Так ведь не наши, милый!.. Еще плачут сироты-дети — бездомные, голодные и холодные, израненные и обожженные. Так опять же не наши, а какие-то там африканские, афганские и прочие… Какое нам до всего этого дело, сказали бы мы с тобой твоему Алеше, наша хата теперь с краю!
И с к р а (гневно). Неправда! Мы бы так не сказали!
П е р в а я ж е н щ и н а. Ты что, Татьяна?!
В т о р а я ж е н щ и н а. С непривычки сразу захмелела, что ли?
А в д е е в а. Почему же захмелела, если рассуждаю трезво: наша хата с краю, нам ни до чего и ни до кого никакого дела нет?
И с к р а. Неправда, говорю! Я, мы… Мы не можем так! Мой Алеша, ее Андрей, ее Антон и другие такие, они воевали и гибли не только за себя и не только за нас. Мой Алеша погиб в Болгарии, значит, воевал и за них, за болгар.
П е р в а я ж е н щ и н а. Мой Андрей — за поляков…
В т о р а я ж е н щ и н а. Мой Антон — за чехов…
А в д е е в а. Ну и что? Алеша, Андрей, Антон и другие — они действительно… Ну так они — солдаты.
И с к р а. А мы — солдатки!
А в д е е в а. Бывшие…
И с к р а. И настоящие! Сама говоришь: они здесь, с нами, всегда с нами, наши солдаты, значит, и мы с ними, всегда с ними, ихние солдатки — бывшие и настоящие!
А в д е е в а. Ну и к чему ты все это, Матрена Сергеевна? К чему? Ну?!
И с к р а. Так… К слову.
А в д е е в а. Только к слову? Жаль…
И с к р а. И к делу! Не буду я пить за «нашу хату с краю», за то, что нам «ни до чего и ни до кого дела нет».
А в д е е в а. Не будешь?
И с к р а. Нет!
П е р в а я ж е н щ и н а. И я не буду.
В т о р а я ж е н щ и н а. И я.
А в д е е в а. А кто будет? (После паузы.) Давай, Степан Петрович, играй и пой еще…
Б у р е в о й (играет и поет).
«Белеет ли в поле пороша,
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алеша —
В Болгарии русский солдат…»
Пауза. Тишина.
Искра берет со стола бутыль с сахарным вином и бросает ее оземь. Берет другую и тоже бросает.
А в д е е в а. Правильно, Матрена Сергеевна… А где, у кого следующий «сладкий вечер» намечен?
П е р в а я ж е н щ и н а. У меня.
А в д е е в а. Отменяется. Вместо него давайте придумаем что-нибудь другое. Согласны?
В т о р а я ж е н щ и н а. Согласны.
А в д е е в а. Других предложений нет? Вот и хорошо. Значит, решили единогласно.
И с к р а. У меня вопрос, Татьяна.
А в д е е в а. Спрашивай.
И с к р а. А куда лишний сахар девать?
А в д е е в а. Подумай, солдатка. Подумай и реши. И другим подскажи…
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
На сцене А в д е е в а, Б о й к о, А к и м а к и н и д р у г и е.
А в д е е в а. Значит, дело идет, Иван Никитич?
Б о й к о. Идет на полный ход. Сначала рвем пни динамитом. Потом пускаем в заросли гусеничные
