Живое Серебро - Anne Dar

основе токсичного металла. Вы когда-нибудь слышали про Китай? – в ответ я снова едва уловимо, отрицательно мотнула головой: я действительно никогда не слышала про местность под названием Китай, однако не хотела подавать голоса, чтобы случайно не выдать свой воинственный настрой. – Ну конечно же вы не слышали, я ведь об этом позаботился, и, получается, неплохо потрудился, – непонятно и совершенно неприятно ухмыльнулся Эгертар. В этот момент к нему приблизилось и остановилось подле его правой руки ещё одно узнаваемое лицо: его единственная дочь и наследница престола Дилениума – Ивэнджелин Эгертар. Две ядовитые змеи в одном месте – это становится опасным… Я ощутила напряжение, которое исходило и от стоящих рядом со мной Свинца, Радия и Бария, и от толпы, старающейся не смотреть в нашем направлении… Наследница престола надушилась ужасно вонючими духами, будто выведенными на основе кошачьей мочи! И если по Эгертару было видно, что он уже глубокий старик, тогда по лицу и фигуре этой странной женщины невозможно было определить её точный возраст: то ли сорок лет, то ли шестьдесят – что за безвкусная, совершенно искусственная пустота во всём её облике?!

Наследница кровавого наследства своего родителя бросила на меня свой ничего не выражающий взгляд, в котором уже спустя секунду сверкнула явная искра зависти:

– Какое красивое платье… Вы как невеста, Ртуть.

Вместо меня отозвался её отец:

– Конечно, ведь в прежние времена, когда людей не культурно кремировали, а кощунственно хоронили в сырой земле, молодых девушек, умерших вне брака, традиционно хоронили в свадебных платьях. Она ведь мертва, дорогая, не забывай: все Металлы умерли, чтобы стать теми, кем они являются сейчас. Так что перед тобой сейчас стоят самые настоящие мертвецы, но оцени, какие живые! Живее даже нас с тобой! Потрясающе… – он почти прошипел последнее слово, будто внутри себя всерьёз являлся настоящим змеем.

Словно не обратив внимания на сумасшедшую тираду своего отца, женщина фыркнула недовольным тоном, окончательно обнажившим её завистливое нутро:

– Я ожидала, что будет красивее.

– Ваши ожидания – не мои заблуждения, – холодно отчеканила я, вызвав моментальное онемение у обоих Эгертаров, явно не привыкших слышать дерзости, бросаемые в их адрес.

В этот момент я не осознавала, как сильно рискую, но по факту мне и нечего было бояться: у меня уже отобрали всё, даже мою жизнь, так что именно в этот момент, стоя прямо перед своим потенциальным смертным приговором, я твёрдо решила, что отныне могу позволить себе любую дерзость.

– Ртуть у нас из смелых, – в корень узрел Эгертар. – Впрочем, как и все Металлы… Ивэнджелин, дорогая, помнишь великую Сотню Металлов? Какая у них была смелость! Как сильны они были… Несокрушимы. Пока их не сокрушили мы, пока мы не смешали их прах с землёй. Вот чем оборачивается дерзновенная смелость, проявленная не в том месте и не в том обществе. Но Вам, дорогая Ртуть, простительно. Вы, как и Ваши друзья новообращенные Металлы, являете собой особенные бриллианты империи Дилениума. Мы обязательно подружимся. В конце концов, легко дружить, имея общих врагов: Сталь, Атаки, беспокойные соседи в Диких Просторах – о, у нас будет множество совместных, незабываемых в веках битв и побед! Это я вам обещаю. Уже близится первая война, в которой мы вместе одержим сокрушительную для наших врагов победу. Вы теперь элита Дилениума, ведь вы – непобедимое оружие Кар-Хара – Металлы! Насладитесь осознанием, – снова чуть приподнятый бокал, один глоток и, никаких пояснений странной речи – просто уход в сторону толпы вместе со своей невзрачной преемницей…

Стоило Эгертарам повернуться к нам спинами, как мой обеспокоенный взгляд неожиданно встретился со взглядом Радия и внезапно нашёл в нём отражение не меньшего беспокойства, и похожее на моё, полное отсутствие восторга.

Эгертар обронил фразу: “Уже близится первая война”. Что он имел в виду? Не имел же он в виду настоящую войну?! С кем Дилениуму воевать, если вокруг него ничего не осталось, только Дикие Просторы? Или… Или что-то осталось? Или всё ложь?.. На кого Дилениум хочет пойти войной и над кем хочет одержать сокрушительную победу? Но главное: при чем здесь мы? При чем здесь Металлы?

Глава 48

На свой этаж я вернулась в компании других новообращенных Металлов. Каждый из нас был до глубины души потрясен размахом шоу, в котором мы совершенно неосознанно стали центральными участниками и почти случайно смогли выжить, а также масштабом позора, который нам предстояло осознать и пережить в ближайшее время, градусом смещения наших жизней с родных рельсов на рельсы сущего безумия… Кто мы теперь? Что мы? Игрушки Дилениума? Грозное оружие? Всё сразу или ничто и никто?

Мне совсем не спалось этой ночью. Закрывшись в своих апартаментах, я прошла по ним, как по чужой территории, и, ни на что не обращая внимания, замуровалась в спальне. Сбросив со своего тела платье прямо на пол пустой гардеробной, я безэмоционально облачилась в махровый белый халат и, не радуясь ткани, нежно прилегающей к моему точеному телу, вернулась в спальную зону, залезла на кровать, разместилась на ней в позе лотоса и замерла. Сама того не сознавая, я замерла на целую ночь – ни единого движения и даже почти без дыхания! Погружение в этот необычный транс, чем-то напоминающий сон, было совершенно неосознанным. Я просто сидела напротив панорамного окна, вглядывалась через него в далёкие огни ночного города, расположенного далеко внизу, и позволяла образам в моей голове собираться из ничего и в ничто обращаться.

Бо́льшая часть моих мыслей была посвящена образам о том, что же со мной сделали: не просто искалечили психику, но отобрали у меня саму мою суть, украли моё физическое тело, которое перед этим под увеличительным стеклом дали рассмотреть сотням тысячам посторонних, бессердечных, бездушных людей… Ещё я думала о своей семье: как далеко они вдруг оказались! Вот же они, ещё только месяц назад все живы и здоровы, улыбаются мне и держатся со мной за руки, а вот я уже не та, кого они знают, и их уже давным-давно нет… Проще думалось о Стейнмунне, ведь его потеря на шкале моих персональных катастроф ближе. Глупые, пустые, бессмысленные и оттого болезненные мечтания на несколько секунд застелили моё дремлющее в дымке боли воображение: если бы Стейнмунн был рядом, если бы он, а не Веркинджеторикс, стал Свинцом, он, а не Брейден стал Барием, он, а не Трой стал Радием, он бы сейчас был рядом со мной, он бы поддержал, и мне было бы с кем поговорить, с кем разделить этот невообразимо тяжелый груз, грозящий раздавить мои плечи… Одиночество. Я впервые в жизни увидела его, этой ночью мы познакомились,