Гроза над Миром - Венедикт Ли

Она и вправду выглядела обалденно. Как не было наполовину бессонной ночи, словно не отнял, а наоборот, добавил ей сил вчерашний прием. Умытая, чистенькая, свежая… в строгом костюме: темные юбка и жакет поверх белоснежной блузки обычная ее «униформа». Вдобавок, она успела подстричься и выглядела совсем девчонкой. А ведь она старше меня на пяток лет, не меньше, если только правящая Островом камарилья не водрузила ее на престол примерно в возрасте Ригли.

Мое плохое настроение от нее не укрылось, хотя, клянусь, я тщательно разглаживал все морщины неудовольствия на своей физиономии. Такая проницательность разозлила меня еще больше.

— А что ты сделала с третьей? — спросил я резко, — Неужто измывалась над Тонкой только потому, что она, глупая, проявила ко мне интерес?

— Она не глупая. И ее интерес к тебе объяснялся не твоими мужскими достоинствами, — Хозяйка, походя, ткнула в больное место, уже расковырянное госпожой В.М., - Ты ей нужен был, как потенциальный союзник: Хозяин Тира фигура сильная.

— Это все — твоя паранойя. Даже в посудомойке видишь соперницу. Где теперь Тонка, что с ней сделали?

Глаза Хозяйки сузились.

— Не пререкайся со мной, пожалуйста, и послушай меня. И не стой столбом, сядь.

Я уселся напротив, ее глаза затягивали в себя, как омут.

— Человек, соперник, враг… может получиться из никого. Откуда ты знаешь, может, и я раньше свиней пасла? И, хватит…. давай о деле, — она оборвала себя, — Ты не в духе, но сейчас успокоишься. Все хорошо.

«Не все…»

— Тонка в порядке, скоро мы с ней простимся, — Хозяйка заметила в своих словах зловещую двусмысленность и досадливо поморщилась.

Встала.

— Не веришь мне. Идем.

Хорошо оборудованный лазарет располагался в подземном этаже. Палату заливал солнечный свет, исходящий из продольных прорезей в толстых, тянувшихся под потолком трубах. Он слегка мерк, когда солнце снаружи скрывалось за облаком, и разгорался вновь, когда тучка уходила.

— Пять минут, больше не дам. Лучше б вовсе не приходили, — Гаяр не церемонился даже с Хозяйкой.

— Мне хватит. Тонка…. слышишь меня?

Глаза на прозрачно-бледном лице наполнились ужасом, запекшиеся губы беззвучно шевельнулись.

— Вечно не везет мне с тобой, Тонка. То недосуг казнить тебя, то веревка оборвется…

Тонка съежилась под одеялом, словно желая исчезнуть, стать невидимой, а Хозяйка продолжала свой издевательский монолог.

— Снилось мне, Тонка — о тебе. Что будущее у тебя — светлое: добьешься успеха, блистать будешь, шагать по головам поклонников. Богатство так же тебя ждет. И все это — не здесь.

Тонка отвечала чуть слышно:

— Я… сделаю, как ты хочешь. Уеду… навсегда… Только…

Губы ее скривились в беззвучном плаче.

— Не убивай меня больше!

Хозяйка взяла меня под руку, давая понять, что уходим. Я оглянулся напоследок: рыжая голова Тонки утопает в подушке, глаза устало закрыты. Такой ее и запомнил, потому что никогда не встретил снова. Мы с Хозяйкой, уже мирно настроенные друг к другу, вернулись в ее кабинет. Она кинула мне через стол свернутую вчетверо газету.

Номер «Голоса народа» трехдневной давности был для меня (неожиданно!), как весточка из родного дома. Я читал торопливо, через строчку, улавливая общий тревожный смысл.

К гражданам Эгваль!

…Верные своему долгу…стремясь не допустить развала государства… преодолеть паралич власти…пресечь разгул коррупции и казнокрадства…вооруженные силы взяли власть в стране в свои руки… Образован Комитет национального спасения в составе… Гвардия надежно контролирует столицу и центры всех провинций, любые проявления неповиновения будут наказываться по законам чрезвычайного положения. Обстановка не терпит нерешительности, промедление подобно смерти. Верю в силу и разум народа Эгваль.

Председатель КНС команданте Авель Орьега.

— Ты — мой посланник, отнюдь не шпион. Передашь письмо, расскажешь обо мне…. что посчитаешь важным. Помни: мир с Эгваль нужен мне, а не война. Позже я дам тебе еще инструкции, а пока… готовься. Соберись с мыслями — вы же с полковником давние друзья. Он очень хорошо к тебе относится.

Она встала, нежная и суровая. «Радость — видеть тебя. Счастье — служить тебе».

— Ступай. Отдыхай до вечера: работа впереди трудная. Я на тебя надеюсь.

Кабинет Авеля оказался большим и неуютным. От прежнего хозяина в нем мало что осталось, а новый его еще не обжил. Темное прямоугольное пятно на обоях напоминало о стоявшем некогда у стены шкафе, два кресла у широкого окна завалены папками в синих и желтых переплетах. Авель сидел за столом, но, завидев меня, поднялся навстречу. Мы обнялись.

— Ну, здравствуй, сынок.

— Здравствуйте… Авель.

Он вздохнул, снова усаживаясь за обширный, темного дерева, стол.

— Присаживайся ближе.

Вид у моего бывшего высшего начальника был не вполне здоровый, но держался он бодро. Вынул сигарету, повертел в пальцах, сломал и сунул в пепельницу.

— Видишь…. курить бросил. А ты — по-прежнему стоик? Ну и хорошо.

Я уселся напротив него, странным образом ощущая, что пришел домой.

— Дай взглянуть на тебя. Хорош. Я не сразу поверил, когда узнал, что фаворита Хозяйки зовут Нат Гариг и он — выходец с Эгваль. Сомнения исчезли, когда я получил от правительницы Острова письмо. В нем она — сама любезность. Расхваливает тебя, просит доверять. Ты сделал великую карьеру, сынок. Поздравляю.

— Спасибо… Авель, но не за что. Все — случайность.

— Когда речь заходит обо всем, что связано с этой женщиной — о случайностях забудь, — он добродушно рассмеялся, — Глядя на ее последние успехи, я переменил свое о ней мнение. В лучшую сторону. Изощренный ум, выдающийся политик. Но… опасения остались.

Авель примолк, зверски угробил еще одну сигарету, поднял тяжелые веки:

— Власть, могущество. Одного этого довольно, чтобы превратить женщину в зверя. Добавь сюда неуравновешенную психику.

Меня задели его намеки.

— Авель! Не верьте сказке, что у власти может удержаться человек, убивающий людей лишь по прихоти своей порочной натуры! Эна — не сумасшедшая. И без причины не карает. Под каждым из вынесенных ею приговоров есть веское основание.

Авель подался вперед.

— Сынок… Ты — на ее стороне!

— Конечно. Но упреков не принимаю. Я давно уволен из гвардии и свободен от данной Эгваль присяги. Не считайте меня своим человеком в стане врага.

Авель расстегнул нижнюю пуговицу на мундире, глубоко вздохнул.

— А просто человеком я могу тебя считать?