История британской социальной антропологии - Алексей Никишенков

Масштабы деятельности новых научных центров, среди которых ведущее положение занимал МИАЯК, направленность их исследований определялись источниками и размерами финансирования. Первоначальную финансовую базу МИАЯК создали денежные поступления из фондов, связанных с колониальными экономическими интересами и от правительств, главным образом, британских колоний в Африке. Вначале это составило незначительную сумму (3 тыс. фт. ст.), но благодаря участию корпораций Карнеги и привлечению Фонда Рокфеллера к 30-м годам годовое поступление выросло до 9 тыс. фт. ст.[1011].

Поворотным моментом в политике британского колониального ведомства в отношении антропологических исследований стала предпринятая в конце 30-х годов на средства из Фондов Карнеги и Рокфеллера инспекционная поездка лорда Хейли, видного в прошлом чиновника индийской колониальной службы. Итоги инспекции были положены в основу так называемого «Акта о развитии и благосостоянии колоний», принятого британским правительством в 1940 г. По этому акту на все мероприятия по развитию колоний отпускалось на десятилетний срок 5 млн. фт. ст. в год. Из этой суммы 0,5 млн. в год выделялось на все научные исследования. Был образован Комитет по исследованиям в колониях во главе с Хейли. Из общего научного фонда на социальные и экономические исследования выделялось 9 % средств, и эту часть фонда осваивали главным образом социальные антропологи. Надо учесть, что помимо этого фонда антропологические исследования финансировались и из других источников.

Благодаря такому значительному финансированию британская социальная антропология в 40 – 50-х годах ХХ в. провела небывалые по своим масштабам исследования, характер и направленность которых сформировались уже в 30-х годах. Весьма точно охарактеризовал зависимость развития антропологических исследований от колониальной политики М. Фортес: «Различные колониальные правительства поощряли и всячески стимулировали серьезные антропологические исследования, которые иначе не были бы возможны. В 1939 году, а тем более в 1904 году, мы не могли и мечтать о таком потоке государственных субсидий (ныне, увы, иссякшем), которые мы получали со времени начала войны. Это обязывает нас с тем большей благодарностью вспоминать о поддержке, которую оказывали в прошлом антропологическим исследованиям английские колониальные власти. Благодаря им английская антропология смогла сосредоточить свое внимание на практических вопросах, что стало ее характерной чертой»[1012].

Формы сотрудничества антропологов с колониальными властями были различными. Иногда правительства колоний создавали в своем аппарате специальные научные отделы. Так, в 1925 г. в департаменте по «туземным делам» правительства Южно-Африканского Союза была образована «этнологическая секция», в обязанности членов которой входили: сбор статистической информации о коренных народностях страны, сбор сведений о возможных кандидатах на посты вождей и рекомендации по их назначению, позже они привлекались к разработке проектов введения традиционных форм «племенной администрации»[1013].

В годы Второй мировой войны правительства и военная администрация колониальных территорий создавали специальные учебные центры антропологической подготовки офицеров, направляемых в места, населенные «туземными племенами», – в Северную Африку, Юго-Восточную Азию и Океанию. В качестве примера можно привести школу, организованную в 1944 г. при военном колледже Дантрун в Канберре командованием австралийского контингента британских войск в Австралии. В этой школе одновременно обучались 40 слушателей. В течение 15 недель они проходили программу, которая должна была подготовить их к контактам с коренными жителями Новой Гвинеи. Занятия вели преподаватели и выпускники кафедры социальной антропологии Сиднейского университета, а учебным материалом служили данные, собранные самими преподавателями в ходе полевой работы на Новой Гвинее[1014].

В некоторых колониях администрация вводила штатную должность «правительственного антрополога». Впервые эта должность была введена в 1908 г. в провинциях Южной Нигерии для изучения ситуации в «туземных судах», однако интерес к антропологии был тогда еще случайным, и должность быстро была упразднена, так и не принеся сколько-нибудь заметной пользы. В 1921 г. колониальная администрация Нигерии приняла решение образовать статистическую комиссию по сбору и обработке антропологической информации в северных провинциях и назначила на пост комиссара К. Мика, чиновника с некоторой антропологической подготовкой. В 1927 г. К. Мику и П. Тэлботу, назначенным правительственными антропологами, было поручено изучить условия для реформы местного управления в южных провинциях Нигерии.

Периодом наиболее активного сотрудничества колониальных властей с антропологами в Нигерии стало правление генерал-губернатора Д. Камерона, который еще при Лугарде служил здесь резидентом и хорошо знал страну. Вскоре после своего назначения в 1931 г. он писал министру колоний, что во избежание ошибок Лугарда и для более эффективного проведения политики косвенного управления он намерен расширить антропологические исследования в колонии. Камерон утверждал: «Важно не только обнаружить традиционные власти, но также выяснить, продолжают ли они пользоваться влиянием среди африканского населения и целесообразно ли их использовать в качестве органов управления на местах»[1015]. Организуя прикладную исследовательскую деятельность, Камерон использовал как штатных правительственных антропологов (К. Мик, П. Тэлбот), так и приглашенных из академических учреждений (М. Грин, Дж. Джоунс, З. Надель и др.).

К 1934 г. он получил 199 докладов, основу которых составляла информация о том, как действовали в различных местностях африканские власти до колонизации. Эта информация позволила колониальным властям добиться некоторых успехов, и поэтому время правления Камерона даже получило в политических кругах Великобритании наименование «эры Камерона».

В 1933 г. по всем правилам «туземного ритуала» была произведена коронация нового обы Бенина Акензуа II. Оба получил многие права, которых был лишен в свое время его предшественник. В 1936 г. колониальная администрация «реставрировала» институт традиционного правителя народности итсекири – олу. В колонии были отменены звания «назначенных вождей» и запрещалось «создавать вождей путем простого росчерка пера, как это делали прежде»[1016]. Мероприятия, проводимые в Нигерии на основе научной информации, придали реставрированным институтам более традиционный вид, но институты эти по своей сути уже не соответствовали новым условиям и в своем большинстве не принесли желаемых результатов. Попытка «удержать новое вино в старых мехах» в значительной степени закончилась неудачей – под воздействием развития промышленности, торговли и образования англичане были вынуждены параллельно с восстановлением традиционной власти вводить «туземные советы», куда наряду с вождями входили и представители новых социальных слоев общества – предприниматели и интеллигенция. Эта группа с каждым годом все больше оттесняла «традиционалистов» на второй план.

Должность правительственного антрополога вводилась не только в Нигерии, этом «полигоне косвенного управления», но и в других колониях. В 1920 г. на эту должность в колонии Золотой Берег был назначен Р. Ретри, чиновник колониальной администрации, получивший антропологическое образование, он серьезно занимался наукой и очень много сделал не только в прикладной, но и в теоретической сфере. В колониальной администрации Танганьики длительное время работал в должности правительственного антрополога Г. Корри.

Такую же должность в правительстве англо-египетского Судана с 1938 по 1941 г. занимал З. Надель, впоследствии ставший крупным теоретиком социальной антропологии. Уже имея опыт прикладных исследований в Нигерии, Надель в Судане специально изучал нубийские племена Кордофана с целью снабдить колониальное правительство информацией об их «политической системе и гражданском праве»[1017]. Прикладной антропологии Надель не оставил и после того, как ушел добровольцем в английскую армию в начале Второй мировой войны. В годы войны он занимал видные посты в военной администрации различных территорий Северной и Восточной Африки и Ближнего Востока – был секретарем по «туземным делам» в Эритрее, Сомали и Триполитании[1018]; в Эритрее он изучал обычное право и традиционную систему землевладения, эти материалы предназначались для использования в военных судах, а позднее были опубликованы в научных журналах; работая в Сомали, Надель, благодаря своему официальному положению, смог удалить из практики военных судов так называемые «коллективные наказания» (наказания всего племени за преступления, совершенные одним из его членов) как не соответствующие традиционным правовым нормам кочевников[1019].