Паутина - Весела Костадинова

я, не поднимая глаз. — И то, что ты сделал для меня, не измеряется деньгами.

Я вновь поцеловала его руку, чувствуя, как напряжение в его теле начинает отпускать, как он медленно, почти незаметно выдыхает.

— Но и я не покупка, — добавила я, поднимая голову и встречаясь с его тёмным, всё ещё пылающим, но уже не таким жёстким взглядом. — Я не могу позволить себе быть чьей-то обязанностью. Даже твоей.

— Подлый прием, Лиана, — выдохнул он, обнимая меня и прижимая к себе, — очень подлый, любимая.

Я улыбнулась, позволяя его губам найти мои, прижимаясь всем телом, позволяя огню внутри распространяться по жилам.

— Пятьдесят на пятьдесят, родная, — прошептал он мне на ухо, чуть прикусив мочку уха.

— Игорь!

— Я тоже умею играть в такие игры, любимая, — он подхватил на руки и посадил на подоконник, не выпуская из рук.

— Все, счет Васе тоже, — промурлыкала я, подставляя ему шею.

— Договорились, — это последнее, что до меня дошло, прежде чем я окончательно потеряла от него голову.

Эпилог

Жаркое итальянское солнце заливало улицы Верчелли, играло золотыми бликами на брусчатке старого города, отражалось в стеклах домов и в медленно текущих водах каналов. Воздух был пропитан ароматами свежего хлеба, обжигающего эспрессо и лёгкими нотками базилика и томатов, доносящимися из ближайших тратторий.

Где-то неподалёку звучала негромкая музыка — старый уличный музыкант перебирал струны гитары, наполняя узкие улочки напевными, тягучими аккордами. На небольших балконах покачивались пёстрые кашпо с цветами, а из открытых окон домов доносились приглушённые голоса и смех.

Я глубоко вдохнула, впитывая атмосферу этого города, его неспешную, расслабленную жизнь, его старинное очарование, в котором было что-то удивительно тёплое, живое.

Игорь крепко сжал мою руку, осторожно поцеловав в висок.

— О чём думаешь? — его голос был тихим, но в нём читалось какое-то особенное спокойствие.

— О том, как соскучилась по родителям, — улыбнулась я мужу, — Беатка сейчас опять на дедуле повиснет, наверное.

Игорь усмехнулся, слегка качнув головой.

— Ещё бы. Как только она их увидит, деда с бабушкой можно будет не беспокоить — малышка займёт их полностью.

Мы ждали родителей Игоря в небольшом ресторане в центре Верчелли. Место было уютным, с тёплым, слегка винтажным интерьером: деревянные балки на потолке, кованые светильники с мягким светом, полки, заставленные бутылками местного вина. Через открытые окна доносился аромат свежей выпечки и трав, смешиваясь с лёгким гулом улицы.

Родители прилетели в Италию два дня назад, но к нам собрались приехать только сегодня, позволяя себе побыть наедине друг с другом. Это была их давняя традиция — первые несколько дней в новом месте проводить вдвоём, не отвлекаясь ни на кого. В этом году они сделали исключение только ради нас — своих детей и внучки.

Вот уже полгода, как мы с Игорем переехали в Италию, каждый день всё больше привыкая к новому ритму жизни. Он работал в университете, полностью погружаясь в преподавание и исследования, а я устроилась на один из виноградников, наконец совместив свою любовь к растениям и микробиологию. Бабушка переехала вместе с нами, после того, как моя мама год назад тихо ушла во сне в след за отцом.

Три года, два из которых я буквально собирала себя заново, училась не просто жить, а жить так, как хотела сама, без чужих решений и давления. Я училась в университете, откуда Игорю пришлось уйти, но главное — я училась быть собой. Без страхов, без чужих сценариев, без той путаницы в голове, что не давала мне покоя столько лет.

Я долго не соглашалась на предложения Игоря о браке. Не потому, что не любила, не потому, что сомневалась в нём — сомнения были во мне самой. Я не могла внутренне настроиться на то, чтобы снова начать доверять. Между нами стояло слишком много вопросов, слишком много препятствий, через которые мне нужно было пройти самой.

И один из главных вопросов — Беата.

Игорь любил мою дочь, это было очевидно. Он не раздражался её капризами, терпеливо играл с ней, как будто с самого начала был частью её жизни. Он никогда не жаловался, не пытался держаться в стороне, не требовал ничего взамен. Его отношение к Беате было естественным, искренним, тёплым, любящим, но я всё равно не могла позволить себе просто взять и навесить на него свою девочку.

В какой-то момент его терпение лопнуло.

Когда я в очередной раз уклончиво ушла от разговора о свадьбе, он взорвался.

— Лиа, да какого чёрта?! — впервые за долгое время он повысил голос, глядя на меня взглядом, полным отчаяния и злости. — Чего ты боишься?

— Я не боюсь! — выкрикнула я в ответ, хотя знала, что лгу.

— Тогда почему? Почему ты продолжаешь отталкивать меня?

Я молчала.

Мы поссорились всерьёз.

Это была не просто перепалка, не раздражённый обмен фразами. Это было столкновение эмоций, страхов, ожиданий. В какой-то момент мне даже показалось, что он сдастся. Просто устанет бороться.

А потом приехала бабушка Лара, для которой Беата стала настоящим светом в жизни.

Без слов выгнала сына погулять с отцом, а меня крепко обняла. Вместе с моей бабушкой они потребовали рассказать обо всех моих страхах. Я рассказывала всё — о страхе, что, если я дам себе возможность расслабиться, я снова потеряю себя. О том, что слишком хорошо помню, каково это — когда решения принимают за тебя. О том, как боюсь повторить судьбу своей мамы. О том, что даже сейчас, несмотря на всё, что сделал Игорь, несмотря на его терпение, я всё ещё не могу до конца поверить, что он действительно хочет принять не только меня, но и Беату. Нет, обе не ругались, обе слушали молча, поглаживая мои руки. А потом Лара улыбнулась. Чуть грустно, чуть устало.

— Малышка, — голос ее был теплым, спокойным. — Ты ведь видела Игоря, так?

Я знала каждую его черточку, каждую морщинку на лбу, каждую родинку. Я знала его взгляды, жесты, злился он или пытался скрыть раздражение, как напрягались мышцы на шее, когда он думал, как поджимал губы, если что-то не устраивало.

— А Андрея ты видела? — еще тише спросила Лара. — Похожи Игорек и Андрей? Хоть немного?

Я как открыла рот, так и закрыла его. Только слепой мог не заметить полное несходство Игоря и его отца. Черты лица, оттенок волос, даже глаза — всё было разным. Они были похожи только в манере держаться, в уверенности, в той внутренней силе, которая ощущалась даже в молчании.

Лариса спокойно покачала головой, подтверждая мою догадку.

— А