Я сделаю это сама - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А вам нашего героя уважать вовсе незачем, - раздумчиво кивнул генерал. – И вам в голову не придёт жить в страхе и повиновении. Господа, может быть, начнём всё же с нас?
- Давайте начнём с меня, - встал Платон Александрович. – Он меня ел, но не доел, захочет же доесть?
- Тоже годится, - кивнул господин Асканио. – Недоеденная жертва привлекательна. Вы сможете создать себе хотя бы защиту? – он глянул на Платона Александровича недоверчиво, будто сомневаясь, что тот вообще умеет колдовать.
- Смогу. Для этого одной руки и той подвижности, что у меня ещё сохранилась во второй, будет достаточно. Продемонстрировать?
- Поберегите силы, - отмахнулся генерал. – Если вас ставить в центр, они могут понадобиться.
- Меня в центр, Платон Александрович ранен, - сказала я.
- Господин Ильин – подготовленный боевой маг, хоть и держится иногда так, будто студент-недоучка, - сказал, сощурившись, генерал. – И я бы предпочёл опираться на мужчину и подготовленного мага, чем на…
- Чем на женщину, и мага без году неделя? – подсказала я. – Не подготовленного, и того самого студента-недоучку?
- Вы научились защищать себя?
- Нет ещё, но если на мне будет защита – Валерьян не подойдёт.
- Но он может вынырнуть из теней очень близко от вас, вы просто не успеете ничего сделать, - сообщил господин Асканио.
- Вы приглядите, - отмахнулась я. – И он может так поступить ну хоть с кем из нас. С Платоном Александровичем тоже.
- Тоже-то тоже, но он мужчина и маг, а не придворная дама и не… - начал полковник Трюшон, до того молчавший.
- И не фаворитка его величества, вы это хотели сказать? – сощурилась я. – Договаривайте уж.
Полковник, кажется, немного смутился.
- Прошу простить меня, маркиза.
- Принимается, проехали, - отмахнулась я.
- Итак, подводим итоги. Приманивать тварь будет господин Ильин, - произнёс генерал, оглядев нас всех. – Мы будем поблизости в засаде – Асканио, Жак, Северин и я. Остальным не подходить близко, а лучше не высовывать носа из этого дома. Приступим завтра в сумерках, как жители разойдутся по домам, чтобы не было случайных жертв.
Возражений не случилось. Я уже думала было подниматься и гнать всех по домам спать, когда от кухни прибежала встревоженная Меланья.
- Госпожа Женевьева, там пришла ваша госпожа Трезонка, и зачем-то позвала во двор Дарёнку с Настёной! И те пошли, мы с Марьей Яковлевной не смогли их задержать!
39. В страшном кольце
39. В страшном кольце
Я опомниться не успела, как уже бежала впереди Меланьи коридором к чёрному ходу. И увидела распахнутую в холод дверь и мою Марью, зажавшую рот ладонью и с ужасом пополам с беспомощностью в глазах. Да-да, что делать-то?
На крыльце сидели оба хвостатых, и Вася, и Муся. Хвосты мотались из стороны в сторону, шерсть вздыбилась, того и гляди – бросятся. А к калитке медленно брели Дарья и Настя – медленно, еле переставляя ноги. Как бы нехотя. Настю уже уложили спать, и Дарья, видимо, подняла её, просто набросила на плечи поверх сорочки ветхий платок, да ноги обула в лапти, а сама как была, так и пошла. Настя тихонько хныкала.
У калитки стояла Ортанс Трезон, и нетерпеливо хлопала себя рукой по ноге.
- Дарья, стой! – сказала я самым командирским голосом, на какой была способна.
Конечно, у них должны быть амулеты, но всё равно! Или… они же не стали их снимать, скажите, что не стали!
Дарья не обернулась, шевельнулась Настя.
- Настюша, стой! Поворачивайте! – я ломанулась с крыльца, в три шага преодолела расстояние до них обеих, отпихнула с дороги и встала перед Трезон.
- Отлично, все в сборе, - проговорила Трезон по-франкийски. – Что-то вы не торопились, маркиза!
- А должна была? – я обернулась и сказала Дарье: - Проваливайте в дом, обе. Кому сказала?
- Стоять, ни с места, - сощурилась Трезон. – Теперь наконец-то будет по-моему!
- Мамочка, а почему у той страшной госпожи нет тени? – прозвучал в тишине Настёнин голосок.
Я приглянулась… вашу ж мать!
- Ты кто? – прямо спросила я Трезон по-франкийски. – Не сметь мне врать!
Вцепилась в неё взглядом, как это делали отец Вольдемар и маг Асканио, глаза в глаза. И так мне стало жутко, не передать словами. В сто раз хуже, чем когда я говорила с Алёнушкой. Что-то подобное было лишь раз – когда здесь, во дворе, под солнцем я случайно поймала взгляд Валерьяна.
- Я Ортанс Трезон, - проговорила вредная баба, потом поправилась. – Я… была Ортанс Трезон. Теперь я… нечто большее.
И так смешно прозвучало из её уст это «нечто большее», что я не удержалась и фыркнула.
- Ага, три раза большее. Не хочу быть столбовою дворянкой, хочу быть владычицей морскою? Ну, хотела одна, было дело. Да только плохо всё кончилось, не слышала?
Я отчаянно боялась отвернуться, потому что пока я её держу – подойдёт подмога. Но не могла понять, почему не уходит Дарья и не уводит ребёнка, что её держит-то? Господи, помоги, что называется!
Я сделала ещё шаг к Трезон, не отводя от неё взгляда, и увидела, как её глаза постепенно заволакивает чернота. Захотелось что-то в неё швырнуть, не знаю, почему, я пошарила в кармане, наскребла там горсть крошек от памятного печеньица и швырнула ей в лицо.
Она как взвизгнет, как закроет глаза руками, да как завоет, и сзади коты мои как завоют, и люди тоже как заорут в кучу глоток разом! Земля шевельнулась, и вокруг меня заколыхались тени – нечёткие, колеблющиеся и отвратительно чёрные. Отдалённо напоминающие людей. И снова звуки как отрезало.
Заплакала Настёна за моей спиной, что-то зашептала ей Дарья, они придвинулись ко мне. А дурища Трезон открыла свои страшные глаза… Что делать-то, господи? И не только господи, а все, кто тут есть, как защитить своих и прогнать чужих?
Вокруг нас троих как стена воздвиглась
