Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова

В самом сердце навьего вихря виднелась фигура. Сперва я подумал, что это Ивель и что ей нужна помощь, но, приглядевшись, понял: это мужчина, невысокий и плотный. Ещё спустя некоторое время я узнал Алдара – тхен размахивал тонкой саблей, кружился и выкрикивал что-то злобное, сражаясь с навьими тварями, как медведь. Приспешники покинули его, разбежались в страхе, остался лишь тхен да какой-то незнакомый мне паренёк, нелепо кружащийся вокруг навей и наугад взмахивающий кинжалом.

Я обернулся на Огарька и испугался оттого, каким жестоким сделалось его лицо.

– Мы не упустим его, – пообещал я. – Трегор, займись юнцом.

Скомороший князь кивнул и бесшумно двинулся в сторону навей. Я замешкался, но ненадолго. Честно ли было нападать на тхена, окружённого лихом, которого он не мог понять? Но тут же я подумал иначе: честно ли было пленять и калечить Огарька? Честно ли требовать свободы на моих землях? Честно ли забавляться, грабя дома мирных жителей?

Я хотел, чтобы он видел моё лицо, поэтому, прежде чем идти к нему, напрягся и сменил облик на собственный. В третий раз это вышло уже легче, и я понемногу начинал понимать, как чувствует себя Смарагдель, прикидываясь то пнём, то лосем, то красивым мужчиной.

Стоило мне приблизиться, как нави снова затянули: Пожаловал к нам Мёртвый князь!

Твой терем живой, а сам ты мёртвый!

Место тебе на могильниках, князь Лерис Гарх. Я отмахивался от них, не позволяя голосам вгрызаться в мой разум. Моей целью стал Алдар, отбивающийся так самозабвенно, что не заметил даже, как упал его сообщник, сражённый Трегоровым ножом.

Сбоку от ближайшего дома проскользнула тень, и я увидел Ивель, с любопытством следящую за нами. Я поднёс палец к губам, прося молчать, и она быстро закивала. Мне было радостно увидеть её целой.

Мы с Огарьком зашли с боков от Алдара. Навей стало гораздо меньше, их словно растрепало, они стали не такими страшными, будто истончились. Мне было некогда думать о том, повлияла ли на них наша ворожба или это Ивель что-то смогла сделать с ними.

На лице Алдара блестел пот, застывая инеем в волосах и на воротнике. Серебряная Мать высвечивала его так, что я мог без труда разглядеть, что он предпочёл простую солдатскую одежду, и даже оружие взял такое, на какое никто не позарился бы в пути, даже если бы ему встретились разбойники, мои люди или воины Царства. Он тяжело поднимал и опускал саблю, утомлённый бессмысленным боем. Нави визгливо хохотали, глумясь над ним, и по безумно выпученным глазам тхена я догадывался, что они и ему, вероятно, шепчут что-то мерзкое.

– Вот мы и встретились вновь, тхен Алдар, – произнёс я и перехватил со спины его руку, занесённую для нового удара.

Алдар обернулся, изумлённо приоткрыв рот, и яростно дёрнулся, но Огарёк уже успел схватить его за горло.

– Ты… – прохрипел тхен.

Я стиснул его запястье так, что пальцы разжались, и сабля выпала под ноги. Огарёк наступил на клинок с такой силой, будто хотел раскрошить сталь на кусочки. Я дивился, как меняется и искажается непривычной злобой его красивое лицо: зная его, можно было подумать, что плен переломит его, тонкого, как тростинку, но произошло обратное.

– Не так принято здороваться с князем. Обещаю, что научу тебя учтивости, – сказал я и сразил тхена крепким ударом в висок.

Нави пришли в восторг, когда тело Алдара безвольно обмякло. Они взмыли выше, захохотали лающим смехом, потянулись к той избе, где стояла Ивель, словно хотели поделиться радостью со своей ворожеей. Но тут воздух прорезал сонный клич петуха, темнота ночи из чёрной медленно начала превращаться в дымчато-синюю, и навьи твари рассеялись, погрузив деревню в уже ставшую непривычной тишину.

– Что это за человек? – спросила Ивель, подбежав к нам.

Я отметил про себя, что она, скорее всего, замёрзла до полусмерти.

– Важный человек, – бросил я. – Давайте вернёмся в кабацкую комнату. А ты, Трегор, отыщи воробья и напиши Нилиру. Пускай пришлёт нам пару крепких молодчиков на конях.

Мы раздели Алдара, оставив лишь нижнюю рубаху и холщовые штаны. Я лично обыскал его и нашёл несколько ножей – коротких и длинных, размером с добрый кинжал. Удар мой оказался крепким, тхен так и не приходил в себя, пока мы несли его наверх (сказав кабатчику, что это наш перебравший с хмельным друг), укладывали и раздевали.

Я велел Ивель проверить, не слишком ли сильно приложил степняка. Она с осторожностью послушала его дыхание, приложилась ухом к груди и заверила, что жизни Алдара ничего не угрожает.

– Что ты будешь с ним делать? – с беспокойством спросил Трегор.

Я стоял над тхеном, склонившись низко и жадно всматриваясь в его черты, безмятежные, словно во сне. Огарёк стоял у окна, отвернувшись, и меня гложила вина перед ним за то, что я заставляю его находиться в одном помещении с его мучителем. Утро разгоралось: золотое, румяное, припекало и капало с крыш, и сейчас казалось, что нави – не более чем выдумка.

– Я убью его, – просто ответил я. Огарёк встрепенулся и кинул на меня недоверчивый взгляд. Я кивнул ему. – Убью, но не сейчас.

– Неужели это степняцкий тхен? – воскликнула Ивель.

– Он самый.

– Тхена будут искать его люди, – заметил Трегор. – Они расскажут, что видели его здесь.

– Те, кто бежал ночью, расскажут, что тхена схватили нави. – Я ухмыльнулся против воли. – Не лучшая ли это молва для того, чтобы посеять среди степняков страх перед Княжествами?

Трегор задумчиво улыбнулся.

– Да, если уж их не испугали нечистецы, то нави нас самих заставили нервничать. Должно быть, вчерашние налётчики в ужасе.

Алдар застонал и открыл глаза. Я наблюдал за ним с хищным интересом: смаковал каждый измученный вдох, почти с лаской рассматривал рассечённую бровь и заплывший глаз. Взгляд Алдара заметался по помещению и застыл, узнав меня. Я верил в то, что такой хитроумный человек, как тхен, сразу поймёт, что к чему. Не просчитался.

Тхен хрипло и отрывисто засмеялся. К своей чести, он не стал делать глупостей, даже не дёрнулся в попытке скрыть неприглядное одеяние или выхватить оружие.

– Ну, здравствуй, сиротский князь, – прохрипел он и утёр кровь, выступившую на губах. Я снисходительно кивнул.

– Раздел меня, чтобы я тоже ощутил себя нищим? Чтобы мы, наконец, стали ровней? – продолжил тхен.

– На твоём месте я бы придержал остроты. Ты не в том положении, Алдар.

– Это лишь на короткое время, – хмыкнул он.

Огарёк медленно отошёл от окна и шагнул к постели. Я наблюдал за ним, за его плавными, осторожными движениями – так зверь крадётся к поверженному врагу и вынюхивает, ушла ли опасность.

Алдар, несомненно, сразу узнал Огарька. На лице тхена изумление смешалось с чистым, истовым страхом, и я испытал прилив гордости: за Огарька, который проявил недюжинное