Последняя легенда Анкаианы - Лертукке

Днем приехал Силрессан. Один, что немало подняло его в глазах Кэсси. И вел он себя нормально - помогал Оське собираться и даже иногда урезонивал ее слишком бурные всплески. Когда он ушел ждать ее в машину, Оська встала посреди комнаты, пересчитала сумки и на всякий случай поинтересовалась у Кэсси, не забыла ли она чего.

Кэсси, которая только урвала время для вдохновенного изображения собственной идеи относительно очередной экспозиции, недовольно подняла голову от бумажки и окинула взглядом стол. Потом подняла свой рисунок и посмотрела под ним.

- Утешься этой вот композицией... Это Арно что ли? Сколько у тебя его?

- Три.

- Одну оставь. Вот эту, здесь он красивый.

Кэсси положила ее поверх своего рисунка. Арно на ней действительно выглядел эффектно. В длинном черном плаще он прислонялся к увитой зеленью стене, направляя взгляд немного мимо объектива ( похоже, на Дика, который в кадр не влез), отчего яркие, как зубная боль, глаза его смотрелись в выгодном контрасте с длинными седоватыми волосами.

Человек, которого год за годом убивали. Которого породили интриги.

- А Силрессан? - спросила вдруг Кэсси. - Скажи мне - он любит интриги?

Оська вздохнула.

- Думаю, что он их не любит. Он вообще человек... не светский. То есть светский, конечно, но его это напрягает...

- Знаешь, каким бы он не был, на всякий случай...

Кэсси вытащила маленькую бумажку и протянула Оське.

- Выучи и отдай. По этому адресу живет одна моя хорошая знакомая. К ней идешь, типа в парикмахерскую или в магазин. Говоришь пароль, и через два дня ты здесь. Это если тебя не похитят.

- Блин, какие у тебя связи.... Спасибо.

- Не за что. Возвращайся поскорее.

Кэсси была больше чем уверена, что эти предосторожности окажутся ненужными, но беспокойство за Оську было таким сильным, что она решила перестраховаться. Они договорились и о системе паролей в письмах, чтобы знать истинное положение дел, если что, и о многом другом.

Оська вышла к Силрессану очень загруженная, даже первые полчаса мало говорила, чтобы случайно ничего не забыть. Все-таки Кэська в свое время именно благодаря своей большой любви к шпионским страстям вытащила ее из дурдома. Ее нужно слушаться.

29. Лето.

После такого количества интересных событий оставаться одной с всего лишь с тремя кошками и двумя собаками как-то совсем скучно. Кэсси с головой ушла в работу. От Оськи исправно приходили письма с положенными кодами; один раз пришло даже очень длинное, в котором она поведала, что ей снова приснились мухи. Только на этот раз они летали над землей и их было много; они жужжали и говорили, что только что оттаяли, потому что с них сошел ледник и им хорошо. И все люди вышли на улицы и кричали: "Мухи! Ура! Пора заводить пауков! Давайте столкнем ледник и с них!" И пошли сталкивать. А мухи заскучали и от нечего делать стали снова дохнуть.

Кэсси теперь часто уходила гулять одна. Собственно, ей и не с кем было гулять. Началась самая жара; она ходила по улицам и озверело пылила ногами. В одну из таких прогулок встретились какие-то люди, которые готовились к празднику - жгли костер и расставляли бутылки. Кэсси помогла им насадить шашлык и осталась дожидаться, пока пригласят его съесть. Люди знали, что она осталась именно с этой целью, но деликатно делали вид, что сами удерживают ее разговорами. Она же всем своим видом показывала, что из вежливости не может покинуть столь настойчиво добивающееся ее присутствия общество, и думала над вопросом, верят ли они хоть немного, что ее больше интересует их компания а не поспевающий шашлык, пришла к выводу, что на из месте тоже не верила бы, но тайно надеялась.

Попираемое многочисленными ногами щедрое изобилие песка пополам с камнями навевало некое полуденное расслабление, скорее всего, рефлекторное, происходящее на пляже с людьми, привыкшими именно там и отдыхать. Кто-то принес ей шезлонг. Кто-то налил вина. Кто-то спросил:

- А не добавить ли?

- Добавить, - отвечала Кэсси. - О чем речь.

Добавили щедро, однако на фоне тянущегося вокруг ленивого разговора добавляющие голоса безо всякого сожаления с ее стороны затерялись; хотелось, чтобы вокруг говорили, но чтобы никто не говорил с ней; хотелось шашлыка. Вот уже и за это прагматическое желание стало совестно. Дабы перед самой собой реабилитироваться Кэсси решила оказать этим людям хоть какой-то знак уважения: открыла глаза и посчитала их. Новых знакомых (опять же, из уважения, можно назвать их так) оказалось четыре мальчика и две девочки. Из какого-то нездорового интереса Кэсси посчитала шампуры - на мангале и рядом. Каждому, включая и ее, хватало по два. Отпустив память в историю, вспомнила, что никогда не бывало иначе. В возникающей спонтанно дружественной обстановке всегда хватало всего и всем. И как обычно, в этот момент думалось о другом, о нехватающем. Только после, на фоне изнывающего за холодным стеклом осеннего дождя, идеальные моменты вспоминались на правах счастья. Исправляя это ошибку, Кэсси решила сегодня быть счастливой.

Счастливая Кэсси объела три шампура (так и не запомнив, кто же дал ей третий), выпила все, что наливали, без умолку болтала, обожглась об мангал, заприметила мальчика с глазами лани, с которым после обеда и отправилась гулять. Мальчик оказался студентом, моложе ее лет на пять и носил черную майку с большой белой буквой "R" и драные побелевшие джинсы, вобщем, что надо, и совершенно не раздражал. Они сидели вдвоем на берегу, и Кэсси уже действительно начинала себя чувствовать свободной и счастливой, когда кто-то появился сзади и громко сказал:

- Эй, радикал, втяни валентность, или увидишь, что бывают в жизни невосполнимые потери...

Кэсси устало обернулась на голос Генриха.

- При взгляде на тебя это - первое, что бросается в глаза, - сказала она. - Чего ты хочешь?

Мальчик тоже обернулся и с интересом посмотрел назад.

- Вижу, - сказал он. - Невосполнимые. И тогда кулаками при дамах машут.

- Мало били? - спросил следователь.

- Наоборот, - сказал мальчик. - Сначала - потому что пацифистов удобно. Далее из предрассудков. Еще некоторые не любят кого-то умнее себя. Так что твое хамство погоды не сделает.

Кэсси подумала, что ей некоторые студенты терпимы и даже приятны.

- Слушай, - обратился Генрих к Кэсси, - где ты добываешь всяких извращенцев?

Вопрос не понравился.

А дальше, очень вовремя отыскала их родная компания студента, они о чем-то говорили, и в итоге неожиданно получилась так, что Кэсси осталась одна с Генрихом.

Во всем Генрихе что-то сообщало, что он до сих пор на работе и жаждет похоронить Кэсси под грудой своих глупых вопросов. И совсем уж неожиданным и неприятным показались ей его хорошо просматривающиеся попытки напроситься проводить ее до дома. Настроение скисло.