Я сделаю это сама - Салма Кальк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ты осторожнее, за всех-то отвечать не рвись. У нас тут всяк за себя.
- За всех и не рвусь, только за тех, кого ко мне жизнью прибило.
- Вот, смотри мне, - и ещё пальцем грозит, паршивец.
Впрочем, дома меня ждали, предъявили хорошую синюю льняную ткань в количестве – сказали, то Федора Феоктистовна прислала в подарок к новоселью, чтоб занавески сшить. Как это для чего занавески? Чтобы нежить в окошки не заглядывала, так и сказала. Внуки её старшие принесли.
Что ж, увижу почтенную даму – непременно поблагодарю. А пока… подарок на свадьбу её единственной внучке я уже придумала, тоже из шкатулки. По-маркизовски, и ни у кого такого не будет, это точно. Уж если купец Васильчиков удивился, то и они тоже… удивятся.
И до вечера мы в тот день шили шторы. Потому что – всё верно, нечего к нам заглядывать. Первым делом в спальни – мне, Марьюшке с Меланьей и Дарье с Настёной. Все карнизы оказались на месте – хорошие, деревянные. Потом будет время – можно оборочки пришить какие-нибудь, а пока попросту.
Вечером пришёл сверху дежурить полковник Трюшон – его привёл Северин. Парень хотел сразу же откланяться – но мы посадили его за стол, накормили и передали блинов генералу и его другу, рыжему паршивцу. Тот паршивец должен был прийти на следующий день – пораньше, чтобы провести со мной и Меланьей магическое занятие.
А пока полковник Трюшон развлекал нас байками про жизнь на горе, ел всё, что предлагали, пил чай - изумляясь, что пьёт и нахваливает – и гладил котов.
Коты относились к пришлым магам с уважением, и Муся приходила посторожить – ложилась под бок. Мало ли. Вася спал со мной.
На следующий день пришёл господин Асканио, он язвил, но ел-пил, и Мусю тоже погладил немного, когда она с великолепным громким мурком заскочила к нему на колени.
А потом началось занятие на отработку базовых магических умений. Свет, вода, запоры, защита. Защита давалась мне трудно, но давалась. Понемногу. И как раз в разгар того занятия нас и позвали.
- Господин маг! Господин маг! – так, это ж Володька, старший Вольдемаров сынок.
Парень влетел в дом, шапку снял, торопливо поклонился.
- Там парни… напились и сглупили. Пошли ловить Валерьяна, и сами попались.
Рыжий маг высказался о ситуации и умственных способностях её участников витиевато и быстро, и при том совершенно цензурно. Респект, уважаю. Вызвал подмогу, и собрался сам бежать, куда надо. Я тоже собралась, но меня жестко тормознули.
- А вам, маркиза, надлежит остаться. Здешние недальновидные жители и так осложнили наше непростое дело, и только вас там и не хватало. Не смейте покидать дом, ясно вам?
Мне было ясно. И вот маг, Володька и случившийся у нас Алёшка уходили куда-то, а я стояла в дверях и только что платочком им не махала.
Как не у шубы рукав – почему-то вспомнилось.
Так и есть. Стой, Женя, а потом запирай дверь покрепче, магически, как учили, и иди шей шторы дальше. Чтобы нежить в окна не заглядывала.
А если вдруг мужчины не вернутся – вот там и будешь думать, что делать. Но лучше уж пускай возвращаются.
37. Мальчишник
37. Мальчишник
Нет дела хуже, чем сидеть и ждать. Ждать, пока вернутся те, кто ушёл куда-то, где опасно, и куда тебя не взяли, чтобы не мешалась. Наверное, в прошлой жизни у меня было не слишком много опасностей – потому что меня брали решительно везде, более того, ещё и обижались, если я сама участвовать не хотела.
Я не могу сказать, что переживала за кого-то конкретного, нет. Скорее – за некое общее благо, которое вдруг у меня тут образовалось. Эх, будем думать позитивно, вдруг поможет?
Тут же мои девы собрались все кучкой, боялись, дрожали, мне ещё и утешать их пришлось – что всё будет хорошо, и наши справятся. Дело было аж в Еловом распадке, не рядом, и нам оставалось только набраться терпения,
Пришла Ульяна, прослышавшая о новой напасти, осталась ждать с нами. Сказала – где-то там болтается поручик Ильин, с той же компанией. Он, изволите видеть, маг, и просился, чтобы его тоже взяли в дежурства и вот это всё, деревню он знает, может оказать помощь. Но господин Асканио задрал свой породистый носище, тряхнул своим рыжим хвостищем и сказал – сами, мол, справимся. Без сопливых, значит, скользко, как-то так это прозвучало. А теперь те сопливые решили сами порешать, вдруг получится? И получилась, очевидно, какая-то ерунда.
Ульяна осмотрела наши озабоченные лица – у всех, даже у котов ощущалась какая-то тоска и неуверенность – и скомандовала:
- А ну бросьте печалиться! Придут мужики, ещё сами будем честить их на все корки! Что вы тут делали? Занавески шили? Вот и славно, продолжаем. Кто запевает?
Правда, оказалось, что запевает всё одно Ульяна, больно хорошо у неё выходило. Ну и ничего, будем с местными песнями дальше знакомиться. А то в последние дни не до песен было.
Ульяна пела хорошо, за душу брала, и пела она о знакомых и понятных материях – просватали, жених бросил, муж ушёл в солдаты и не вернулся, казаки ехали в поход и не все доехали. Где слова повторялись, можно было подпевать. Мне прямо хотелось – нужно было найти какой-то выход для всего, что сидело внутри, что сидело уже давно. О да, я уже привыкла, верно сказала сегодня купцу Васильчикову. Но привыкла – это не значит, что меня устраивает абсолютно всё.
Хотя, конечно, кто-то нехило так посмеялся надо мной. Хотела жить на Байкале в своём доме – получи. Хотела не ходить ежедневно на работу – кушай, не обляпайся. Хотела ничего не знать о делах компании, не слушать Женино нытьё о том, что всё не так и все не те, и что люди не так к нему относятся, как бы ему хотелось – всё, как вы скажете. Всё для вас, только чтобы вы улыбались.
Улыбаться не хотелось, а заунывная песня, в которой каждая строчка долго и затейливо распевалась, о том, что зовётся на земле любовью, какая она бывает и какими обломами заканчивается – самое то, чтобы под неё тыкать иголку в ткань, а потом ещё
