Тайное братство - Робин Янг

Среди воинов выделялся один, величественный, на черном боевом коне. Уилл мельком увидел его горящие голубые глаза и оскаленные зубы. Бейбарс проскакал всего в нескольких ярдах слева. И тут же совсем близко просвистела сабля мамлюка. Она задела щит и скользнула по шее коня. Раненый конь поднялся на дыбы, столкнулся с боевым конем мамлюка и начал валиться на землю. Уилл не успел спрыгнуть, стремя захватило ногу. Еще секунда, и он рухнул вместе с конем. Где-то сзади закричал Ламбер.

Когда на улице появились первые мамлюки, Робер с остальными рыцарями и сержантами, не успевшими оседлать коней, ринулся в здание. Они призывали жителей прятаться. Некоторые последовали их примеру, набились в башни, другие продолжали бежать по улицам, охваченные ужасом. Вскоре на их головы и спины обрушились сабли, иных растоптали кони. Саймон стоял в дверях гончарной мастерской. Рядом Робер с мечом в руке. Один мамлюк развернул к ним коня, но передумал и поскакал с остальными. Возгласы «Аллах акбар!» смешивались с гулом копыт и криками умирающих.

Саймон наблюдал за происходящим, онемев от страха, но, увидев Уилла на земле, забыл обо всем. Вскрикнул и выбежал на улицу. Робер не успел задержать. К нему тут же ринулись два мамлюка. Он упал на колени, прикрыв голову руками. Сабли просвистели в воздухе в паре дюймов от головы. Мамлюки не стали задерживаться и поскакали дальше, а Робер выждал момент, рванулся и затащил обезумевшего конюха в мастерскую. Тот сопротивлялся, выкрикивая: «Уилл! Уилл!»

— Мы ему помочь не сможем! — крикнул в ответ Робер, пораженный ожесточенностью конюха. Он прижал его к дверному косяку. — Тебя порежут на куски как ягненка, ты, идиот!

— Но ведь он умрет! — вопил Саймон, пытаясь оттолкнуть Робера. По его щекам текли слезы. — Он здесь из-за меня! Понимаешь, из-за меня!

Кавалерия мамлюков с грохотом проносилась мимо. Воздух оглашали крики и стоны. Появились и первые струйки дыма. Мамлюки швыряли на крыши домов факелы.

— Что значит — из-за тебя? — спросил Робер.

— Если бы Элвин знала правду, она бы не ушла. Ну, насчет зелья, которым его опоили. Я ей соврал. Специально, чтобы их разлучить. Потому что если бы он женился, то потерял бы мантию, о которой так долго мечтал. Но я не думал, что мы можем попасть сюда! — Саймон захлебнулся рыданиями. — Я не знал… Я…

— Погоди, погоди. — Робер его отпустил. — Кажется, случилось чудо.

Саймон поднял голову и сквозь слезы наблюдал за всадником в белой мантии, направлявшимся к ним. Через пару секунд он увидел на коне двоих. Впереди Гарин с окровавленным мечом в руке, сзади Уилл. За ними следовал рыцарь-тамплиер и десять тевтонцев в белых туниках с черными крестами. Некоторые ранены. Улица теперь опустела. Лишь остались лежать мертвецы.

— Что с Ламбером? — спросил Робер, взяв поводья у Гарина.

— Погиб, — ответил тот, слезая с коня.

Тевтонцы тоже спешились. Помогли раненым товарищам. Вскоре подъехали еще несколько тамплиеров из группы Ламбера.

— Если бы не они, — Гарин кивнул на тевтонцев, — мы бы тоже погибли.

Робер вгляделся в зловеще тихую улицу.

— Кавалерия мамлюков, наверное, уже в центре.

— Да, — согласился тевтонец. — У нас мало времени. Скоро откроют ворота и войдет остальное войско.

— Так что же нам остается, сдаваться? — спросил Уилл, с трудом сползая с седла.

— Сарацины нас не пощадят, — ответил тевтонец. — Мы видели, как они кромсали саблями любого, кто попадался на пути, без разбору. — Рыцарь промокнул кровь, капающую из пореза на голове.

— Может, попробуем добраться до прицептория или крепости? — предложил Робер.

— Поздно, — сказал тевтонец. — Там уже все занято пешими мамлюками.

— Что же нам делать? — спросил кто-то из сержантов.

— Бежать, — ответил тевтонец.

Гарин кивнул:

— Он прав. Это единственная возможность спастись. Выйдем через подземный ход. Их здесь несколько.

— Именно туда мы и направлялись, — сказал тевтонец. — Есть один недалеко отсюда. Проходит под стеной прямо в пещеру на склоне Силпии. Для этого надо подняться на стену. В пещере мы дождемся ночи.

— Можно пойти на север, — сказал другой сержант, — к Баграсу или…

— Там уже войско Бейбарса, — прервал его Робер.

— Тогда пошли.

Уилл двигался как в тумане, сжимая рукоять окровавленного меча. В Сафеде отец и рыцари выбрали смерть, но не будет им покоя и в могиле. Потому что дело не закончено. Эврар, Овейн, отец, орден тамплиеров, тайное братство — все от него чего-то требовали. Повелевали, за что сражаться, по каким правилам жить, и на его глазах эти правила меняли, нарушали клятвы и обещания без всяких последствий. Мир или война, прощение или месть — это он должен выбрать для себя сам. Но чтобы иметь возможность выбирать, нужно жить.

— Не отставай! — крикнул Робер.

Уилл побежал.

Первые крестоносцы выбили турок из этого города после семимесячной осады, а перед Бейбарсом Антиохия пала всего через четыре дня. Горожане пытались спастись кто как мог. Одни заперлись в домах, спрятали детей в подвалах и под кроватями, но мамлюки сожгли дома вместе с ними. Другие укрылись в крепости, но ненадолго. Только горстке удалось достигнуть грота Святого Петра, большой пещеры, где первые христиане тайно совершали обряды, а позднее прятались от преследований. Там, судорожно дыша, сгрудились священники, воины, крестьяне, купцы, проститутки, дети, а войско мамлюков тем временем ринулось через городские ворота. Бейбарс приказал потом их запереть, чтобы никто не мог спастись.

Уцелевшие городские стражники и рыцари пытались сдаться, но мамлюки крушили саблями всех, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. Не пощадили даже мусульман, живших в добром соседстве с христианами несколько поколений. Они умоляли, выкрикивали что-то по-арабски, но обезумевшие от крови мамлюки уже не ведали, где свой, где чужой.

Так пала Антиохия.

В церквях и дворцах творилось невообразимое. Мамлюки врывались, кромсали священников и слуг, обшаривали помещения, собирая все ценное, мочились на алтари, ломали распятия, сжигали священные книги. Тут же походя насиловали женщин. В соборе Святого Петра вскрыли гробницы патриархов и выбросили мощи. Смеясь, давили каблуками кости, разбрасывали по полу. Прятавшийся за одной из гробниц архидьякон ухватился за ногу мамлюка, умоляя не осквернять кости его отца. Воин забил архидьякона до смерти сгнившим отцовским черепом.

В центре агонизирующего города, в большой римской вилле, расположился Бейбарс. Вышел во двор, обогнул кучу трупов и направился к фонтану освежить лицо. Державшая саблю рука болела. Бедро покалывало в том месте, где тамплиер задел острием меча. В горле жгло.

Приблизился управитель. Подождал, пока султан закончит умывание.

— Горожане в крепости сдались, мой повелитель.

— Хорошо.

Управитель поклонился.

— Ты дашь им свободу, мой повелитель?

— Нет. — Бейбарс зачерпнул ладонями воды, чтобы попить. — Все станут рабами. Завтра предложим воинам выбрать, остальных продадим. — Он на что-то наступил. Наклонился, поднял. Тряпичная кукла. Повернулся к управителю. — А как добыча?

— Много, как я и ожидал. Так что одну повозку можно раздать.

Бейбарс повернул куклу. Она казалась маленькой в его огромной руке. Посмотрел на гору трупов, где на видном месте лежало тело девочки. Черные волосы намокли в крови. Девочка выглядела чуть младше его сына.

Бейбарс метнул взгляд на управителя:

— Что еще?

— Я сказал, мой повелитель, что сокровищ очень много, но увезти сможем.

— Ладно. — Бейбарс тряхнул головой. — Раздавать будем завтра.

Управитель с поклоном удалился, и тут же к султану подошел Хадир в запачканном кровью халате. Опустился на колени, коснулся стопы Бейбарса.

— Повелитель. Я хочу раба.

Бейбарс поднял прорицателя на ноги. Захватил ладонью подбородок.

— Так где же опасность, которую ты предсказывал? — Он кивнул на горящий город. — Похоже, ты оказался не прав.

Сквозь клубы дыма неожиданно пробился луч солнца. Подернутые молочной пленкой глаза Хадира вспыхнули.

— Будущее являет себя неохотно, повелитель, — угрюмо проговорил он.

Бейбарс помолчал, затем швырнул ему куклу.

— Так вот тебе рабыня.

Хадир набросился на куклу, как кот на мышь. Сел на корточки, принялся качать, издавая воркующие звуки, подносить к лицу, нюхать.

Бейбарс кивком подозвал одного из приближенных.

— Пусть приведут коменданта Манселя и с ним писца. Сейчас я продиктую послание принцу Богемону, и комендант его доставит. Думаю, принцу будет интересно узнать участь своего города. — Приближенный исчез. Бейбарс посмотрел на воинов, стоявших у входа. — Сожгите тела, пока не налетели мухи.