Я — ярость - Делайла Доусон

рамы зеркала. Кожа у девочки горячая, ее лихорадит. Окровавленные осколки стекла при каждом ударе сыплются на пол. Нежное тельце напряжено, она твердая, как фарфоровая кукла. Бабушка оттаскивает ее от зеркала, которым Бруклин так восхищалась всего несколько часов назад.

Теперь от зеркала почти ничего не осталось.

Не в силах продолжать биться лбом в блестящую поверхность, Бруклин изгибается и тянется к нему, скрюченные руки хватают осколки. Она не ощущает от этого боли, как не ощущает ее и из-за порезов и гематом на лбу. Борясь с припадком внучки, Патрисия замахивается и с силой пинает зеркало. Оно врезается в стену, окончательно разбиваясь, рама заваливается набок, а осколки усыпают некогда девственно-чистый белый ковер.

Тело Бруклин обмякает в руках Патрисии.

Тихий вдох, мерный и спокойный — и затем судорожный всхлип.

— Мамочка! Мамочка, мне так больно! Мама! Меня поймал монстр, мама, помоги!

Патрисия прижимает Бруклин к груди, баюкая ее, изо всех сил стараясь не задевать окровавленный лоб.

— Шшш, милая, это бабушка. Бабушка здесь. Никакого монстра нет, теперь ты в безопасности.

Бруклин корчится в ее руках, потом изворачивается всем телом и в ужасе смотрит на Патрисию.

— Но где мама? Она меня обнимет! Мама не отдаст меня монстру! И Элла не отдаст!

Патрисия обнимает ее еще крепче, поглаживает девочку по потной прохладной спинке — жар понемногу спадает.

— Мамы и Эллы сейчас нет, но бабушка здесь, — успокаивающе приговаривает она. — С бабушкой ты будешь в безопасности. Бабушка заставит всех монстров бояться.

Она чувствует, как внучка обдумывает ее слова, всей кожей ощущает момент принятия реальности. Бруклин смягчается, устраивается поудобнее в ее объятиях, вздыхает. Вот сколько времени требуется бедному ребенку, чтобы осознать, что бабушка — это все, что у нее осталось. Такое чувство, что Бруклин… просто сдается.

— Я что, упала с кровати? — спрашивает Бруклин и тянется к своему лбу.

Патрисия с готовностью хватается за протянутую соломинку.

— Это я виновата, и зачем только у меня в доме такие высокие кровати? Пойдем-ка приведем тебя в порядок, ладно? Тебе определенно нужно дать еще драже.

Бруклин встает, и на ковре остается идеальный красный отпечаток руки — она даже не замечает этого. Для Патрисии попытка подняться становится настоящим испытанием, потому что кровь отлила от ног и они все еще дрожат. Она никак не может отойти от шока. Зеркало — те отвратительные осколки, которые от него остались, — валяется на полу, и все выглядит как место преступления из какого-нибудь мрачного сериала о ФБР: кровавый хаос посреди ее идеально белой гардеробной. Патрисия без сожалений запирает за собой дверь.

На кухне она усаживает Бруклин за стол, вручает ей планшет и пачку драже и идет в кладовку за аптечкой первой помощи. Дети — это просто непробиваемые существа: Бруклин убирает с лица липкие волосы и смотрит шоу, пока Патрисия обтирает ее смоченными бумажными полотенцами. Она вздрагивает, всхлипывает, иногда дергается или сердито восклицает: «Ай, бабушка!» Глядя на ранки, Патрисия с облегчением понимает, что все не так уж и плохо: она переживала, что надо будет накладывать швы, но у девочки на лбу всего несколько порезов и ссадин. Воистину чудо. Патрисия вспоминает, как Челси однажды лазила на детской площадке при каком-то фастфуде, упала с лесенки и рассекла подбородок о деревянные наггетсы, которые были внизу. Много крови, тонна слез — и в итоге все решилось с помощью пластыря и стратегического клубничного молочного коктейля. Вот и Бруклин сейчас надо отмыть, но в остальном она, кажется, в порядке.

— Бабушка, а что у нас есть? Я голодная! — заявляет она, будто совсем не походит на главную героиню «Кэрри»[28] в финале.

Радуясь, что можно переключиться на что-то менее кровавое, Патрисия роется в сумках, которые отшвырнула, когда услышала звон стекла. Ничего не годится… ах да, ведь все вкусные снеки, от которых девочка придет в восторг, она перебросила через забор.

— Если выйдешь на улицу, то, может быть, найдешь что-нибудь вкусненькое во-о-он в тех пакетах, — говорит Патрисия, указывая на пакетики, разбросанные в высокой траве. Яркие упаковки грозят обилием сахара и соли. — Но, пожалуйста, принеси сюда всё, а не только то, что выберешь съесть.

Бруклин выглядывает наружу и, видя пакетики, расплывается в улыбке, как будто настало Четвертое июля[29].

Боже, неужели июль уже кончился? Да, наверное.

И как можно праздновать в наше время, жарить мясо на гриле и пускать фейерверки, когда на улице полно комаров, а случайные прохожие нападают на незнакомцев?

Забавно, как все меняется, когда пандемия на дворе. Когда был ковид, они жили в роскоши, всё заказывали через интернет, во всем себе потворствуя. Патрисия даже выслала девочкам пасхальные платья, хоть и знала, что они не придут на поздний завтрак, — просто не могла отказать себе в удовольствии повыбирать наряды. В этом году Пасха прошла совершенно незамеченной. Они с Рэндаллом были в Калифорнии, и горничная отеля оставила на прикроватном столике красивые шоколадные яйца. Она много дней подряд не вспоминала о Челси и внучках.

Возможно, она далеко не лучшая бабушка.

Вряд ли сейчас это важно. По крайней мере, девочка довольна своей задачей.

Бруклин выскакивает на улицу — а что, что ей грозит, у нее уже есть Ярость? — и вскоре прибегает обратно, таща за собой пакеты с едой.

— Можно мне слойки, бабушка? — спрашивает она, держа в руках оранжевую коробку, в которой бог знает что лежит.

Остаток дня проходит как в тумане. Патрисия раскладывает продукты, оттаскивает разбитое зеркало в гараж, собирает осколки и перерывает шкафы в поисках какого-нибудь чистящего средства, которое поможет от пятен крови. Потом ей в голову приходит гениальная мысль, и она зовет Бруклин поплавать в бассейне: и отмоется от крови, и возражать не будет. Когда девочка зовет ее поплавать с ней, Патрисия не особо сопротивляется и, натянув старый купальник, заходит в воду. Конечно, прическа испорчена, но кто это увидит? Бруклин не достает до дна бассейна, а Патрисия не вынесет сегодня еще один сердечный приступ.

В тот вечер впервые за несколько десятилетий до отвала наевшись макарон с сыром, Патрисия понимает, что смертельно устала. Паника, все это сумасшествие, готовка, постоянное общение с Бруклин… Да, она и