Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека - Александр Асмолов

Поиск подобных рудиментарных форм воли в истории человеческой культуры важен по целому ряду причин.

Во-первых , находя в истории культуры подобные снятые формы воли, вроде различных ритуалов и церемоний, психолог может вооружить личность порой забытыми, но весьма действенными приемами овладения своим поведением в критических конфликтных ситуациях.

Во-вторых , изучение рудиментарных внешних форм воли в истории культуры даст возможность понять генезис различных внутренних интериоризированных приемов овладения собственным поведением, прежде всего различных механизмов психологической защиты , которые помогают осуществить бегство от выбора, «бегство от свободы» ( Э. Фромм ), в безвыходных ситуациях. Эти приемы защиты и компенсаторные механизмы, по мысли Б. В. Зейгарник, не рассматриваются в отечественной психологии как проявление антагонизма между личностью и обществом, а выступают как средства саморегуляции, овладения поведением личности.

Не являются ли магические действия, вроде описанных Дж. Фрезером ритуалов публичного изгнания злых сил, рудиментарной внешней формой катарсиса? Не выступает ли компенсация тех или иных физических изъянов с помощью моды, как это описывает А.Р. Лурия, одной из внешних форм механизма компенсации? Не представляет ли собой идентификация свернутое и перешедшее в идеальный план действие по подстановке себя на место другого человека в совместной деятельности ? Все эти вопросы требуют специального исследования. Однако уже сама их постановка доказывает, что инструментальный историко-генетический метод далеко еще не исчерпан и может быть применен для анализа продуктивных проявлений личности как индивидуальности.

Весьма своеобразным, изобретенным в истории культуры приемом преодоления конфликтных ситуаций и одновременно средством для раскрытия, актуализации личностно-смыслового отношения индивидуальности к миру является смех, точнее, используя выражение М.М. Бахтина, формы « смеховой » или « карнавальной » культуры. По своей функции в жизни личности смех вовсе не сводится к катарсису, очищению. Смех выступает для личности как средство выхода за границы нормосообразного поведения, преобразования мира значений в мир смыслов. Так, в своем исследовании «смеховой культуры» Древней Руси Д.С. Лихачев и А.М. Панченко отмечают: «Функция смеха – обнажать, обнаруживать правду, раздевать реальность от покровов этикета, церемониальное™, искусственного неравенства, от всей сложной знаковой системы данного общества». С их точки зрения, психологически смех хотя бы на время снимает с человека обязанность вести себя по существующим в данном обществе нормам. Но означает ли это тот факт, что в смехе личность вообще выходит за пределы норм? Дело обстоит иначе.

« Смеховая культура » – это « иная культура » по отношению к высмеиваемому миру, выворачивающая его церемонии и нормы наизнанку, а тем самым строящая свою желаемую новую действительность, свои нормы. Подобный подход представляет для психологии личности интерес также и в том плане, что он со всей наглядностью демонстрирует ограниченность взглядов на самоактуализацию личности ( А. Маслоу ) как развертывание при сбрасывании «масок» и норм некоторого природного, таящегося в глубинах человека начала. В действительности же самоактуализация личности – это самоосуществление « иных культур », имеющих своим источником преобразование норм данной культуры и творение в ходе контакта с миром новых норм, то есть нормотворчество. В самоактуализации рождаются интерсубъективные социальные миры.

Феномен «игры стилями»

Одним из самых перспективных направлений изучения продуктивных проявлении самоосуществления личности является разработка проблемы, каким образом личностью осуществляется выбор тех или иных социальных ролей, какое значение приобретает опробование личностью себя в различных ролях для процесса самоосуществления индивидуальности.

Кардинальное отличие процесса социализации ролей на ранних стадиях персоногенеза индивидуальности от сознательного выбора личностью социальной роли состоит в том, что в первом случае роль овладевает личностью, а во втором индивидуальность овладевает ролью, используя роль как инструмент, как средство для перестройки своего поведения в различных ситуациях.

В своем исследовании Ю.М. Лотман изображает противоречивый процесс «самоосуществления личности» A.C. Пушкина как непрестанное опробование, поиск себя в разных типах поведения, жизни в разных жизнях. Входя в разные круги общения, в разные социальные группы, поэт приобретает способность гибко перестраивать свою личность, меняться в разных ситуациях. При этом Ю.М. Лотман подчеркивает: «Личность поэта, конечно, едина и, бесспорно, связана с широким кругом впечатлений, поступающих из внешнего мира. Однако, будучи включена в различные общественные связи, она говорит с миром на многих языках, и мир отвечает ей различными голосами. В результате один и тот же человек, входя в разные коллективы, меняя целевые установки, может меняться – иногда в очень значительных пределах» [152] . Эти перемены – необходимое условие поиска своего места в мире, постижение через изменение различных типов поведения личностного смысла этих типов поведения в жизни личности. «Поведение Пушкина, – пишет Ю.М. Лотман, – отличалось своеобразием: оно подразумевало не ориентацию на какой-либо один тип поведения, а целый набор возможных “масок”, которые поэт варьировал, меняя типы поведения. В Одессе, когда смена стилей поведения и как бы “перемена лица” в обществе Раевского превратилась в своеобразную игру, сама природа романтического поведения стала осознанным фактом. Это повлекло два рода последствий. С одной стороны, поэт получил возможность взглянуть на романтическую психологию извне, как на снятую маску, что закладывало основы взгляда со стороны на романтический характер и объективного его осмысления. С другой – именно в бытовом поведении оформились “игра стилями”, отказ от романтического эгоцентризма и психологическая возможность учета чужой точки зрения… Пушкин учится смотреть на мир глазами другого человека, менять точку зрения на окружающее и самому, меняясь, включаться в разнообразные ситуации» [153] .

Вряд ли сейчас можно дать более исчерпывающую психологическую характеристику значения выбора тех или иных ролей, а тем самым и типов поведения для понимания механизмов развития индивидуальности личности. В этой характеристике выделены, во-первых, функция социальной роли как средства овладения поведением в определенной жизненной ситуации; во-вторых, функция смены ролей в познании различных фактов действительности и ломке устойчивых культурных стереотипов; в-третьих, значение смены ролей для преодоления личностного эгоцентризма, возможности встать в рефлексивную позицию к самому себе, а тем самым переосмыслить свое отношение к себе и к окружающей социальной роли в проявлениях поведения личности как индивидуальности.

Если заданная социальная роль, являясь образцом социотипитического поведения, выражает тенденцию в системе «личность в группе» к сохранению данной системы, то выбранная роль, выступая как средство овладения поведением и переосмысления действительности, выражает тенденцию данной системы к изменению, в частности к опробованию пригодности наличных образцов социотипического поведения в изменившихся жизненных ситуациях.

При анализе этих проявлений личности на полюсе «преобразования себя» нельзя обойти еще одну попытку изучения поведения личности в тех предельных критических ситуациях, когда преобразование ситуации извне не снимает конфликта. «Критическая ситуация в самом общем плане должна быть определена как ситуация невозможности, то есть такая ситуация, в которой субъект сталкивается с невозможностью реализации внутренних необходимостей своей жизни»28 (мотивов, стремлений, ценностей и пр.). Выходом из этих критических жизненных ситуаций вроде стресса, фрустрации, конфликта и кризиса является совершенно особая деятельность – деятельность переживания (от термина «пережить», например пережить смерть близкого человека), в ходе которой производится новый приемлемый для личности смысл жизни. Однако и на эту особую деятельность, продуктом которой является смысл , полностью распространяются высказанные А.Н. Леонтьевым и С.Л. Рубинштейном положения, согласно которым перевороты в жизни личности опосредствуются, а не производятся сознанием. Производятся же они действиями и поступками индивидуальности личности. С.Л. Рубинштейн отмечал, что выход за пределы самого себя есть не отрицание сущности индивидуальности, а становление и вместе с тем реализация сущности в мире, в других людях, в себе самом.