Пути Деоруса - Пётр Машьянов

чуть выше других, стоял внушительный терем, детали разглядеть было трудно. Немного ниже виднелось несколько длинных домов, гораздо больше размером, но проще построенных. Они были похожи друг на друга как две капли воды: каждый из них состоял как будто из одной только выпуклой двускатной крыши, стены было едва видно. Остальное поселение представляло собой россыпь деревянных срубов поменьше. Только посередине место было расчищено вокруг огромного серого столба, увешанного флажками, на этой площади было несколько десятков человек — наверное, здесь был местный рынок.

Легкий ветерок дул со стороны большего острова, юноша отчетливо различал запахи дыма и смолы. Снова послышался чудной частный стук. Ганнон посмотрел на гору, окруженную лесом. Его граница была различима очень четко: он просто вздымался зеленой стеной, словно полосу прочертили. От городка в лес уходили две дороги: одна чуть западнее – из квартала, обнесенного стеной, этот путь вел к самой горе. От основного поселения начиналась другая, уходившая на восток. Обе они скрывались в лесу, где для них были вырублены просеки.

Прогулявшись еще немного, Ганнон возвратился в свои покои, где с облегчением снял тяжелый наряд и одел привычный. Его легионеры пока не вернулись, так что было время почитать припасенные книги. Сосредоточиться было трудно: юношу отвлекали мысли о командующем, да и хозяйка монетного двора тоже вызывала беспокойство. Он в третий раз перечитал краткую историю острова: от ссылки циркачей до мятежа на острове-тюрьме, но так и не смог понять, когда и как владениями здесь обзавелись дома Хестола и Хестаса. Автор весьма вольно обходился с хронологией и больше уделял внимания своим личным симпатиям при описании событий.

Юноша уже успел задремать, подставив ладони под щеки: перед глазами мельтешили курумовые монеты — тарсы, таны и рили. Во сне он чувствовал запах дыма от плавилен и жар, жар! «Крысы!» — выругался юноша уже наяву, обнаружив, что его рукав начал тлеть, съехав к свече. Похлопав по тлеющей ткани он потряс головой и закрыл книгу: нужно было размяться. Ганнон прошел вперед по комнате, за дверью слышались приглушенные голоса и шорох. Сонливость как рукой сняло — он медленно двинулся к двери и заглянул в открытую щель.

Зрелище было неожиданное: Иссур, одетый в полный доспех, раскачивался стоя на месте. Глаза были полуприкрыты, красные пятна ярко проступили на мальчишеском лице. Между ним и дверью стоял Роннак, поднявший руки, словно пытаясь остановить его.

— Надо доложить… — еле ворочая языком и склоняясь вперед, настаивал молодой Откликнувшийся.

— Проспись сначала, суд тоже уже на боковой! — Роннак оглянулся на дверь и скрипнул зубами — Ганнон уже открыл ее и стоял в проеме. — Поздно теперь уж. Докладывай, — процедил подземник.

Судья смотрел на это, склонив голову и не сдерживая веселья. Такого он от молодого Лизариса не ожидал. Иссур медленно моргнул, обдумывая происходящее, после чего быстро и четко отсалютовал с громким стуком кулака о нагрудник и… повалился навзничь. Роннак с Ганноном едва успели подхватить его, чтобы не дать расшибить голову об пол.

***

Утро радовало теплом и ярким солнцем. Роннак стоял возле окна-бойницы, подставив лицо свету и вдыхая свежий морской воздух. Ганнон еще не успел закончить завтрак, слуги принесли жареные яйца с местными овощами. Приправы были странными, но вкус ему нравился. Громкие крики чаек сменились шуршанием и тяжким вздохом из соседней комнаты – Иссур наконец проснулся.

Через некоторое время Откликнувшийся вошел в комнату и шаркающей походкой направился к столу. При этом он не отнимал руки от левой стороны головы, будто боялся, что часть черепа отвалится. Не замечая веселых взглядов Ганнона и Роннака, юный легионер молча занял место за столом и налил себе воды.

— Вижу, отношения установить удалось, — заключил Ганнон, глядя в тарелку, по которой возил кусочком хлеба. Судя по шороху и последовавшему стону, Иссур вскинул голову, но быстро пожалел об этом.

— Да-а... — голос Лизариса звучал непривычно медленно. — Все как положено при первом, — он повращал кистью свободной руки, — прибытии.

— Пир? — спросил судья.

— Нет, сперва погоняли, конечно.

— Как положено, — кивнул подземник.

— Они посмеялись, что Лизарисы метать не умеют. — Иссур сжал челюсти. — Посоревновался с местным наставником.

— Ахах! — Роннак сделал шаг от окна. — Легко перекидал? Морские, кроме тебя, вообще плохо метают.

— Ты в качку попробуй, — парировал Откликнувшийся из Морского. — Не сразу, но получилось. Он, легионер этот, сначала опешил от моих бросков, после братцев-то. Думал, что и я не смогу. Вышел я вперед. Он подсобрался в середине, молодец, но я додавил.

— Ну, после такого не выпить было сложно, — рассудил подземник, на что морской скорбно кивнул.

— Но пока отдыхали, я и записи тоже посмотрел. Ну, не сами записи, конечно, надо же знать, что смотреть, — виновато добавил Иссур. — Но где они лежат, вот.

— Молодец, — похвалил Ганнон, встав из-за стола: он тоже решил подышать у окна. — И мне бы заняться записями не мешало. Понять, где здесь что на острове, — пробормотал себе под нос юноша: сколько бы он ни прочитал, выходить на незнакомую территорию было тревожно.

— А что надо? — спросил Роннак.

— Кхм, да все. Где тут кто живет, что за дорога Железа, что за вторая…

— Так и сказал бы сразу, а то все книги какие-то… — хмыкнул подземник, уселся и набрал воздуха, приготовившись говорить дальше. — Дорога Железа — она идет к шахте, где его и курум копают, там эти верховодят, к которым ты ходил. И лес рубят нормальные ребята, а не погань местная. А вторая дорога, она ведет в Королевский лес. — Роннак издевательски, но искусно изобразил интонации островитян, которые Ганнону показал командующий крепости. — Там Габха и его аторцы копошатся, рубят лес, чтобы не закаменел, охотятся.

Ганнон и Иссур обменялись одинаково изумленными взглядами. Роннак, заметив это, решил нужным пояснить:

— Врага надо знать. — Подземник приложил руку к животу так же, как тогда, в трактире Виалдиса, когда он рассказывал своим товарищам о ранении курумовым лезвием.

— Здесь каменеет лес? — Ганнона заинтриговала эта деталь. Он думал, это фигура речи.

— Если долго не рубить, да. Проклятое место, и деревья тут как грибы растут, причем гигантские, — объяснил Роннак. — Увидишь на площади у них. Проще показать, чем рассказать. Человеку из добрых земель в такое не поверить.