Записки. Том II. Франция (1916–1921) - Федор Палицын

Кругом православные, кто с хлебом, а кто без него, живут, предоставленные самим себе, ибо власть доходит до них тогда, когда надо произвести реквизицию. <…>

Большевики продвинулись в Эстляндию и на юг к стороне Двинска. Какая-то эскадра появилась перед Ревелем. Если бы это были войска, а не банды, то такое занятие собственной земли должно было приветствоваться. Но, к великому сожалению, заняв территории, банды эти будут насильничать, грабить, а при первом появлении силы убегут, оставив за собой разорение и ужас для населения.

Государственная власть этим не утверждается.

4-XII-18

Сегодня я был воcприемником у генерала Евгения Карловича Миллера{325}, пожелавшего быть членом Православной Церкви. Душевно рад, что он это сделал.

Дай Бoг, чтобы в это тяжелое время он нашел в этом успокоение. Затем был у Алексея Игнатьева.

Он посвятил меня в свои затруднения, но я никаких затруднений не вижу. Как военный агент, у него две обязанности: ликвидация заказов и дел и регистрация офицеров. Распоряжения над офицерами у него нет и не может быть. Теперь часть офицеров разъезжается, одни в Сибирь, другие в Россию, на юг и на север. Делается это по желанию офицеров и союзников. Заниматься же их назначением не дело военного агента. Офицеры свободны возвращаться, а военный агент должен отметить и помочь, в чем может.

Разногласия у него с Маклаковым по поводу мира. Сюда собрались бывшие послы и ex chargés d’affaires[96]. Маклаков желает иметь постановления этого собрания. Но документов для таких постановлений нет, они в России. Там же все, что может подтвердить и осветить все конкретные вопросы, касающиеся границ, этнографии, значение исторических фактов в прошлом, экономические вопросы, тесно связывающие пограничные полосы с самой Россией.

Из слов Игнатьева я мог понять, что здесь действуют разные течения, и в числе их интересы банков, прицепившихся к представителям капиталов во Франции. Идет устроение России на началах, выгодных западным капиталам. Рядом идет другое течение эксплуатации России по сферам влияния.

Собрание на Гренель не преследует собственно эксплуатацию, однако легко под влиянием тех или других дельцов прийти к пожеланиям и решениям, которые в будущем и надолго принесут России вред больше, чем грабеж большевиков.

Если приедет Бахметьев из Америки, Гулькевич{326} из Стокгольма, то в этом собрании будут: Маклаков, Гирс, Набоков{327} и Стахович. Может быть, пристегнут Севастопуло и Ефремова, не доехавшего до Берна. Числом собрание будет неполное, к ним надо прибавить еще А.П. Извольского, недавно избранного директором Азиатского Банка, и, думаю, нет основания исключить тогда И. или Артура Рафаловича. Не думаю, чтобы сборище это могло бы представлять Россию.

Сегодня в «Temps» сказано, что Украина (Малороссия) призывает представителей Дона, Крыма, Кубани и Белоруссии, чтобы решить посылку представителей от них на конгресс мира. За ними потянутся и другие.

В большое затруднение будет поставлен конгресс мира, когда вся эта публика сюда прибудет и будет признана как представители интересов всех этих областей.

Чем народность слабее, малочисленнее, тем требования ее будут шире. И кто будет в этом разбираться, и чем виноваты будут те из народностей, до которых, по их географическому положению, весть о самоопределении народов не дошла и которые своих требований не предъявят.

Во всяком случае, все кроме России, имеют голос, имеют какое-то собрание, именующее себя правительством и представительство. Одна Россия без голоса и защитить себя даже в польском вопросе не может.

Судьбой нашей будут распоряжаться другие, без права. Без сомнения, les grandes lignes[97] намечены в Лондоне. Но то, что уже выражено по отношении Финляндии так бесправно, что в дальнейшем, по отношению всего остального, у нас нет ни надежды, ни уверенности, что суверенитет России как государства будет соблюден.

В Румынии уже образовалось отдельное министерство Бессарабии, без портфеля. И какая-то сила работает над расчленением России.

Колчак хочет все соединить и все всем возвратить, даже пенсии пенсионерам. Говорят, это хорошо; но ведь это слова, которые вновь вызовут страдания тех, кто живет под террором большевиков. <…>

5-ХII-18

Послание Вильсона конгрессу 2-XI-18 накануне его отъезда наполнено заботами о внутренних делах, и надо удивляться обширной эрудиции этого человека, охватывающей все главные вопросы в сравнительно короткой речи с такою полнотою.

Но против Вильсона ополчилась республиканская партия с Рузвельтом{328} и Тафтом{329} во главе. Рузвельт оспаривает, что Соединенные Штаты бились за осуществление 14 пунктов послания Вильсона. Америка билась, чтобы раздавить Германию, и ни один солдат не знает эти 14 пунктов.

Англия должна сохранить свое господство на морях. Немецкие колонии не должны быть возвращены Германии. Соединенные Штаты должны настоять на соблюдения доктрины и в случае войны должны закрыть Панамский канал. («Matin» 5-XI-18). Сегодня в Париж приезжает с королевой бельгийский король Альберт I. Никогда в республиканской Франции не встречали ни одного монарха, как этого благородного короля. Своей стойкостью и благородством он стал во главе коронованных лиц.

12-го декабря ожидается Вильсон, в Париже он будет 13-го, 19-го итальянский король. Париж – центр мира. Как это должно поднять дух французов. Франция заслужила это, и ей остается теперь удержаться на этой высоте, что, пожалуй, будет труднее. Честь отдается французскому народу.

Ухтомский сообщил мне фамилии русских офицеров, отправившихся в Россию: полковники Ракитин{330} Дюссиметьер, Павлов{331}, Балбашевский{332}; штабс-капитаны: Эссен, Энден, кн. Галицын, Сухарев{333} и др. всего 50 человек. В наборе их участвует адмирал Погуляев{334}, который состоит на французской службе и занимается в морском министерстве, кажется, в отделе пропаганды.

6-XII-18

Сегодня объявлены les clauses financièrs de l’armistice[98]. Трудно против них что-либо возразить. То, что немцы забрали, надо возвратить. Это даже не справедливость, а обязанность. И наше золото (320 млн) будет препровождено в подвалы Banque de France[99].

Население левобережной Германии встречает войска разно, но без инцидентов. По описанию корреспондента из Ахена признаков истощения в населении не видно: дети и взрослые сыты, магазины полны, хотя большей частью продукты еrsatz, и фабрики работают вовсю; сельское хозяйство, скот в порядке. Еще в конце 1917 г. Германия издала иллюстрированные таблицы цен и наличности предметов первой необходимости по сравнению с другими государствами. Для убежденных в истощении Германии (наши газеты уже в 1914 году кричали, что Германия голодает) эти данные были подавляющие для тех, кто думал Германию взять голодом. Я считал, что лишения коснулись лишь части населения, получающего содержание, и в общем Германия жила, и цены, кроме некоторых городов, не очень были вздуты.