Бремя империи - Александр Афанасьев

Тем временем три вертолета «Сикорский-89» приземлились на одном из неприметных объектов, расположенных в Тверской области. Именно там был расположен ближайший к столице защищенный бункер, откуда можно было командовать войсками. Вход в лифт, ведущий вниз, глубоко под землю, располагался в подвале трехэтажного, на удивление капитально выстроенного офисного здания, а вообще над бункером был работающий цементный заводик.

Планом «Возмездие» — верней, одним из вариантов плана «Возмездие» предусматривался сбор так называемого «Комитета 1». «Комитет 0» — так назывался комитет по планированию «Возмездия» по главе с Государем, а «Комитетом 1» был комитет из ученых, работавших по военной и гражданской тематике в области ядерной энергетики и оружия массового поражения, который тоже мог пригодиться при планировании ответного удара. Сейчас, ознакомившись с обстановкой, поняв, что происходит нечто странное — одиночный высотный ядерный взрыв, почему-то упорно ни один датчик не фиксирует нарастание уровня радиации, отсутствие признаков подготовки массированного ядерного нападения со стороны вероятного противника, — Государь приказал параллельно с подготовкой «Возмездия» собрать «Комитет 1» для прояснения ситуации. Сложившаяся обстановка хотя и относилась к категории ЧП высшего уровня, но на ядерное нападение на страну никак не походила.

Через полтора часа на той же базе приземлился небольшой пятиместный полицейский вертолет, так называемый «Воробей». Пилот остался на месте, а двое офицеров в камуфляжной форме сноровисто извлекли из его чрева невысокого, полненького седого человека в дурацких, с синими стеклами очках и вежливо, но непреклонно повели к входу в здание, то самое, где в подвале был ведущий вниз лифт. Человек этот хоть и бурчал, но бурчал для вида — он состоял в «Комитете 1» больше десяти лет, получал за это солидную прибавку к своему профессорскому жалованью и, кроме того, его душу грел тот факт, что его включили в состав сверхсекретного правительственного консультативного органа, признав тем самым одним из лучших ученых страны по профильной тематике. Единственная проблема была в том, что сам факт участия в «Комитете 1» являлся государственной тайной, за его разглашение было предусмотрено суровое наказание — а так было бы приятно рассказать заносчивым коллегам… Но все равно, профессор Дольников с тех пор, как вступил в «Комитет 1», посматривал на своих университетских коллег свысока, мол вы тут копошитесь, а мои заслуги даже государство признало, пусть и тайно.

Сейчас профессор был испуган. Обычно «Комитет 1» тайно собирался раз в месяц для оценки обстановки и выработки рекомендаций для правительства и армии. Неприметная машина заезжала за профессором, доставляла его в небольшой, обнесенный высокой оградой особняк на окраине города, туда же, куда и семь его коллег. Там они проводили несколько часов — знакомились с самыми последними данными, отвечали на вопросы военных, спорили и, наконец, вырабатывали рекомендации по поступившей информации, оформлявшиеся в виде секретного меморандума, рассылаемого по закрытому списку. Работа была, признаться, не слишком тяжелая, и в любом случае доплачиваемые за нее деньги более чем окупали все связанные с «Комитетом 1» неудобства.

Но сейчас все было по-другому. Был поздний вечер, и профессор задержался на своем факультете после работы вместе с одной из отстающих студенток третьего курса, чтобы обсудить без посторонних глаз… некоторые связанные с физикой вопросы. Обсудить вопросы не дали — запертая изнутри дверь вдруг открылась, вошли двое армейских офицеров — не те, которые обычно забирали его, а другие. Не говоря ни слова, просто представившись и назвав пароль, они бесцеремонно оторвали профессора от милой беседы и вывели во двор, где ждал не обычный неприметный седан, а громоздкий черный внедорожник.

— Что случилось? — решил наконец осведомиться профессор.

— Ничего хорошего, — лаконично ответил один из офицеров, представившийся как «капитан Беляков». А когда профессор полетал на идущем на бреющем вертолете, когда его высадили на какой-то площадке за городом и, наконец, когда после нескольких массивных дверей его посадили в пошедший вниз лифт, он и впрямь понял — ничего хорошего…

Внизу обстановка была хоть и приличная, но казенная — отделанные не деревом, а каким-то странным, похожим на пластик материалом стены, безликая, тоже из прочного пластика мебель, выкрашенные в зеленый цвет массивные стальные двери с кремальерами. Профессор с провожатыми пошли по длинному, извилистому коридору, там по пути их дважды остановили, проверили документы и обыскали — один раз сканером, другой раз руками. На втором посту офицеры оставили свое оружие — сложили в предложенные им номерные шкафчики и заперли на ключ. Третий и последний раз их обыскали в большом, просторном, наполненном людьми в форме кабинете. Наконец, после третьего обыска профессору указали на дверь, где его ждали. Нерешительно оглянувшись, профессор открыл дверь, ступил в помещение и… замер.

Во главе длинного, сделанного из полированного дуба стола сидел сам Государь. Еще несколько человек седели по обе стороны стола; если бы профессор пригляделся — то узнал бы их. Но сейчас все его внимание было сосредоточено на крепком коренастом человеке в форме казачьей конвойной стражи без погон и знаков различия, сидевшем во главе стола.

— Проходите, Владимир Витольдович! — Государь указал остолбеневшему профессору на свободное место за столом, недалеко от себя. — Мы нуждаемся в вашем совете.

Он что, знает меня по имени?!

— Ваше…

— Присаживайтесь, Владимир Витольдович, — спокойно и дружелюбно повторил Государь, — сейчас не время для придворных расшаркиваний. Совсем не время.

Профессор огляделся — никого больше из Комитета не было — ни Баранкевича, ни Штольца, ни Казакова, никого…

— А где остальные?

— Остальных сейчас найдут и привезут. Времени нет, придется пока разбираться в ситуации вам в одиночку. Справитесь?

— М… Постараюсь.

— Надо сделать, — твердо сказал Государь. — Время не стараться, время делать. Генрих Григорьевич, доложите.

Генрих Григорьевич Вольке, совсем обрусевший поволжский немец, генерал-лейтенант, начальник штаба РВСН и одновременно — мастер спорта международного класса по шахматам, не вставая начал докладывать.

— Вводные таковы. Сегодня система стратегической обороны зафиксировала произошедший над городом Бейрут атмосферный ядерный взрыв. Время взрыва — восемнадцать часов сорок три минуты по петербургскому времени, координаты эпицентра взрыва: тридцать три — пятьдесят три — четырнадцать северной широты, тридцать пять — тридцать — сорок семь восточной долготы по сетке координат. Тип взрыва — атмосферный, высотный, высота — около тридцати двух километров над уровнем моря, мощность — около пятидесяти килотонн. В то же время ни один из датчиков не зафиксировал в момент взрыва и не фиксирует сейчас всплеска радиоактивности, который непременно должен быть в зоне поражения. Должен быть — но его там нет. Можно было бы предположить, что спутники, висящие на геостационаре в этом районе, вышли из строя — но почему тогда вышли из строя именно эти датчики, а все остальные, равно как и сами спутники, исправно передают информацию? В любом случае, через два часа мы запускаем в этот район «Воздушным стартом»[146] новый спутник, он покажет, что там и как…

— Можно посмотреть спутниковые снимки и данные с датчиков систем слежения? — попросил профессор.

Вольке взялся за папку, собрался ее толкнуть по столу в сторону профессора, но в последний момент скосил глаза на Государя. Государь утвердительно кивнул, и через пару секунд профессор уже увлеченно рылся в снимках, рассматривая некоторые из них в лупу. Те, кто собрался за этим столом, напряженно ждали…

— М… Похоже, понял… — пробормотал Дольников минут через пять. — Как я и опасался… В этом районе что-то происходит помимо этого?

— Массовый старт крылатых ракет с подводного носителя. В эту же сторону движется усиленная авианосная эскадра британского флота. Нет ни связи, ни электричества — вообще ничего. Мы подняли самолеты-разведчики, менее чем через полчаса у нас будет картинка.

Профессору ответил еще один человек в военной форме, сидевший прямо напротив него. Старший офицер Генерального штаба, Игорь Борисович Павлюк, генерал-полковник. Представляет ВВС страны.

— То, что и следовало ожидать, господа! — почему-то ликующе проговорил профессор. — Я об этом предупреждал еще несколько лет назад, но меня никто и слушать не захотел. Это самая настоящая вспышка, господа!

Сидевшие за столом генералы переглянулись. Потом заговорил Государь.

— Владимир Витольдович. Представьте, что перед вами сидят несколько пятикурсников-оболтусов, у которых академическая задолженность еще с первого курса висит. Исходя из этого и объясняйте нам ситуацию — как оболтусам, не выучившим урок…