Вереница - Элисон Синклер

– Все в сборе? Мне еще надо проинструктировать другие группы!

Люди, склонившиеся над столами, невольно выпрямились.

– В общем, я хочу, чтобы вы знали сигналы тревоги и их значение. У нас три входа, и сигнал, предупреждающий о вторжении в нижний вход, будет звучать так. – Женщина тряхнула колокольчик, и тот издал приглушенный звон. – Один удар, ясно? Правый вход – два удара. – Она продемонстрировала это двумя энергичными движениями руки. – Задний вход, – она показала на выход из Цитадели, которым пользовались реже всего, – три удара. Эти сигналы вы услышите, если противник приблизится ко входам. Если за предупреждающим сигналом послышится частый продолжительный звон, значит, они начали боевые действия и обстреляли посты. Если они проникнут в эту пещеру, мы постараемся предупредить людей о том, где находится враг. Итак, предположим, противник ворвался в пещеру с южной стороны. Сведения о продвижении врага в юго-восточном направлении будут передаваться следующим образом… Кто-то за спиной у Софи прошептал:

– Вот уж никогда бы не подумал, что мне придется слушать курс лекций об искусстве колокольного звона.

Зашуршали перелистываемые страницы, затем раздался шепот:

– Какое там искусство, золотко! Это просто сигналы. Ты зря листаешь, здесь ничего не найдешь.

– Только попробуй назвать меня так еще раз! Я… Женщина с ружьем сурово посмотрела на перешептывающуюся пару.

– И наконец, если им удастся достичь Цитадели, вы услышите продолжительный и громкий звон. – Она зазвонила что быдо мочи. – В таком случае я советую вам не высовываться, чтобы не нарваться на пулю. – Она со сдержанным одобрением посмотрела на белые и красные кресты на груди у бывших военных врачей. – Хочу добавить, что сигналы будут подаваться не только колокольным звоном, но и барабанным боем, а также любыми другими средствами, которые попадутся под руку. Так что, если не хотите, чтобы вас застали врасплох, держите ухо востро. Мы подготовили несколько траншей и укрытий, на случай, если бы окажетесь на линии огня, когда будете спасать раненых. Кроме того, вы, конечно, можете укрыться в боковых пещерах. Траншеи…

– Настоящая фанатичка, да? – прошептал за спиной у Софи прежний голос.

Софи слушала, как женщина объясняет, где искать убежище, и ей невольно казалось, что перед ними стоит стюардесса, рассказывающая об аварийных выходах, надувных жилетах и других мерах предосторожности “на случай вынужденной посадки”, то есть крушения. Она еле сдержала рвущийся из горла то ли смешок, то ли всхлип. К счастью, инструктаж завершился последним ударом в колокол и фразой: “Надеюсь, вам все ясно?”, после чего женщина-скаут быстро вышла вон. Послышались взволнованные и ироничные возгласы, однако большинство присутствующих сохранили спокойствие и начали убеждать более нервных коллег, что целью нападающих будет Цитадель, а не они сами.

Софи хотела вернуться в лабораторию, однако один из врачей “скорой помощи”, невысокий плотный египтянин, пристал к ней с вопросом, что им делать с кровью, и пришлось объяснить, что она уже наполнила утром ямку собственной кровью, но ее поверхность затянулась тонкими серебристыми волоконцами. Ей не известно почему; она понятия не имеет, каким образом корабль определяет, какое вещество воспроизвести, а какое – абсорбировать. Возможно, все дело в сложности смеси или в присутствии макромолекул, а может, есть какой-то биохимический определитель. В общем, кровь корабль синтезировать не будет.

– А плазму? – спросил египтянин, сверля ее своими темными блестящими глазами. – Или вещества, способствующие свертыванию крови? Ну хоть что-нибудь! И кстати, какая у вас группа крови? Вы надежный донор?

Только Софи улизнула от него, не без страха поручившись за содержимое своих вен, как один из хирургов принялся допытываться, сможет ли она ассистировать при операции. Рыжеволосая медсестра Голубка, заведовавшая отделением для выздоравливающих, хотела знать, чем руководствуется Софи, определяя концентрацию лекарственных растворов. Софи пришлось сказать, что ничем – полагается на точность, с какой корабль обычно воспроизводит смеси. Голубку, похоже, покоробило столь беспечное отношение.

“Тогда мы займемся титрованием, – сказала она. – Жаль, что у нас не было возможности проверить хоть некоторые из этих препаратов. И я очень надеюсь, что нам не придется ими воспользоваться”. Один из ординаторов угостил Софи пончиком с ванилью. Запах невольно вызвал у нее в памяти образ Хэтэуэй, а следом – Стэна. Софи не смогла доесть пончик. Она принесла его с собой в лабораторию и оставила на потом.

Зеленовато-голубой вымпел сменился синим. Софи убрала лабораторию и прикрыла все ямки. Потом снова принялась наводить в лаборатории порядок и проверила свои записи, отчаянно пытаясь определить, смогут ли люди в случае ее гибели найти в них все, что им нужно. Ненадолго забежал Доминик. Он был весь как сжатая пружина, хотя и старался держать себя в руках. Говорил отрывисто, глотая окончания. Кризис не прибавил ему спокойствия, а лишь обострьл тревогу по поводу возможных неудач. Доминика беспокоила фильтрация и количество лекарств; его беспокоила паника; его беспокоило то, что люди могут не услышать сигналов и не успеть укрыться в убежище. Если он намеревался таким образом поднять дух Софи, ему это не удалось. Зато он сообщил ей очень важный и жуткий факт: те трое, которых видели уходящими из лагеря в одежде Моргана, Хэт и Мариан, оказались самозванцами. А значит, настоящие скорее всего сидят в плену в Эревоне. Если они продержатся до утра, сказал Доминик, их попытаются освободить.

Софи вернулась в лазарет и внесла лепту в решение, касающееся режима применения лекарственных средств. Она вежливо улыбнулась, когда кто-то предложил, чтобы синтез кофе стал задачей номер один. Она старалась не слушать приглушенные разговоры о том, что могли предпринять эревонцы и стоит ли еще раз попытаться договориться с ними.

Потом она вернулась в лабораторию патологии. Отфильтровала содержимое “колодцев” с морфином и стероидами. Снова прикрыла их. Просмотрела свои записи. Решила, что понять их все-таки можно.

Заглянул один из скаутов и предложил переночевать в Цитадели. Ночная атака маловероятна, но мало ли что, вдруг противник решит воспользоваться темнотой, несмотря на трудности ночного боя. Софи подумала было пойти в лазарет, к остальным врачам, однако в конце концов расстелила мешок под столом, возле кошачьей корзинки, и легла, прислушиваясь к нескончаемым жалобам Мелисанды и скармливая ей через окошечко остатки сухого корма.

Раздался барабанный бой. Наступила тьма. Начались самые противные часы. Софи даже уснула ненадолго, но ей привиделись какие-то кошмары.