Шрамы - Вера Холлинс

почти дошла до входной двери, но мои ноги не хотели нести меня на улицу. Как я могла оставаться спокойной, когда его избили, а он был совсем один и слишком упрям, чтобы принять чью-либо помощь? Я знала, каково это — когда тебе нужна помощь, но ты не позволяешь никому помочь тебе, потому что слишком горда. Я не могла просто уйти.

— Пошел ты, Мейсен Браун, — прошипела я сквозь зубы, направляясь в ванную. — От всего сердца, пошел ты. — Я распахнула дверь и вошла внутрь, обойдя стул Элая. — Давай. Я помогу тебе умыться.

Он отстранился с удивлением на лице.

— Что ты делаешь?

Я закатила глаза и открыла аптечку.

— Я изо всех сил стараюсь не ударить тебя по лицу. Оно и так уже украшено более чем достаточно, так что после нанесения дополнительных ударов тебе, вероятно, потребуется записаться на прием к первоклассному пластическому хирургу. Ну давай же. Ты едва держишься на ногах. Кроме того, я уже играла роль твоей медсестры. На данный момент я собираюсь стать мастером в этом деле.

Схватив аптечку, я направилась в его комнату, не дожидаясь ни его, ни разрешения войти туда. Я бросила свой рюкзак на пол и плюхнулась на его кровать, образы его обнаженного торса преследовали меня. Синяки на его коже были ярким свидетельством агрессии, которая определяла его мир, и фантомные боли пронзили мой собственный живот, когда я представила, каково это было. Я поморщилась, когда внезапное желание защитить его достигло непреодолимых высот.

Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь, и не двигался с места, не сводя с меня глаз.

Моё дыхание участилось. Я слишком хорошо помнила, как была здесь в последний раз.

— Что? У меня на лице вулканический прыщ или что-то в этом роде? Подойди сюда и перестань пялиться. — Я похлопала по месту рядом с собой на кровати, раздражённая тем, как неуверенно я себя чувствовала из-за него.

Он с горечью повторил мои слова, которые я сказала ему из машины:

— Зачем ты тратишь своё время на шлюху и хулигана?

Я вспомнила печаль в его глазах и его слова: «Единственный раз, когда я по-настоящему хочу какую-то девушку, я не могу заполучить её, потому что она не хочет меня».

Я хотела преуменьшить значение этих слов, притвориться, что они имеют другое значение, но они звучали в моём сознании всё громче и громче, их невозможно было игнорировать.

— А зачем ты тратишь свои слова впустую? — Выпалила я в ответ. — Иди сюда, пока меня не стошнило от того, как жутко ты выглядишь со всеми этими травмами.

— Никто не заставлял тебя приходить сюда и смотреть на меня.

— Это правда, но поскольку кто-то слишком упрям, чтобы обратиться к врачу, я не могу уйти с чистой совестью.

— Всё выглядит не так уж плохо, но и не идеально. Я бывал и в худших ситуациях, — прошипел он, присаживаясь на кровать и оставляя между нами достаточное расстояние.

— У меня нет рук, как у осьминога, Барби. Я не могу дотянуться до тебя, когда ты так далеко, — парировала я.

Он слегка улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Тогда придвинь свою задницу поближе ко мне, — сказал он.

Я схватила марлевый тампон и замахнулась им на него, но он поймал его прежде, чем тот достиг цели, и вздрогнул от боли, вызванной резким движением.

— Эй! Ты пришла сюда, чтобы помочь мне или как? Мне не нужно, чтобы ты заканчивала то, что они начали, — воскликнул он.

Они. Значит, их было много. У меня болезненно сжалось сердце.

Решив сжалиться над ним, я придвинулась ближе. Мой пульс участился, когда мы оказались так близко друг к другу в его комнате. Интимность момента не ускользнула от моего внимания.

— Это сделали те же самые люди, не так ли? — Я нанесла мазь на ватный тампон и приложила его к одному из порезов.

Он зашипел и крепко зажмурился.

— Да, — прошептал он.

— Из-за этой печально известной гонки?

— Да, — повторил он.

Я перешла к следующему порезу, стараясь не смотреть на его губы, которые так умело целовали.

— И ты всё ещё собираешься участвовать?

Он встретился со мной взглядом.

— Больше, чем когда-либо.

Я вздохнула.

Он следил за каждым моим движением.

— Что это был за вздох?

— Ты хочешь умереть, — пробормотала я.

— Ты говоришь так, будто тебе не всё равно.

— Это потому, что мне не всё равно.

Он приоткрыл рот в безмолвном удивлении, его глаза слегка расширились.

— Из-за Эли, — быстро добавила я. Он закрыл рот. — Я не хочу, чтобы Эли беспокоился за своего брата.

Он посмотрел в сторону, поджав губы, но ничего не сказал. Я выбросила использованную прокладку и нанесла мазь на новую, у меня защемило в груди от его явного недовольства моим ответом.

— Скажи, ты когда-нибудь думал о том, чтобы уйти из банды?

Он встретился со мной взглядом и спокойно изучал меня, пока я не перестала обрабатывать его раны. Я опустила руку.

— Иногда, — тихо произнес он, — я жалею, что у меня нет выбора.

— У тебя нет выбора… из-за Элая?

— Особенно из-за Элая. — Он отвел взгляд.

Я крепко сжала бинт в руке. Я не могла сказать ему, чтобы он перестал так поступать с собой, потому что сама была такой же. Я бы сделала все, что угодно, ради Стивена. Но я не хотела, чтобы Мейсен пострадал.

— Если ты такой хороший водитель, почему бы тебе не попробовать себя в легальных гонках? Таким образом ты бы тоже смог помочь своей семье.

— Эти деньги и близко не сравнятся с тем, что я зарабатываю сейчас. — Он снова встретился со мной взглядом, и у меня по спине пробежала дрожь.

— Что? — Спросила я.

— Твои темные круги видны за милю. Ты плохо спишь?

Я посмотрела на синяки, покрывающие его живот, и подумала о том, как избежать этого вопроса. Ему не нужно было знать о моих проблемах со сном или о воспоминаниях о Стивене, которые мучили меня, стоило мне закрыть глаза. Но вместо того чтобы скрыть это, я выпалила:

— У меня проблемы со сном.

Он не замедлил темп.

— Почему?

— Я вампир, — пошутила я без особого энтузиазма, глядя на свои ободранные костяшки пальцев. Последние несколько дней я слишком сильно колотила по груше, не используя повязки, и теперь моя кожа покраснела и болела.

Он проследил за моим взглядом и взял меня за руку. Я попыталась отдернуть ее, но он не позволил мне, тепло его ладони проникло в мою и распространилось по