Разбой - Петр Воробьев

Сами обстоятельства обретения означенного куска наглядно предупреждали, что этого делать не стоило. Аэронаос демонопоклонников, вёзший машину, врезался в гору. Вся ватага погибла, материалы, которые от природы не могут гореть, сгорели синим пламенем, мало того, вся живность вблизи места крушения передохла в страшных мучениях после неудачных и дикообразных потуг превратиться в чудовищ. Дальше – больше, стойбище, куда какой-то дикарь притащил единственную уцелевшую часть машины, тоже сгорело почти дотла. На месте Самбора, Кольбейн тоже взял бы у кочевников таинственный обломок, но только чтобы при первой же возможности засунуть под паровой молот, а остатки кинуть в топку.

И сделал бы совершенно правильно: по включении, одержимая машина не только стала вести передачи на демоническом языке, но и менять физические законы в непосредственной близости от себя, особенно связанные с исходом обычно случайных событий. Схоласты также упомянули и вроде бы не до конца подтверждённые слухи, что демонопоклонники, достаточно долго находившиеся под влиянием этого или подобного устройства, начинали приобретать способность к магии. Уж последнее точно больше взволновало бы Кольбейна, чем маленькое несоответствие между расписанием демонического вещания и выкладками какого-то без году неделя гутанского схоласта.

Самбор сын Мествина придерживался другого мнения.

– Чтоб я сдох, – повторил он с чувством. – Передача идёт мгновенно?

– Мы не можем измерить «мгновенно», – ответил Вамба гутан. – Но намного быстрее света.

– Такое вообще в современной теории возможно? Причинность не нарушится?

– Теория теории рознь. Ладомирова любимая на данное время – тахионы. Если у частицы мнимая масса, для неё скорость света оказывается не наибольшей, а наименьшей. А с причинностью всё и впрямь непросто, но это уже материи где-то на полдороге от хронофизики к онтологии. Работает ли всё, исходя от того, что наблюдаем, и ведя к тому, что возможно, или наоборот? Да уж… Если верить твоей Дунфриде с Энгульсея…

– Почему моей? – возмутился Самбор.

– Ну ты же её на Уседом зазвал?

– Я её зазвал? Ты с ней уже которую неделю работаешь? Было у тебя такое, чтоб она о чём-то просила, а ты пробовал отказать?

– Ну, ей как-то не особенно откажешь, то есть она вроде бы и слышит, а сама смотрит тоже вроде бы на тебя, но в мнимом направлении…

– Аналогичный случай и вышел, когда Дунфрида сказала нам с Сеймуром, что его эргастерию нужен хронофизик! – Самбор фыркнул и сам засмеялся собственным словам. – Ха-ха. Так что она говорила-то?

– Что возможность передачи данных со сверхсветовой скоростью – прямое свидетельство того, что наш космос – часть полисимпанического[300] пучка!

– С Дунфриды станется, придумать теорию, где для всякой её прихоти сыщется собственная вселенная!

На это, оба сумасшедших схоласта демонически захохотали. Возможно, машина из долины Санту уже начала превращать их в магических существ лукаво-раздразнительного нрава. Впрочем, следовало признать, что если хоть половина того в земном круге, что раздражало Кольбейна, имело демоническую природу, то весь Хейм давно уже был не более чем кругленькой синенькой погремушкой в когтистых сверхъестественных лапах. Скорее, и это тоже следовало признать, схоласты вели себя именно как положено вести себя схоластам, и в обычных условиях вызывали бы повседневное умеренное недовольство. Кольбейн пришёл к выводу, что основная причина несносности Самбора и Вамбы была не в повадках или разговоре, а в том, что их ватажка нагло влезла в область деятельности, очень мало связанной с приумножением замшелых сводов знаний, охраняемых разноцветными драконами.

Началось всё, по рассказу Самбора, довольно безобидно, и даже достойно. Схоластам не хватало золота достроить космолёт, чтобы отвезти припасы колонии Борвина Обстоятельного на Драйген. Учёные стали брать подряды охранять археологические раскопки, потом поезда и аэронаосы, золота всё недоставало, а дальше оказалось, что часть научного оборудования для электромагнитной астрономии прекрасно работает, чтобы засекать незаконные передатчики, и схоласты ринулись ловить колбасников и сдавать их за вознаграждение городским управам, а оттуда уже только шаг оставался до охоты за головами в узком смысле слова.

Именно это и злило Кольбейна. У охотников за головами имелись свои цеха, писаные и неписаные правила, разграничение сфер влияния, и так далее, а тут какие-то схоласты не зная броду лезут в уже установившееся дело. Да не просто лезут по маленькой, а, опять-таки злоупотребляя своим знанием электроники и криптографии, перехватывают беспроволочные переговоры второго самого желанного (вероятно, совсем не в том смысле, в каком ему самому бы хотелось, а вдогон за Бирусом) смертного в земном круге, и ватага самого Кольбейна старшины теперь им должна поклоны отвешивать, что хоть в долю взяли…

– Тахионы – не единственно возможное объяснение! Может, попроще что, без Дунфридиной полишушпанистики? – спросил у Вамбы Самбор. – Например, схема использует запутанные состояния частиц?

– И чем же это попроще? Все те же парадоксы!

– Нет, в этом случае, данные не передаются быстрее скорости света!

– Как же не передаются, если передаются?

– Да нет, парадокс кажущийся! Просто два наблюдателя одновременно видят состояние одной и той же системы!

– Не в обиду, братья схоласты, – наконец вклинился в диалог Кольбейн. – Но у меня сейчас голова лопнет! Может, сменим тему?

– Да уж, сменим, – тут же согласился Вамба. – Потому что насчёт двух наблюдателей – это уже не довод, а демагогия.

– Как демагогия? – завопил Самбор.

– Вот что лучше мне расскажите, – Кольбейн изменил тактику. – В дённиках пишут, что демоны посылают последователям приказы на танско-венедском языке…

– Бред! – вновь завопил Самбор.

Тем не менее, тактический приём частично сработал. Вамба принялся поспокойнее объяснять:

– Сами демонопоклонники в это и впрямь верят, нам из Кавы переправили по фототелеграфу целую рукопись из таких приказов.

– Так откуда демоны с другой планеты знают наш язык? – быстро, чтоб венед не успел в третий раз завопить, спросил Кольбейн старшина.

– Они его не знают, – не замедлил с ответом Вамба. – В нашей ватаге есть криптографы и эпиграфисты, они уверяют, что часть сообщений – это действительно язык, но не из языков земного круга, живых или мёртвых. И перевести его пока не могут.

– Только Мельдун бы смог, – себе под нос сказал венед.

– Так как тогда демонопоклонники… – Кольбейн вынужденно остановился, не в силах точно подобрать слова.

– Находят смысл там, где его нет? Вернее, есть, только не тот, что они ищут. Единственное, что нам пока удалось разобрать, это двоичные куски, длина – произведение двух простых чисел, и там идёт графика – по большей части, очень геометрически странная механика, или электронные схемы. А в меньшей части сообщений есть чёткий ритм, триада трёхразрядных двоичных чисел, пауза, ещё три числа, пауза. Слуги ведаулы и решили, что раз три восьмёрки – это двадцать четыре, каждая троица обозначает руну, и выуживают из потока части, где эти руны складываются во что-то, хоть наполовину понятное.

– Синдром сыска сокровенного смысла! – перебил Самбор. – Например, такой умник сидит перед машиной, задаёт вопрос: «О владыка демонов, какова твоя воля»? Как бы в ответ, машина выплёвывает: «Бнопня вхрюк»! Стало быть, аколит недостоин, чтоб владыка демонов явил ему истину. Зарезали его, например, садится следующий аколит, спрашивает: «Владыка, принял ли ты нашу жертву»? А машина: «Я сбюфемхел»! Тут Трёск поворачивается тёмной стороной, передача кончается, демонопоклонники обсуждают, и решают, что «сбюфемхеть» значит «принять жертву». Так они и накумекали, что держава демонов зовётся Трафира, разузнали по именам её синклит, заодно проведали, каких не водящихся на Хейме животных и как надо забивать перед алтарём какого демона, и ещё массу полезного. К сожалению, разбирать графические схемы они тоже насобачились, и вот последствия этого уже бывают печальны…

– А откуда вы столько знаете про демонопоклонников? – с лёгкой неуверенностью в тоне осведомился ранее не участвовавший в разговоре, а только опасливо слушавший схоластов Гримкель.

– Во-первых, «Дюжина и одно криптическое пророчество Коносфоно с кодой Кьятье», а во-вторых, из личного общения.

По мертвенно подсвеченному снизу фосфорной трубкой телеэнтопистиса лицу Гримкеля было ясно, что ответ Самбора нисколько его не обнадёжил.

– Недели не проходит, – продолжал нимало тем не смущённый венед. – Чтобы не заявилась очередная ватага ведаульных гробокопов выручать свою святыню. Бывает, берём и живыми, так они все без исключения пытаются обратить нас в свою веру, так что и не захочешь, а прознаешь.