Дом лжи - Дэвид Эллис

– Но зачем Лорен включила телефон вечером тридцать первого октября? – спрашивает Джейн. – После того как она отвергла любовника, которым, как мы предполагаем, был Кристиан Ньюсом, она написала ему, что уезжает из города и выключает телефон. Так зачем она его включила?

– Не знаю и знать не хочу, – отвечает шеф.

– Зачем Лорен нужно было постоянно выключать телефон? – продолжает задавать вопросы Джейн. – Конрад съехал из дома в середине сентября, особняк был в полном ее распоряжении. Ей не от кого было скрывать переписку. Да, они собирались разводиться, ну и что? Существовал брачный контракт, а деньги Конрада все равно были в трастовом фонде, дотянуться до которого она не могла. Так чего ей было бояться? Зачем постоянно держать телефон выключенным?

– Джейн, я не…

– И, в продолжение темы, зачем выключал телефон Кристиан Ньюсом? – Она взмахивает рукой. – Он-то не был женат. Нет никаких записей о браке; более того, в квартире, которую он снимал, нет никаких признаков присутствия другого человека, ни женщины, ни мужчины, если уж на то пошло. Ньюсом жил один. От кого он скрывал свой телефон?

Брови шефа лезут на лоб. Он разводит руками:

– Ну и что ты этим хочешь сказать?

– Пока ничего, – отвечает Джейн. – Но я не хочу делать поспешные заключения.

Шеф хмурится. Это не та фраза, которую жаждет слышать от подчиненного начальник полиции.

– Все собранные нами улики свидетельствуют против Кристиана Ньюсома, и это не поспешные выводы, сержант.

– И все же стоит задуматься, – возражает Джейн, – не Саймон ли Добиас стоял за его спиной и тянул за нити. Телефоны выключались между периодами связи потому, что он не хотел, чтобы кто-то потом смог отследить его передвижения.

– Так что же, выходит, Саймон Добиас отправлял эсэмэски с телефона Кристиана Ньюсома?

– Да, таково мое предположение.

– Значит… Кристиан Ньюсом и Лорен Бетанкур не были любовниками?

– Нет, я предполагаю, что не были.

– И даже не знали друг друга?

– Вероятно, нет.

– И у Лорен не было романа на стороне?

– Может быть, и нет, – говорит Джейн. – По крайней мере, своим ближайшим подругам она не говорила о новом любовнике. И даже наоборот: вы же помните, шеф, она жаловалась им, что ей не хватает секса. Она сказала это на прошлой неделе. Но, если верить этим эсэмэскам, у нее не было никаких причин чувствовать его нехватку. Она же получала его на регулярной основе.

– А что, если она просто врала подружкам?

– Возможно; только я не понимаю зачем.

– А бритва и триммер Кристиана – их, значит, подкинул в дом Бетанкур тоже Саймон?

– Совершенно верно.

– Получается… что это не Кристиан убил Лорен? А Саймон?

– Верно. Таково мое предположение.

– Но внешне все сходится – в квартире Ньюсома найден костюм Мрачного Жнеца, да и ботинки точно такие же, как те, что наследили по всему дому Лорен.

– Вот-вот, именно.

– Значит, в восемь вечера в Хэллоуин Саймон убивает Лорен, потом едет к Кристиану, убивает его, подбрасывает ему костюм, ставит у самых его ног ботинки. Так, что ли?

– Да, получается, так, сэр.

Шеф откидывается в кресле.

– Ответь мне только на один вопрос, сержант, – говорит он. – Если это Саймон отправлял текстовые сообщения с телефона Ньюсома, то кто отвечал ему с другого конца? Видимо, не Лорен? Потому что они с Саймоном, как мы выяснили, были вроде воды с маслом – не смешивались ни при каких условиях.

– Да, это… самый большой пробел моей рабочей теории, сэр, – признает Джейн. – Если я права, то у Саймона должен быть напарник.

– И какие у тебя есть идеи касательно личности этого напарника?

– Я еще не говорила с Саймоном. Сегодняшнюю встречу пришлось отменить, когда нашли Ньюсома. Послушайте, сэр, – она делает шаг к столу начальника, – я не утверждаю, что права. Но меня настораживает готовый ответ, который нам подсовывают, словно подарок, в нарядной упаковке с бантиком. Мне хочется поискать еще.

Шеф мрачно двигает челюстью, смотрит на подчиненную.

– С момента убийства прошло всего два дня. – Он снова задумывается – и наконец кивает. – Вот как мы поступим. Я сделаю заявление для общественности, в котором скажу, что мы разрабатываем личность потенциального преступника, ведем расследование нескольких версий возможного развития событий, и выражу твердую уверенность в том, что данное убийство – дело сугубо частное и никому из обитателей деревни ничем не грозит. У вас нет возражений против моего плана?

– Нет, сэр. – Общественности совершенно не обязательно знать, что потенциальным преступником является труп.

– Итак, завтра ты отправишься к этому Добиасу, который вызывает у тебя такой живой интерес, и допросишь его, – продолжает шеф. – Посмотрим, что это нам даст. Но помни, Джейн: у Саймона Добиаса не было никакой физической возможности писать и отвечать на сообщения по двум разным телефонам, пока те находились на расстоянии двадцати миль друг от друга. Так вот, если хочешь, чтобы я поддержал твою идею, найди и принеси мне хоть одно указание на то, что у Саймона Добиаса был сообщник.

Хэллоуин

88. Саймон

– Облажался. Облажался. – Я сижу в такси, раскачиваясь вперед и назад, опустив голову, чтобы водитель не мог заглянуть под мой капюшон. В костюме Мрачного Жнеца вообще жарко, я нервничаю, а тут еще печка в машине работает на всю мощь, так что пот льется с меня просто градом.

Таксист, молодой парень с сильным африканским акцентом – на его лицензии написано, что его зовут Дембе Абимбола, – приглушает назойливую попсу.

– С вами все в порядке, сэр? – спрашивает он. – Вас тошнит?

– Не тошнит. – Я мотаю головой, хотя не уверен, что под моим огромным колпаком это заметно. – Облажался. Облажался я. Как я облажался…

Я стараюсь говорить хриплым шепотом в ритме стаккато[42], чтобы не выдать ни своего истинного голоса, ни интонации. Это важно потому, что я не знаю, как говорит Кристиан.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает опять африканец.

Я машу рукой. Не стоит заводить дело слишком далеко, а то еще потащит меня, чего доброго, в больницу или в полицию.

* * *

– С вами точно все будет хорошо, сэр? Может, вам сдачи дать?

Но я только отмахиваюсь от него, а сам выхожу из машины на пересечении Норт, Дамен и Милуоки, одном из моих любимых уголков города. Еще нет десяти, вечерние увеселения в разгаре, тротуары заполнены людьми, многие в костюмах, как и я.

До чего же приятно выйти из такси! Там я все время сидел скрючившись, чтобы шофер не увидел моего лица, – не самая приятная позиция, особенно