Сан. На чужой земле - Полина Люро

Избранный с длинной тёмной косой и странно-жёлтыми глазами склонился, добавляя сильную волну магии, снимавшую жар и боль. Я слышал, как он шептал:

― Рас из Дома Плачущих Цветов твой вечный должник, Селим. Держись, друзья рядом, мы сделаем всё, чтобы помочь, ― и, обращаясь к Сану, сказал, ― уговори его вернуться в прежний облик, так будет проще лечить.

Наслаждаясь пусть и недолгим покоем, подумал:

― Прежний облик… Неужели я снова стал человеком? Какая ирония ― столько лет провести собакой и на пороге смерти всё-таки стать собой. Крэг, наш добродушный великан, наверняка придумал бы какую-нибудь шутку на эту тему, но сейчас и у него слёзы на глазах… Да и Дарси снова держится за сердце. Неужели чужак Селим настолько им дорог?

Внезапно в виске сильно запульсировало ― я вспомнил, что должен передать Сану какое-то важное сообщение. Сейчас, пока не забыл и не вернулся к прежнему безмолвию верного пса. Было очень больно шевелить губами, но, чувствуя стекавшую на язык кровь, всё же сумел выдохнуть:

― Чистый лист ― ключ к записям…

Не уверен, что Сан разобрал эти даже для меня странно звучавшие хрипы, быстро превратившиеся в слабое повизгивание, и перед глазами замелькали фигуры суетившихся друзей. Рас, видимо, снова применил исцеляющее заклинание, и в темноту «подземного» мага утянула ласковая прохладная волна, а не жар чужого проклятия…

В комнате было хорошо натоплено, но Сан подкладывал всё новые поленья в печку, не слушая ворчавшего на него Раса:

― Прекрати, от того что здесь тепло как на острове в Южном море, Селиму лучше не станет. Ему нужны свежий воздух и наше внимание, а не адская баня…

Отрядный маг сердито на него посмотрел:

― Говори, что хочешь, но у бедняжки вся шерсть облезла, ему наверняка холодно. Не хочу, чтобы он, вдобавок ко всему, ещё и простудился.

Рас заботливо поправил толстое, но лёгкое, купленное специально для меня одеяло:

― Десять дней прошло, шерсть прекрасно отрастает, будет даже лучше прежней. Он уже хорошо ходит, а ты кудахчешь над ним как наседка, займись лучше тетрадями. Как вернулись с прошлого задания, так и в руки их не берёшь. Почему?

Сан помолчал, ворочая кочергой в печи:

― Я дал себе слово, пока Селим не поправится, никаких других дел. Вот как только выйдем первый раз на прогулку…

Рас усмехнулся:

― Понятно… А на улице лютый холод, и бедная собачка наверняка там замёрзнет, да? Ох, Сан, ты перегибаешь палку…

Дверь радостно хлопнула, впуская румяного с мороза, весёлого Дарси:

― Привет, я только из канцелярии ― на этот раз жалование будет вовремя, рады? Не ужинали ещё? Это хорошо, значит, подожду Крэга… ― он придвинулся поближе и, погладив по голове, засюсюкал:

― Как дела у нашего дорогого Селима? Ох, какая шерсть растёт ― густая и блестящая. Да ты красавчик… Смотри, что я принёс, ― и он начал скармливать мне кусочки куриной лапки, умиляясь тому, как замечательно наш пёсик хрустит. Чем вызвал неприкрытую ревность Сана и смех Избранного.

В довершение всего, я спрятал ещё одну сахарную косточку под трёхслойную подстилку, мечтая съесть это богатство, как только друзья уснут.

В дверь заглянула Матильда и, о чём-то поговорив с Расом, ушла, Избранный заставил меня встать, напялив сверху толстый вязаный жилет и застегнув пуговицы на спине.

― Какая красота, хозяйка сама связала… Давай, Сан, погуляй с Селимом ― ему нужен свежий воздух, ну хоть ненадолго. Посмотри, как он виляет хвостом, совсем засиделся дома. Может, на прогулке встретите Крэга, вот наш «кузнец» обрадуется…

На улице стоял лёгкий мороз, снег под лапами приятно хрустел, и, веселя Сана, я ловил пастью крупные снежинки, а потом даже немного за ним побегал. Правда, слегка прихрамывая ― задняя лапа пока ещё не полностью восстановилась. Возвращавшийся домой Крэг, увидев нас, счастливо рассмеялся, потрепав меня по холке и гордо показывая другу новый меч:

― Наконец-то я снова почувствовал себя человеком, парень. Сегодня празднуем, надеюсь, Дарси, как обычно, «случайно» заглянул на огонёк?

За накрытым столом вместо надоевшей уже каши на большом блюде лежала принесённая Крэгом тушка жареной индейки, встреченная отрядом с нескрываемой радостью. И, похвалив потрясающий клинок нашего полудемона, все принялись уничтожать этот «дар богов», слушая его рассказы о сложном процессе создания настоящего произведения искусства…

Мне тоже кое-что перепало, и, радуясь, что все друзья собрались вместе, я спокойно догрызал хрящики, мечтая о том, что однажды за этим столом будут сидеть и Лис с Хлоей. После того как по кругу пошла бутыль с новым творением нашего дорогого Командира, быстро поднялся на второй этаж ― резкий запах самогона заставлял «бедного пёсика» чихать без остановки.

Вскоре пришёл Сан, обычно засыпавший после первой же кружки горячительного, но на этот раз он, погладив «дорогого Селима», сел на кровать, достав из мешка обе тетради. Я насторожился. После удачного эксперимента с нагревом последней страницы отрядного мага ждало страшное разочарование ― ни одна из обеих рукописей не среагировала на тепло. Наверное, это привело его в такое отчаяние, что он стал искать любые предлоги, лишь бы больше не браться за разгадку закорючек. Чем расстраивал нас с Расом…

Избранный с самого начала пытался ему помочь в изучении записей ― он перерыл все известные книги, где говорилось о подобных «секретах» и разных способах спрятать написанное от посторонних глаз. Втайне от друга опробовал многие из них, но пока всё было безрезультатно. Рас рассказывал мне о своих неудачах, потому что знал ― Селим в любом случае не сможет ничего передать слишком чувствительному другу.

А тем временем я сходил с ума, ведь, находясь в этом теле, не мог открыть друзьям тайну, которую узнал, пока был в плену у Второго министра. Тому нравилось мучить пленника, не скрывая своих планов в отношении захвата власти. Этот негодяй был так уверен в себе, что повторял:

― Я всё продумал до мелочей, Селим. Здесь, в этой тетради, есть то, что могло бы мне помешать. Но если ты когда-нибудь и найдёшь эти записи, уже будет слишком поздно. К тому же, чтобы прочитать их, нужен ключ, ― он показал чистый лист бумаги, ― вот он. Интересно, правда?

Потом голова закружилась, унося сознание пленника куда-то очень далеко, и, наверное, я так и не вспомнил об этом, если бы не увидел похожую тетрадь в руках Сана. Десять дней назад мне, наконец, выпал