Дом лжи - Дэвид Эллис

когда водитель так себе. Снаружи я, правда, тоже не поднимаю лица, но хотя бы идти недалеко.

Выйдя на Винчестер-авеню, я поворачиваю на север, в сторону кондоминиума Кристиана.

Навстречу мне идет небольшая компания – трое болтают, один смотрит в телефон. Мне не хочется вступать с ними в разговор, а потому я подношу зеленый телефон к уху – точнее, к капюшону в том месте, где он прикрывает мне ухо, – киваю и говорю в него тихим голосом.

– Жуть, – говорит один из гуляк, но я прохожу мимо.

Вокруг никого больше нет – ни прохожих, ни полицейских машин, ни просто машин. Точнее, машины есть – припаркованы вдоль всех тротуаров, так что свободного места не найдешь, – но проезжая часть абсолютно пуста. В квартирах светятся окна – большинство обитателей дома, но никто не спит, люди еще заняты своими делами. В общем, обычная чикагская улица в обычный вечер. Мало кто из взрослых воспринимает Хэллоуин как праздник, ну а те, кому хотелось устроить костюмную вечеринку, наверняка сделали это заранее – сегодня ведь понедельник.

Я смотрю на видовое окно квартиры Кристиана. Шторы закрыты, но не до конца, так что внутрь заглянуть все-таки можно, хотя много вряд ли увидишь. По крайней мере, внутри явно никто не ходит.

Кристиан, ты дома?

Кристиан, ты умер или еще нет?

Убила ли тебя Вики после того, как ты доблестно выполнил свою задачу?

Надеюсь, что да! Иначе тебя ждет сюрприз…

* * *

В патио «Вива Медитеррейниа» никого нет – слишком холодно. В переулке тоже пусто.

Один я стою возле гаража Кристиана. Набираю на панели код, и дверь со скрежетом поднимается.

Я вхожу, огибаю его машину и закрываю дверь. Только потом зажигаю верхний свет.

Кладу на пол мешок и стягиваю с себя черный балахон. Маску Обамы пока оставляю на себе – лучше держать голову покрытой, меньше риска. Снять бы еще эти дурацкие ботинки – до чего же мучительно ходить в обуви на два размера больше, это что-то… Но придется сначала протопать в них наверх, чтобы оставить следы на лестнице. В квартире я сниму их – и наконец-то надену свои собственные, которые у меня в мешке.

Делаю выдох. В ответ – тишина.

Открываю дверь на лестницу, прислушиваюсь. Тихо. Только сердце колотится.

– Алло? – негромко зову я.

Тихо.

– Алло?

* * *

Я бросаю костюм Мрачного Жнеца на кровать Кристиана. Ботинки ставлю возле дивана, у его ног, пытаясь придать им такое положение, как будто он сам их стянул. Хотя это не важно. Не все должно выглядеть идеально.

Кристиан наверняка избавился от своего костюма и ботинок. Я бы разочаровался в нем, не сделай он этого.

Достаю зеленый телефон, который оставил включенным. Предсмертная записка, которую я набрал еще в парке, там, готова к отправке. Я нажимаю на «отправить». Часы на телефоне показывают 22.47.

Я кладу его на стол и окидываю комнату взглядом.

Значит, ты попыталась обставить все как самоубийство, Вики? Что ж, у тебя получилось. Пистолет у него в руке, упавшей на диван. На столике рядом – открытая бутылка бурбона. Пузырек со снотворным опрокинут, таблетки просыпались на пол.

Ну как, ты получила удовольствие, Вики? Или все оказалось тяжелее, чем ты думала?

Почему-то я уверен, что ты получила удовольствие.

Дни после Хэллоуина

89. Вики

Тот, кто сказал, что нет ничего тяжелее ожидания, и не догадывался, как он был прав.

Я на работе, провожу инвентаризацию кухонных запасов для очередного набега на продуктовые магазины. Обычно я занимаюсь этим по понедельникам, но в понедельник был Хэллоуин, и я, понятное дело, не работала. Вчера, во вторник, был один из тех дней, когда все идет наперекосяк – сначала не работала плита в кухне, потом явился муж-абьюзер, требовал выдать ему жену для переговоров, а под конец привезли трех новых женщин в разной степени избитости, одну с младенцем.

Да и сегодня, в среду, второго ноября, все ненамного лучше. Уже четыре часа дня, а ощущение такое, как будто моя смена только началась.

Но это и хорошо. И вчера, и сегодня я работаю в две смены, и это помогает мне не думать ни о чем, кроме наших женщин и их детей, не отвлекаться на мысли о Гевине и расследовании.

К приюту подъезжает автомобиль – слышно, как гравий хрустит под шинами. «Тихой гавани» уже почти тридцать лет, а у нас все еще нет асфальтированной стоянки – денег не наскребли. Хотя для меня так даже лучше – никто не подъедет незаметно.

Я выглядываю в окно, как делаю теперь каждый раз, когда слышу треск гравия за окном. Кто это? Гевин? Или полиция?

Даже не знаю, что было бы хуже. Если явится Гевин, значит, он следит за мной, иначе ему меня здесь не найти. Вряд ли Кристиан – то есть Ник – рассказал ему, где я работаю. Сама я говорила Нику, что волонтерствую в некоммерческой организации (что только наполовину правда; мне хотя и мало, но все же платят). Но я не называла саму организацию. Боялась, вдруг еще припрется…

Но если Гевин узнал, где я работаю, то он знает и мое настоящее имя – Вики Тремонт. Мы же получаем половину финансирования от штата, значит, для них мы открытая книга. Мое имя и отпечатки пальцев занесены в базу данных штата, ведь я проходила полную проверку, включая отпечатки пальцев.

Я у окна. На нашей стоянке – полицейская машина. Два офицера в форме, с наручниками, дубинками и прочими прибамбасами вальяжно вышагивают к двери нашего приюта.

Продолжай заниматься своим делом. Составляй список покупок. Режь купоны. Сегодня обычный день. Ты ничего не знаешь. Кристиан Ньюсом? Никогда не слышала. Ник Караччи? Тоже нет.

Не может быть, чтобы они приехали за мной. Неужели нашли какой-нибудь отпечаток, который сразу привел их к Вики Тремонт?

– Вики. – В полуоткрытой двери кухни появляется голова моей начальницы Мириам.

Я смотрю на нее, вопросительно подняв брови. Говорить боюсь – вдруг задрожит голос. Стоять вполоборота к двери больно – отзывается то место, куда два дня назад пнул меня Гевин.

– Наверху снова не работает обогреватель, – говорит Мириам. – Сюрприз.

Господи, какое облегчение…

– Хочешь, чтобы я посмотрела?

– Он только тебя слушается. Наверное, ты знаешь подходящую молитву.

– Конечно. А кто… кто там приехал?

– Копы. Хотят поговорить с женщиной, которая прибыла два дня тому назад, Джейми. Что-то насчет предъявления обвинений ее мужу.

* * *

Я встряхиваюсь, делаю пару