Следствия самоосознания. Тургенев, Достоевский, Толстой - Донна Орвин

class="title6">

196

См.: Gutkin I. The Dichotomy Between Flesh and Spirit: Plato’s Symposium in «Anna Karenina». P. 90.

197

Толстой. T. 18. C. 146.

198

Там же. Т. 46. С. 29.

199

См. об этом: Галаган Г. Я. Л. Н. Толстой: художественно-этические искания.

С.31–33.

200

Толстой. Т. 62. С. 222.

201

Там же. Т. 19. С. 376.

202

Именно так Толстой интерпретирует взаимодействие сократовской диалектики и драматического контекста в диалогах. В «Пире», как он прочитывался Толстым, Платон из наблюдений над явлениями делает справедливый вывод о существовании двух видов любви. Это положение иллюстрируется и доказывается в речах персонажей и различных формах драматического воплощения в мифах, а диалектика Сократа эксплицирует их, но лишь в определенной мере. Поэтическое воплощение дополняет диалектику, создавая картину явления, которая не может быть полностью «разложена на составляющие» в диалектике. Тот факт, что «Пир» заканчивается рассказом Алкивиада о Сократе и его действиях как в прошлом, так и в настоящем, а не речью Сократа о смысле любви, вероятно, поразил Толстого и значительностью, и убедительностью. Пьяный панегирик Алкивиада Сократу заставляет вернуться к любви в ее единственно реальном, но нечистом проявлении – любви как чувству к конкретной личности. Платон хочет подчеркнуть, что истина о человеческой жизни может быть выражена только в единстве поэзии и философии, то есть в смешанном жанре, включающем драматическое представление событий, их анализ и экспликацию средствами сократовской диалектики.

203

О разграничении у Толстого научного (логического) и морального разума см.: Orwin D. Tolstoys Art and Thought: 1847–1880. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. P. 129–132. В рус. пер.: Орвин Д. Искусство и мысль Толстого: 1847–1880 ⁄ пер. с англ, и науч. ред. А. Г. Гродецкой. СПб.: Академ, проект, 2006. С. 144–147.

204

Bayley J. Tolstoy and the Novel. New York: Viking Press, 1966. P. 50–51. О Стиве как типичном представителе русского общества см.: Orwin D. Strakhovs World as a Whole: A Missing Link Between Dostoevsky and Tolstoy // Poetics. Self. Place. Essays in Honor of Anna Lisa Crone I Ed. N. Boudreau, S. Krive and C. O’Neill. Bloomington, IN: Slavica, 2007.

205

Bayley J. Tolstoy and the Novel. P. 207.

206

Толстой. T. 18. C. 4.

207

Там же.

208

С Гоголем Достоевский соотносил и Подпольного человека: «Что ж это за сила, которая заставляет даже честного и серьезного человека так врать и паясничать, да еще в своем завещании. (Сила эта русская, в Европе люди более цельные, у нас мечтатели и подлецы)» (Достоевский. Т. 16. С. 330). Под «завещанием» Достоевский имеет в виду «Выбранные места из переписки с друзьями».

209

Толстой. Т. 46. С. 170; Т. 59. С. 316 (письмо редактору И. И. Панаеву от 14 июня 1855 года).

210

Ученые не раз обращались к этой проблеме, начиная с Бориса Эйхенбаума в «Молодом Толстом» (1922). См.: Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой. С. 119, 124–125; Купреянова Е. Н. Эстетика Толстого. М.; Л.: Наука, 1966. С. 135–138; Курляндская Г. Б. И. С. Тургенев и русская литература: учеб, пособие. М.: Просвещение, 1980. С. 182–191; и др.

211

Зависимость автора «Рубки леса» от «Записок охотника» отметил Некрасов, писавший Тургеневу 18 (30) августа 1855 года: «Это очерки разнообразных солдатских типов (и отчасти офицерских), то есть вещь доныне небывалая в русской литературе. И как хорошо! Форма в этих очерках совершенно твоя, даже есть выражения, сравнения, напоминающие “Записки охотника”, а один офицер так просто Гамлет Щигровского уезда в армейском мундире. Но все это далеко от подражания, схватывающего одну внешность» (Переписка И. С. Тургенева: в 2 т. М.: Худож. лит., 1986. Т. 1. С. 116).

212

Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой. С. 92. Во 2-й главе я рассмотрела, как сам Тургенев разрушает типологию в «Записках охотника».

213

О влиянии Тургенева на Толстого в этот период писал Г. А. Вялый, отметивший, что Тургенев был тогда озабочен судьбой «Записок охотника», предпринимая с 1856 года – после окончания Крымской войны и смерти Николая I – попытки их переиздания, увенчавшиеся успехом в 1859-м. Вялый обнаруживает связь между «Тремя смертями» Толстого и «Смертью» Тургенева. См.: Вялый Г. А. Русский реализм. От Тургенева к Чехову. Л.: Сов. писатель; Ленингр. отд., 1990. С. 50–55.

214

Прозвище «Троглодит», заимствованное Тургеневым из оды Шиллера «К радости», Толстой получил от него по причине, которую Тургенев объяснил в письме к М. Н. и В. П. Толстым от 8 (20) декабря 1855 года: «Я его прозвал за его буйность, дикое упорство и праздность – Троглодитом – и даже остервенелым Троглодитом – что не мешает мне, однако, любить его от души и ворчать на него беспрестанно, как рассудительный дядя на взбалмошного племянника». О том же 9 (21) декабря он писал Анненкову: «…он за дикую ревность и упорство буйволообразное получил от меня название Троглодит» (Тургенев. Письма. Т. 3. С. 71, 73).

215

Там же. С. 244 (письмо от 23 июля (4 августа) 1857 г.).

216

Переписка И. С. Тургенева. Т. 1. С. 509 (письмо от 29 декабря 1855 г. (10 января 1856 г.)).

217

«Желаю Вам здоровья, деятельности – и свободы, свободы духовной» (Тургенев. Письма. Т. 3. С. 150; письмо от 16 (28) ноября 1856 г.).

218

Там же. С. 179–180 (письмо от 3 (15) января 1857 г.).

219

Об этике «видения» у Тургенева, Толстого, Достоевского и Чехова см. в трех первых главах книги Р. Джексона: Jackson R. L. Dialogues with Dostoevsky: The Overwhelming Questions. Stanford, CA: Stanford University Press, 1995.

220

18 июля 1852 года Толстой записал в дневнике: «Обдумываю план русского помещичьего романа с целью», и