Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - Николай Бондаренко

Г. Б. Как известно, средний срок жизни этноса 1200-1500 лет. Меняются ли эти сроки для этносов в технотронную эру?

В. Е. Как мне кажется, здесь надо говорить не о влиянии техники и технологии на сроки, надо говорить о влиянии на этногенез, то есть техника как внешний агент естественно влияет на стереотипы. Она нивелирует нравы. Негр начинает ездить на американской машине. Другое дело, что если сломалась машина, он ее бросает и покупает новую. Есть техническое влияние на этногенез. Это такое же внешнее влияние, как, скажем, прямое влияние другого суперэтноса, то есть военный захват, военная агрессия, подавление пассионарной элиты этого суперэтноса, замена его на свою. То же самое экономико-технологическая экспансия. У нас сейчас остро стоит проблема эмиграции мозгов. Все мало-мальски что-то соображающие люди, которые соответствуют мировому уровню по своим знаниям, при помощи контрактов организованно эмигрируют в другие страны. Естественно, пассионарность наша уменьшается. Другое дело, какова величина этого уменьшения, является ли это уменьшение критическим, таким, которое может привести к сокращению срока жизни этноса. Но уж в любом случае влияние техники на этногенез к увеличению срока жизни не приведет. Американцев самолеты не спасут.

Есть и другой пример, другое заокеанское продолжение Европы - Южная Африка. Энергичные буры создали систему апартеида. Можно спорить о моральных и нравственных критериях, которые лежали в основе системы апартеида. Можно это осуждать или не принимать для себя. Дело не в этом. Мы видим, что замкнутая популяция белых людей, которая адаптировалась в Южной Африке, создала там свое государство, свою этносоциальную систему. Популяция эта неуклонно теряла пассионарность, и ни помощь транснациональных корпораций, ни экономические взаимосвязи с Западной Европой, с Израилем, с Америкой не спасли от того, что в следующем поколении стало очевидно: пассионарности у белых поддерживать систему апартеида - жесткую систему, очень суровую, - не хватает. Правительство де Клерка вынуждено сейчас идти на реформы. Оно вынуждено частью своей власти делиться с представителями черного большинства.

Дальше уже нетрудно предугадать следующий ход - это то, что белые будут вообще элиминированы из политической жизни. Люди, у которых еще сохраняется какая-то традиция, сохраняется какая-то пассионарность - союз буров,- прекрасно это понимают. Они понимают, что приходит конец и что к хорошему это не приведет, хотя технологическое преимущество белых в Южной Африке как было абсолютным, так и остается абсолютным, оно никуда не делось.

Г. Б. Лев Николаевич, говорят, что вы задумались о таком явлении, как пассионарность, еще в лагере. Как возникла ваша теория этногенеза?

Л. Г. Да, это было в Крестах. Когда меня отвозили на Беломорканал на лесоповал, где я находился уже, а потом вернули, потому что приговор был отменен за мягкостью, - то есть меня должны были расстрелять, я с удовольствием поехал, потому что Кресты казались мне после лагеря Беломорканала вообще обетованной землей. Там можно было залезть под лавку и лежать. И у меня возникла мысль о мотивации человеческих поступков в истории...

Почему Александр Македонский шел в Индию и в Среднюю Азию, хотя явно там удержаться не мог, и ограбить он эти земли не мог, не мог доставить награбленное обратно к себе в Македонию - почта тогда работала очень плохо. И вдруг мне пришло в голову, что его что-то толкало, что-то такое, что было внутри него. Я назвал это "пассионарность".

Я выскочил из-под лавки, пробежал по камере. Вижу: на меня смотрят, как на сумасшедшего, и залез обратно. Так мне открылось, что у человека есть особый импульс, называемый пассионарностью, который я описал достаточно подробно в своей книге. Это не просто стремление к достатку и прямой выгоде, а стремление к иллюзорным ценностям: власти, славе, алчности, стремление к накоплению богатств, стремление к знанию, стремление к искусствам. Когда я был арестован во второй раз за маму после постановления о "Звезде" и "Ленинграде" и сидел в Лефортовской тюрьме в Москве, прочел там среди книг, которые нам давали, книжку Тимирязева о фотосинтезе. А потом уви

дел свет солнца на полу камеры и понял, что пассионарность - это та избыточная энергия: не солнечная, а неизвестно какая, - которая адаптируется человеком, и затем он не может ее не выдать в виде работы. Так, если вы наливаете в стакан воду, то когда-нибудь вы его перельете, и она растечется.

Если человек обладает возможностью и способом, который позволяет ему накопить эту пассионарность, она выходит в виде или деятельности социальной, или деятельности мыслительной. Но что это за энергия, я не знал, и узнал только в 1965 году, когда прочел книжку Вернадского "Химическое строение биосферы Земли и ее окружения". Оказывается, Вернадский обнаружил эту энергию у саранчи, которая является кузнечиком, сошедшим с ума и летящим почему-то. Ее что-то толкает, так же, подумал я, как толкает Александра Македонского или Люция Корнелия Суллу на совершенно бессмысленные и очень трудные завоевания, которые не приносят пользы и не могут ее принести. Он делает это не из расчета, а из внутреннего желания. Это то же самое, что толкало Жанну д'Арк на освобождение Франции от англичан, или Гуса на освобождение Церкви от католических извращений, введенных папизмом, а именно индульгенций и безграмотных священников, что имело место в том страшном XIV веке. И он, и она заплатили за это сожжением на костре, настолько сильная у них была внутренняя энергия. Все это я подробно изложил, начиная с 1973 года, когда мне исполнилось 70 лет, в своей книжке "Этногенез и биосфера Земли". Повторять этого, естественно, я не могу.