Горячий шоколад в зимнюю ночь - Софи Анри (российский автор)

Затем еще медленнее потянула собачку на молнии. И бесконечно долгие секунды стягивала джинсы вместе с боксерами.

– Твою ж… Ох… охренеть….

Я с трудом сфокусировал на ней взгляд, когда она, не мешкая ни секунды, обхватила твердую плоть губами и приняла так глубоко, что у нее на глазах выступили слезы. Сердце заколотилось в груди как ошалелое, норовя сломать еще парочку ребер, кровь кипящей смолой устремилась к паху, а рот наполнился слюной от возмутительно восхитительного зрелища.

Тина стояла передо мной на коленях и ласкала ртом.

Медленно и с упоением.

Черт возьми, я никогда не видел, чтобы это делали настолько красиво.

Я плавился от ее ласковых поцелуев, млел от жара ее влажного рта и растворялся в удовольствии от нежности ее ладони, которой она помогала себе. Ее припухшие губы медленно скользили по всей длине, а язык вырисовывал на чувствительной коже замысловатые узоры. Ресницы порхали, словно крылья бабочки, являя мне ее полный вожделения взгляд. Я тяжело дышал и впивался пальцами в края столешницы до боли в суставах, неотрывно глядя на нее и боясь даже моргнуть – настолько ошеломительным было это зрелище, настолько яркими были мои ощущения, что я не желал упустить из внимания ни секунды.

– Ти, – прохрипел я, чувствуя, как каждая клеточка моего тела напряглась в ожидании бурной разрядки. – Я уже скоро…

Тина встала с колен и продолжила ласкать меня одной рукой. Она дрожала, тяжело и прерывисто дыша, и с тоской смотрела на мои губы. Я сразу догадался о причине ее скованности: она хотела поцеловать меня, но не решалась из-за того, что делала секунду назад. Я властно обхватил ее за шею, притянул ближе к себе и поцеловал, вторгаясь в ее рот языком. Она двигала рукой, не замедляясь, пока я не застонал ей в губы, теряя ощущение реальности.

Мне потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя. Слегка дрожащей рукой я нащупал коробку с салфетками и вытерся, а потом бережно обтер ладонь Тины.

– Тебе понравилось? – робким шепотом спросила она, уткнувшись лбом мне в плечо.

Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что сейчас она наверняка умирала от смущения. Я же совершенно ничего не стыдился и даже не утруждал себя тем, чтобы надеть трусы.

– Очень.

Тина крепче обняла меня, и я нежно поцеловал ее в шею. Целовал ее снова и снова, пока желание новой вспышкой не обожгло мои внутренности.

Я резко развернул ее спиной к себе, и она тихо ойкнула.

– Ты чего? – взволнованно спросила она.

Вместо ответа я подтолкнул ее к столу, снимая с нее футболку.

– Прости, Мотылек, я еще не в форме, но, думаю, стоя у нас получится. Я положил ее ладони на стол и вжался своим возбуждением в ее ягодицы. – Чувствуешь, как сильно я хочу тебя? – спросил я, дразняще покусывая мочку ее уха.

– Да…

Она тихо застонала и опустила затылок мне на плечо, когда я одной рукой скользнул в ее трусики, а другой смял грудь, скрытую под таким же тончайшим кружевом. Тина громко застонала, и я грубо выругался на французском от того, какой горячей и влажной она была. У нас не было близости три недели, и я так истосковался по ней, что больше не мог ждать ни секунды.

Впрочем, как и она.

– Я тоже чувствую, как сильно ты хочешь меня, – с жаром прошептал я ей на ухо, прежде чем отодвинуть ткань белья и плавно войти в нее. Тина выгнула спину, вжимаясь в меня ягодицами, и медленно задвигалась в такт моим толчкам. Я мысленно поблагодарил ее за то, что она начала принимать противозачаточные, и мы могли ощущать друг друга без каких-либо преград.

Тина

До просмотра фильма мы добрались, когда часы показывали половину второго ночи.

Зак первым принял душ и отправился готовить для нас горячий шоколад и сэндвичи, потому что заказывать доставку еды ночью было дорого. Когда я вошла в гостиную, на ходу заплетая влажные волосы в косу, он уже все подготовил. Наш подоконник был застелен мягким пледом, на котором лежали подушки и теплое стеганое одеяло. Зак подвинул стул и поставил на него поднос с тарелкой сэндвичей и кружки с дымящимся горячим шоколадом.

– Аsseyez-vous ma chèrie[30].

Зак указал рукой на подоконник, и я поняла, что он предложил мне сесть.

Он был в простой белой футболке и серых пижамных штанах – тех самых, при виде которых я чуть не упала в обморок в то далекое утро, когда пришла просить его стать моим фейковым парнем. Влажные волосы завивающимися прядями падали ему на лицо, на котором все еще виднелись синяки.

На одном краю подоконника стоял ноутбук, на котором уже был включен «Отпуск по обмену», ожидая своего часа. Зак сел на противоположную сторону и раскрыл для меня объятия. Я с довольной улыбкой забралась на подоконник и прижалась спиной к его груди. Потом он накрыл нас теплым одеялом и, взяв с подноса кружку, протянул мне. В этот раз в насыщенно темном напитке плавали розовые зефирки.

Я не сдержала улыбки.

– Почему улыбаешься? – спросил Зак.

Он уже отпил из кружки, и над его губами появились шоколадные усики. Я обхватила его шею, заставив немного наклониться, и стерла их поцелуем.

– Я улыбаюсь, потому что счастлива.

Зак зарделся от смущения. Поразительно, он совершенно не стеснялся ходить при мне обнаженным, но краснел от любого проявления нежности.

– Будем смотреть фильм? – спросил он, нарочито громко прочистив горло.

– Давай.

Он клацнул мышкой, лежащей на стуле рядом с подносом, и мы затихли, кутаясь в теплое одеяло.

За окном не стихал снегопад, ветер покачивал скрипучие ветви, а свет ночных фонарей выхватывал из мрака танец беснующихся снежинок, пока я лежала в объятиях любимого парня, смотрела любимый фильм и пила самый вкусный горячий шоколад.

В тот момент я даже не подозревала, какие еще сюрпризы ждали меня впереди.

Глава 31

Тина

Последние дни перед Рождеством прошли в суматохе. Я сдавала оставшиеся экзамены, а Зак днями пропадал в административном корпусе. По его словам, он отбывал наказание, которое ему назначил декан, но не говорил какое. Я догадывалась, что это как-то связано с общественным работами, и не понимала, почему Зак так упорно скрывает это от всех – даже от меня. Его никогда не беспокоило, что о нем подумают окружающие. Он всегда без стеснения говорил, что подрабатывал уборщиком в спортзале.

Вечерами же он зависал в моей комнате и, лежа со мной в обнимку, искал жилье в Арлингтоне.