Уроки гнева - Анатолий Нейтак

Зато он с лёгкостью и без каких-либо сомнений понял, что местный мастер Порывов и ещё одна из старейшин в данный момент вынашивают детей.

"Эхагес".

"Сай?"

"Не отвлекайся на считывание смысла переговоров. Я не особенно доверяю этим и хочу, чтобы ты следил за ними, готовый вмешаться и унести нас прочь".

В другое время страж мог бы поспорить, но момент для этого был не самый подходящий. Поэтому он скользнул в ту прозрачность, которую взращивают в себе мастера майе, и некоторым образом выпал из мира на некий неопределённый срок ради возможности среагировать на любую угрозу прежде, чем она успеет развернуться в действие. Даже сигнал от Пламенного не нарушил чистоты этого состояния. Гес позволил себе расслабиться только тогда, когда Владыка перенёс их с Лаэ в уже знакомое место — на островок уцелевшей при Вторжении жизни, ставший для троих разведчиков чем-то вроде оазиса, приютом мира и отдыха.

— До чего вы договорились?

Утомлённый беседой вслух, Владыка ответил мысленно:

"Колонии уцелевших поддерживают что-то вроде нерегулярной связи друг с другом. Мне было обещано, что самое большее через декаду новости узнают все тастары Краалта, сколько их есть. К тому времени мы должны снова появиться в колонии Рроэрт, чтобы узнать, какой ответ они дадут на моё предложение".

— Предложение?

"Жить, таясь, нельзя. Раз появилась такая возможность, род тастаров должен покинуть родину для жизни в ином мире, а ещё лучше — мирах… чтобы не повторилось то, что произошло при Вторжении. Взять хотя бы людей: вы обжили такое количество миров разных граней, что уничтожение вам как виду разумных не грозит.

И ещё. Коль скоро дар асали не стал встречаться чаще, род наш должен освоить дар Ворона — путешествия на гребне Волны. Он достаточно прост, чтобы даже незавершённые могли свободно пользоваться им.

Наконец, последнее, что я предложил — возвращение к былой традиции".

— Никаких больше незавершённых?

"Да. Довольно и тех, которые уже живы!"

— Так. А что в эту декаду будем делать мы?

"Искать пригодные для жизни миры без разумной жизни".

Три таких мира они нашли. А четвёртый Эхагес, не без помощи своих спутников, сотворил.

Хотя "сотворил" — слово не самое подходящее. Четвёртый мир существовал и до того, как путешественники нашли его. Это был тёплый и тихий мир под солнцем медно-красным, как и солнце Краалта, почти сплошь покрытый водой. Исключением были редкие цепи скал, почти рифов, выступающих из моря в среднем локтей на сто.

После того, как Гес занялся этим миром, скалы стали больше похожи на горы. Среди ровной глади всемирного океана появилась настоящая суша. Самый крупный из поднятых со дна островов имел более ста йомов в длину и около пятидесяти — в ширину. В центре его, покрытом на глубину семи локтей свежесмолотым песком (основой будущей почвы), помещался большой кусок настоящего Краалта. Эхагесу и Владыке пришлось потрудиться, чтобы шагнуть за Поворот с огромной массой земли, растений и мелких животных: со всем, что попало в круг диаметром больше тысячи шагов. В теле Краалта после этого образовалась язва, похожая на кратер; зато для мастеров Корней, что продолжат дело благоустройства четвёртого мира, появился образец и к тому же — источник материалов для их работы.

— Неплохо, — сказал страж, оглядывая результаты их трудов.

— Да. — Владыка помедлил. — Если разумным моего рода нужно зримое доказательство, что Мощь может не только разрушать — они его получили.

После трудов сотворения Пламенный, Гес и Лаэ ненадолго вернулись в Долину. И пока Владыка рассказывал собранию сородичей о том, что происходит на их общей родине, двое его спутников были предоставлены друг другу.

Любовные игры, короткий сон, снова любовь… но что-то замглило прежде бывшее столь ясным, и в конце концов Лаэ не выдержала:

— Что беспокоит тебя?

Эхагес ответил не сразу. А ответив, опять умолк.

— Дети.

— Дети? — переспросила орлэ. — Какие… о.

За последнее время человеческое лицо Лаэ стало более… ну да, человеческим. И без слов, даже без единства мыслей всякому была бы понятна печаль, что легла на её сомкнувшиеся веки — синеватые, как вечерние тени.

— Ты думаешь, любимый мой, что наш союз будет бесплоден?

— Да. Я боюсь этого. И ещё…

— Ещё — что?

— Если у нас будет ребёнок…

Лаэ внезапно поняла — и задохнулась.

— Нет!

Эхагес обнял её, укачивая, как плачущее дитя. По сути, Лаэ и не была взрослой — разве что по меркам своей четвероногой половины.

Шесть с половиной лет — ну разве это возраст?

— Я боюсь, — шептал Гес, — я так боюсь! Моя Мощь, будь она неладна — след изменений на клеточном уровне, биотехнических и отчасти генетических. Кто знает, как всё это отзовётся, если соединится с теми отклонениями от нормы, которые несёшь в себе ты? Если бы наши дети всегда наследовали только лучшее, что у нас есть…

— Нет, нет, нет… — шептала Лаэ.

А потом их сплетающийся шёпот смолк, и двое замерли в одном объятии, потому что были накрыты волной такой огромной нежности, что стоит иной любви. И они молчали, вслушиваясь друг в друга, врастая друг в друга…

Долго.

Очень долго…

Вигрим — замена дверного звонка — ожил, гудя и поблёскивая.

— Кто это там? — спросил Эхагес с лёгкой неловкостью, пошевелившись и размыкая руки.

— Рейхи, — ответила орлэ, почти не задумавшись. — Способный паренёк, один из учеников Смотрящего. Он славный… только немного ревнивый.

Страж улыбнулся удивлённо.

— И у него, — закончила Лаэ, — припасён какой-то сюрприз.

— Сюрприз? От юного ревнивца? Мне уже интересно.

"Чем ещё удобны эти комбинезоны, так это тем, с какой скоростью можно одеться".

Часть каменного монолита, преграждающая вход в комнаты орлэ, скользнула в Тень. На лице паренька, стоявшего напротив, Гес прочёл смесь смущённого нахальства, любопытства и… да, самой настоящей ревности.

— Я не помешал?

— Нисколько, — ответила Лаэ. — Заходи.

— Не… я хотел наоборот… то есть позвать тебя поглядеть на кое-кого. Помнишь, когда мы встретились в первый раз, в зале родника — ты тогда расспрашивала про ильбарров?

Глаза девушки вспыхнули.

— Веди!

…Наверно, близ своих горных вершин снежные коты — короли всех живых тварей. Но на зелёной лужайке в окружении небольшой толпы любопытствующих, да ещё в том возрасте, когда у них ещё глаза не открылись…

— Пропустите! — сказала Лаэ. Прозвучало это с властностью поистине королевской… и откуда только взялась? В кольце перед девушкой-орлэ, сияющим Рейхи и Эхагесом немедленно образовался разрыв, который паренёк и страж замкнули собой, пропустив Лаэ в середину круга зрителей. Никто и ахнуть не успел, как орлэ, мгновенно оценив три пищащих комка белоснежного меха, нагнулась, взяла на руки одного из котят…