Лаки - Джеки Коллинз

– Тупой богатый идиот, – отозвалась она тут же. – Твоя женитьба на Олимпии Станислопулос – не более чем неудачная шутка. Сколько мужей она уже поменяла? А сколько знаменитых любовников? Пополни собой этот список, Ленни. Ты попал в очень большую компанию. Ну и как оно – быть одним из многих?

– Джесс, – сказал он спокойно. – Сделай одолжение, вали отсюда.

– С удовольствием бы, да не могу.

– А ты постарайся. У меня в голове марширует целая армия горилл, и мне кажется, нам с ними лучше остаться наедине.

– О Ленни, – она села рядом и взяла его за руку. – Думаю, ты просто ничего не соображал. Почему ты ее просто не трахнул, вместо того чтобы жениться?

– По-моему, это мы тоже сделали.

Джесс грустно покачала головой. Ленни. Лучший друг. Всю жизнь он оказывается в дураках, когда дело касается женщин.

Час назад она пришла в его номер и там обнаружила его спящим в одежде на кушетке с мокрым полотенцем на лбу.

Уже было одиннадцать утра, и Джесс попыталась переместить его в спальню. Он с усилием приоткрыл налитые кровью глаза и сказал:

– По-моему, я сделал что-то такое, о чем скоро пожалею.

Затем последовало его признание. В подтверждение слов на полу валялось свидетельство о браке.

Теперь, откричавшись, она попыталась собраться с мыслями и спокойно обдумать сложившееся положение.

– Где Олимпия? – спросила она голосом гораздо более спокойным, чем она сама.

– Не знаю, – простонал Ленни, поднявшись на ноги и неверными шагами направляясь в ванную. Он пописал, бросил взгляд в зеркало и ввалился в спальню, где рухнул на кровать лицом вниз. «Больше никаких наркотиков. Никогда».

Джесс последовала за ним.

– Я заказала завтрак, – сказала она. – Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.

– Не говори мне о еде.

– Вставай. Прими душ. Нам надо выпутаться из этой истории.

– Вали отсюда, Джесс.

– Не повторяйся. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Он почесал в затылке, сел и потянулся за сигаретой. «Боюсь, ты немного опоздала».

Олимпия не спала. Флэш открыл ей один полезный секрет. После ночи пьянства и наркотиков новый день нужно встретить только с помощью пары таблеток метаквалона.

По возвращении в отель она выпила две штуки и, приняв ванну и переодевшись, почувствовала себя готовой начать делать дела. Прежде всего Олимпия позвонила в Нью-Йорк своему адвокату. Затем – журналисту при отеле «Маджириано». И, поскольку была хорошо воспитана, Витосу.

– Мистер Феличидаде просил не беспокоить его до полудня, – отозвался телефонист.

Что ж, тем хуже для него. Мистера Феличидаде ожидает большое потрясение.

Иден проснулась рано и тихонько, как заговорщица, выскользнула из кровати. Сантино спал на спине и громко храпел.

Очень осторожно она вынула одежду из гардероба, проскользнула в ванную и закрыла за собой дверь.

Почему она не заговорила с Ленни на вечере?

Почему он сам не заговорил с ней?

Она умылась холодной водой. След от пощечины совсем прошел. Она выглядела красивой, как никогда, – фарфоровое личико, нежная кожа, Глаза, как топазы, и экзотические скулы.

Она нанесла на лицо коричневые тени, румяна и чуть подкрасила губы. Затем завязала в пучок свои тонкие волосы. Так она выглядела совсем молоденькой и невинной. Ленни любил ее такой.

Она надела белые брюки и шелковую блузку.

Почти не дыша, Иден прошмыгнула назад в спальню. Сантино все еще спал. На столике околокровати лежала пачка банкнот, несколько золотых украшений и револьвер с коротким стволом. Не глядя ни на украшения, ни на револьвер, она взяла из пачки несколько стодолларовых купюр. Затем, подойдя к столу, нацарапала записку: «Пошла по магазинам. Скоро вернусь». Он рассердится, она знала. Но ей надо выбраться отсюда одной. Оставалось надеяться, что Зеко не спит под их дверью.

Сантино – опасный человек. Упрямый и непредсказуемый. Она терпела его уже два года и готова потерпеть еще, до конца съемок фильма. Но после вчерашней сцены стало ясно, что ей надо как-то подстраховаться. А есть ли лучшая страховка, нежели Ленни Голден? Особенно теперь, когда он выбился в люди.

– А вы кто такая? – величественно поинтересовалась Олимпия, проходя мимо Джесс в номер Ленни.

Светловолосая наследница оделась по-деловому – в белое платье, прическу украсила розовыми цветами. За ней следовала процессия посыльных из магазинов, несущих ворох костюмов в полиэтиленовой оболочке, кипу рубашек на плечиках и целую коллекцию разного размера коробок и коробочек.

– Я – менеджер Ленни, – ответила Джесс. – А что...

– Гм-м, – Олимпия уничтожила ее взглядом. – Полагаю, вы уже слышали новость?

–Да, и...

Олимпия перестала обращать на нее внимание и переключилась на посыльных.

– Оставьте все на кушетке и можете идти, – скомандовала она.

Так они и поступили.

После их ухода Олимпия вновь обратила холодный взгляд на Джесс.

– Теперь, – заявила она сухо, – есть несколько организационных вопросов, и я хочу, чтобы вы их проконтролировали. Прием назначен на сегодня на три часа дня. Отель обещал выставить закуски и цветы, но убедитесь, чтобы все было сделано должным образом. И особое внимание обратите на то, чтобы явилось как можно больше корреспондентов. Я хочу быть уверена, что наша свадьба будет освещена в прессе наилучшим образом. Несколько журналистов сейчас уже летят сюда из Лос-Анджелеса. Пошлите к самолету лимузин и проследите, чтобы о них тут хорошо позаботились.

Она остановилась, чтобы перевести дух.

– Вы не очень-то похожи на менеджера, – презрительно добавила она. – Впрочем, полагаю, Ленни сам знает, что делает. Где он?

Джесс едва не лишилась дара речи. И вот на этом Ленни женился? На этой писклявой, самоуверенной кукле с жирными ляжками и огромными сиськами? Ленни, который всегда имел самое лучшее. Только дам первого сорта.

Она безнадежно махнула рукой в сторону спальни.

– Он там, – сказала она. Пусть сам выпутывается. В конце-концов он на этом женился.

Витос проснулся под звуки собственного голоса. Он любил возвращаться к реальности, слушая нежное, ласковое пение. Магнитофон-будильник сработал ровно в полдень. Витос перевернулся на другой бок и некоторое время балансировал на грани между бодрствованием и сном, затем встал, сделал зарядку, принял душ, побрился, приклеил парик на место и вызвал прислугу и своего менеджера. Они явились одновременно.

Пока Витос расправлялся со свежим грейпфрутом, яйцами всмятку и лимонным чаем (ему все время приходилось следить за своей диетой), его менеджер нервно ходил взад и вперед по комнате. Он открыл Витоса несколько лет назад, когда застал свою служанку-мексиканку плачущей над его песней, которая передавалась одним из каналов испанского телевидения.