Уровень: Магия (СИ) - Вероника Мелан

— А теперь могу. Теперь я вижу. И хожу нормально — колени больше не болят. Я прошел его, этот Уровень. Благодаря вам прошел. — В первый раз с того момента, как Марика шагнула в пропахшую лекарствами крохотную двухкомнатную квартиру, Бенджамин посмотрел прямо на нее. — Мне вас Создатель послал, я так думаю. Да, Создатель. Чтобы я снова в него поверил…

Она долго, не отрываясь, смотрела в окно; хотелось уйти. Прогорклый чай цапарал горло, удушливый запах лекарств забивал нос, веки жгло.

— И я поверил, — закончил Бенджамин спокойно. — И теперь я верю, что мы справимся. Как-нибудь справимся.

В центр медицинской помощи одиноким и неимущим она позвонила прямо из машины.

— Да, я хочу договориться насчет того, чтобы к ним приходили прямо домой. Приносили лекарства, оборудование — все, что нужно. Чтобы следили за выздоровлением до самого конца — успешного, я имею в виду, конца. Что? Мне все равно, что может потребоваться несколько докторов, назовите мне сумму, и вечером она будет у вас на счету.

Выслушав ответ, Марика кивнула, но ее кивок увидело лишь собственное отражение в узком автомобильном зеркале.

— Отлично. Жду от вас данные счета. Да, оплачу все сразу. И буду ждать еженедельных отчетов о продвижении дел, это вы можете устроить? Отлично. И еще, чуть не забыла… — Если бы сейчас под рукой был витой шнур, тянущийся к трубке, она бы закрутила его в узел. — Не говорите им, кто перевел деньги. Скажите, город, ваш фонд, Комиссия… Нет, не говорите Комиссия. Скажите лучше, что это подарок от Магии. Что? Нет, это не мой псевдоним, это… В общем, там поймут правильно. Да, именно так: подарок от Магии.

Закончив разговор, Марика положила трубку в карман, откинула голову на сиденье и закрыла глаза.

На улице медленно догорал теплый розоватый закат.

Улицы приглушенно жужжали автомобильными движками, бормотали-смеялись-ругались людскими голосами, шуршали валяющимися вокруг урн бумажками, шелестели травой и смотрели сквозь длинные ровные лучи заходящего солнца.

Город — единый механизм, состоящий из многого, а она — то многое, что создает Город. Странная мысль, почти никчемная: про мир, про мелких сошек, про песчинки, про себя…

Марика в последний раз за этот вечер завела мотор, на этот раз для того, чтобы отправиться домой.

Человек, как сосуд, наполненный водой.

Проходишь одну ситуацию, испытываешь эмоции, приобретаешь опыт — и вода окрашивается в один оттенок. Дни идут, примешиваются новые ситуации, новые мысли, новый опыт — и вода снова меняет цвет, и тогда мир, видимый сквозь эту воду, тоже видится иным. Бежевым, желтым, серым… Иногда золотым. Это когда вода еще не замутилась, осталась, несмотря ни на что, прозрачной.

А бывает так, что сверху будто плеснули новую краску — густую, как чернила, и появляется новый, еще не успевший осесть слой, и тогда мир делится на двое: твой старый, привычный мир и новый, который ты еще не успел полюбить. И тогда разум обращается то вниз, пытаясь обрести успокоение в привычном, то вверх, силясь натянуть на себя новый цвет, понять, зачем он, как с ним работать, как воспринимать. И пока чернила не смешаются с остальной водой, мир продолжает делиться, а сознание — разрываться между старым и новым, не зная, где правда, где ложь. Где хорошо, а где плохо.

Так получилось и с Магией.

Был привычный город, привычная работа, уклад жизни и мировоззрение. Была намешена вода — пусть не самого красивого цвета, но была, и Марика привыкла сквозь нее смотреть, а потом вдруг вплыл сверху новый слой — слой Магии и всего, что на ней случилось, и теперь разделяющая линия пестрела границей — мир «до», и мир «после».

Как смешать? Как взболтать сосуд, чтобы успокоиться, вдохнуть единство, вновь стать цельным? Как забыть себя прошлую и полюбить себя новую, изменившуюся?

Она стояла у балкона, глядя, как на Нордейл опускаются сумерки; город кутался в синеватую дымку, бежали вдаль фиолетовые облака, вдалеке внизу застыл ряд красных огоньков — остановившиеся перед светофором легковушки, автобусы, грузовики.

Люди здесь, люди там, люди в домах и на улицах. Много людей. Зачем они все здесь, в этом мире? Зачем в других мирах, если такие есть? Что пытаются постичь, чего добиться, куда прийти? Живут ли, не думая о великом смысле, или же тайком задаются вселенскими вопросами по ночам? Множество нитей между ними, множество соединений и прослоек. Встречи, расставания, изменения или их отсутствие. Вспыхивающие и гаснущие желания, предпринимаемые действия, лень, вера, безверие и вновь взгляд вдаль.

Этим вечером квартира, как никогда раньше, казалась пустой. Большой, красивой и совершенно ненужной, и не было отличия между голыми коридорами и ткаными узорами ковров, между холодом ходов лабиринта и ярким светом лампочек под белым потолком.

Куда… Куда она пришла в итоге?

«Ты пришла туда, куда стремилась прийти, — ответило Лао. — Вглубь себя».

— Неужели я стремилась именно к этому?

«К этому стремится каждый».

Она сомневалась. Очень сомневалась, что каждый из тех, кто топтал ногами этот мир, стремился прийти именно вглубь себя.

— И что я там нашла? Внутри себя? Раскол? Незнание, куда двигаться дальше? Тихое отчаяние, потому что кажется, я никуда не продвинулась?

«Все потому, что ты не отпустила прошлое».

— Зачем? Зачем я буду его отпускать, если там было так хорошо? Магия — это радостное воспоминание, я не хочу его отпускать.

Рамка, свитая из листов, узоров и переплетенных линий, казалась прохладной на ощупь. Она так часто поглаживала ее, лежа под тонким одеялом в палатке. Если выйти наружу, будут звезды над головой, будет прохладный сыроватый воздух леса, будет исходящее теплом пепелище от костра. Встрепенется Арви, посмотрит с удивлением: мол, чего поднялась?

— Зачем отпускать такое? — прошептала Марика, чувствуя, как у нее пытаются отобрать что-то важное. Она не отдаст, ни за что не отдаст единственное, что греет: мысли о тех вечерах, о Майкле… Не изгонит из памяти скрип подошв по снегу; не расстанется, пока жива, со звуками его голоса. Как же было хорошо…

«Радость, как и всякое другое чувство, тоже нужно отпускать».

— Но зачем нужно отпускать радость?

«Чтобы на смену старой радости пришла новая».

Она застыла.

Перечитала строки много раз и, кажется, забыла, как надо дышать. Осторожно пустила слова внутрь, прислушалась к ощущениям. Впустила глубже, вновь прислушалась. Сознание тоже застыло, пытаясь понять, какая последует реакция. Через какое-то время из тишины родилось любопытство, перемешанное с надеждой.