Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - Николай Бондаренко

Тоненькая книжечка, изданная, по-моему, в 1947 году. Вся зачитанная. Я взяла эту книжечку, прочитала - и тоже стала плакать. Простейшая история, как одни мальчики и девочки помогают другой девочке, которая ослепла, закончить десятый класс. И вся история, ничего больше. Но так сильно действует... Я стала искать такого режиссера, который был бы способен постигнуть красоту и прелесть этой необыкновенно простой истории. Таковым режиссером оказался опытнейший кинорежиссер Валерий Усков. Самое интересное, Володя, что на этот спектакль приходят три поколения. Бабушка и дедушка, папа либо мама и дети либо внуки. Первой начинает плакать бабушка. Ностальгия такова, что как только она слышит "Школьный вальс", начинает рыдать. Дальше подключается среднее поколение, папы и мамы начинают плакать от умиления, от радости, от воспоминаний своего школьного детства. И в самом конце не выдерживают сами дети. Они кричат "браво!", глаза мокрые, лица счастливые. В наше очень жестокое время они поверили в доброту. Борьба идет в их душах. И очень важно, кто победит!

В. Б. Татьяна Васильевна, вы сказали о победе доброты. Я тогда уж скажу свое первое впечатление от вашей книги "Дневник актрисы", ставшей ныне интеллектуальным бестселлером. В то время, когда в театральном мире властвует нетерпимость, стервозность, осознанное зло, травля всех и вся, вдруг появляется очень добрая книга Татьяны Дорониной. Уж кто-кто, а вы-то имели право на злость, на месть, на обиду. От вас и ждали все такой реакции на весь театральный мир. Ждали скандальных откровений, скандальных разоблачений. И потому самое неожиданное впечатление - это какая-то абсолютная доброта. Ваша книга добрая по отношению к людям, добрая по отношению ко всем талантам. Многие из героев вашей книги нынче находятся по разную сторону идеологических баррикад. Многие из них наносили удары и по Дорониной: по вашему театру, по вашему таланту. Вы имели право на ответ. Вы могли озлобиться по отношению к врагам. А в книге "Дневник актрисы" я читаю добрые слова о Петрушевской, об Игоре Дедкове, Олеге Басилашвили, Эдварде Радзинском. Те же, кто мучил вас, оскорблял, преследовал - вы их не называете, как и в нашей нынешней беседе. Пожалуй, единственный Анатолий Смелянский удостоился гневного ответа за попреки в адрес Дорониной за якобы "примитивное и "упрощенное", глупое происхождение". Но и здесь вы не себя защищаете, а своих родителей деревенских. Вы правы, когда утверждаете, "что гонение на меня, которое с таким азартом охоты вы ведете столько лет, является гонением на моих родителей тоже. Вы полагали, предполагали унизить их, обозначить их никчемность и ничтожество. Кроме меня, их защитить некому..."

Защищать родителей - это по-христиански. А других, тех, кто лично вас обидел,- вы готовы простить. Вы готовы оценить любой талант. Может быть, вы и правы? Может быть, доброта к таланту, даже заблудшему,- это то, что требуется всем нам?

Т. Д. Первопричиной написания моего дневника стала смерть отца. Это было для меня первым страшным ударом в жизни. Эта боль никак от меня не отойдет. Тогда я стала писать не ежедневник, а дневник с ностальгическими воспоминаниями своего детства. Меня необыкновенно удивило, что мои дневниковые ностальгические записи так взволновали многих. И я согласна с вами, Володя: надо соотносить дар человека, талант человека не с его публицистическими высказываниями. Ни в коем случае нельзя судить об актере и писателе только на уровне его политических высказываний. Он может ошибаться, заблуждаться, но в его творчестве, если он по-настоящему талантлив, его ведет дар Божий. Алексей Максимович Горький велик именно своими произведениями. И никто у него этого не отнимет.

В. Б. Удивителен этот контраст. Нетерпимость наших либеральных оппонентов, которые готовы "давить гадину" ежесуточно, не прощая даже гениям строптивые высказывания: Горькому, Есенину, Маяковскому, Шолохову, Свиридову, Бондарчуку. И наша христианская всечеловечность. Мы не боимся признавать чужой талант, не боимся прощать своим демократическим противникам. Вы настроены в своей книге на позитивный лад...

Т. Д. А иначе выхолащивается душа. Я не могу сказать про режиссеров, работающих в иной, нереалистической, авангардной манере, что они бездарны. У меня просто язык не повернется. Я должна признавать в человеке то, что дано ему Богом. Любая искорка таланта - от Господа Бога. Если я не признаю этот дар - значит, я против Бога?

В. Б. Вот поэтому у вас и получилась очень христианская книга. Ваше творчество - это христианское творчество.

Т. Д. Спасибо, Володя. Для меня очень важны такие слова.

В. Б. Возвращаясь к вашему творчеству, вы можете назвать свои любимые роли на сцене МХАТ?

Т. Д. Я очень люблю "Старую актрису на роль жены Достоевского". Очень люблю эту старую актрису. Честно говоря, на таком актерском уровне я не работала никогда. Также очень люблю Раневскую в "Вишневом саде". Обожаю ее играть. Сегодня всем очень нравится мадам Александра из пьесы Ануя. Вначале я сделала фрагмент из спектакля для своего юбилея. Так как это имело большой успех, я сделала уже полный монтаж, такую композицию спектакля. Там мне играется легко, не требуется таких душевных затрат, как, допустим, в "Старой актрисе...". Это немножко на поверхности, потому и можно разложить по фрагментам. А то, что в "Вишневом саде" или в "Старой актрисе...", по фрагментам не разложишь. Признаюсь откровенно: перешла на роли старушек. В "Лесе" играю Гурмыжскую. Но не скажу, что во мне отрицательные роли вызывали бы мощное желание играть. Хотя она принимается великолепно зрителями. Там, где отдается душа,- это один выход на сцену. Там, где требуется просто мое мастерство,- другое отношение.

В. Б. Значит, не любите играть злодеек, Татьяна Васильевна?

Т. Д. Я могу, Володя. Но нет большого желания. А так, как я играю старую актрису, - знаю, что никто не сыграет. Только я...

В. Б. А кто в вашей театральной жизни был идеальным партнером? С кем так органично игралось? Кого вы цените не только как актера, но и как хорошего партнера?

Т. Д. Прежде всего это мощнейший список актеров БДТ, потому что вы отлично знаете: такой великий режиссер, как Георгий Товстоногов, не мог не объединить коллектив, работающий по его законам. Великий режиссер всех ставил точно на свои места. Поэтому у меня там были совершенно сказочные партнеры. Приближается к Товстоногову в этом умении лишь Андрей Гончаров. И все же из всех актеров БДТ выделю Павла Луспекаева. Это мой лучший партнер в "Варварах" Горького. Когда я играла Настасью Филипповну в "Идиоте", таким идеальным партнером стал Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Изумительный по качествам партнер Олег Борисов. Мы играли вместе в "Еще раз про любовь". Это три таких великана. Три богатыря русской сцены. Поставить кого-либо рядом с ними сегодня нельзя. Их просто нет. Самые великие мои партнеры. Три самостоятельных актерских планеты. Я не говорю, конечно, еще про Николая Константиновича Симонова, он для меня был не планета, а солнце. Сыграть вместе с ним было для меня великим счастьем.

Из партнеров в период работы в театре Маяковского, конечно, выделю крупнейшего их актера Армена Джигарханяна. Его можно присоединить к тем планетам из БДТ. Он такого же уровня. Великолепно игралось с Сашей Лазаревым. И еще, не скрою, очень хороший партнер Олег Ефремов. Я с удовольствием с ним играла. И в "Трех тополях", и в "Ольге Сергеевне", и в "Еще раз про любовь". Он очень убедителен и органичен. Он умеет очень точно пребывать на съемочной площадке, уважает профессию, не опускается до пошлости. Я очень уважаю его как актера...

В. Б. Вы любите страстные характеры, сильные натуры. Мужественных героев и героинь. В жизни есть такие лидеры, такие политики, руководители, которые вас притягивают своими действиями?

Т. Д. Володенька, здесь особая вещь. Я сейчас доросла до такого состояния, что мне жалко всех. Я раньше не понимала, когда мне мама говорила: "жалко всех", я отвечала ей: "Вон какая гадина, какой злодей. Сколько людей погубил, тебе и его жалко?" - "Все-е-ех... - она говорила протяжно, - все-е-ех жалко..." Не сочти это за какую-то всеядность, но у меня сегодня какое-то странное отношение ко всем. Мне всех сегодня безумно жалко. Если бы что-то было в моих силах, как-то помочь, сказать всем и каждому: "ты хороший, поверь, что ты хороший...", - я бы так и сделала. Сейчас мы живем как в плохо организованном театре, где нет такого режиссера, как Георгий Александрович Товстоногов. Существует брожение умов и темпераментов. Это распространяется на всю верхушку, на всех руководителей. Все живут под знаком растерянности и раздробленности. В театре, как вы знаете, есть такое сценическое понятие - "сквозное действие". Так вот, "сквозное действие" всех нынешних политиков - доказать, что только его точка зрения правомочна. Уверенность, что только он прав. Но сегодня та или иная правота не нужна тем, кто живет внизу. Нужна не правота, а помощь обездоленным. Это наша общая вина, вина всех, и меня тоже. Я отвечаю за всех, я виновна, я каюсь...