Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - Николай Бондаренко

В конце концов, даже западный ужастик, какой-нибудь "Кинг-Конг", в корне отличается от ужасов в книгах Мамлеева, Афанасьева или даже Сорокина, Пелевина и Ширянова. Нет там у них на Западе никакой глубинной запредельности злодейств, а с другой стороны - нет того простодушия и предельного раскаяния, любви к жертвам своим. И нет сокровенного, скрытого движения к последнему раскаянию перед смертью, как каялся Иван Грозный или же какой-нибудь заштатный убийца в камере перед расстрелом. В этом смысле запрет смертной казни - тоже абсолютно не русская мера, отменяющая тягу к раскаянию самого последнего упыря...Отменяющая тягу к страданию. В "Русской доктрине" Юрия Мамлеева много места уделено и Русской Душе. Это и микрокосм Вечной России. Это и Посредник между Богом и Запредельной Бездной. Образуя третье начало... Это и воплощение Русской Души среди так называемых богов реализация Бога в Самом Себе. Интересно, что всегда и везде общерусское Юрий Мамлеев ставит гораздо выше общечеловеческого: "Если высшечеловеческое в ...русском человеке побеждает высшерусское, то такой человек остается... в сфере единства с Богом. В другом случае, когда преобладает высшерусское начало, он, обретая единство с Богом... имеет возможность идти дальше... образуя реальность Третьего начала, или Великого Посредника, между Бездной и Богом". И как итог: "Русская Душа - в силу самой своей сути - может воплощаться только в действительно высоких существах: таких, например, как люди или боги... высшая реализация Русской Души предполагает определенный контакт или единство с Богом в качестве Великого Посредника..." Обращает внимание автор и на женственный аспект Русской Души. Без этого, очевидно, и невозможно. Помните Блока: "О, Русь моя! Жена моя..." Но главное для любого русского человека, кем бы он ни был, - жить для России, "сгореть во имя твое". Даже капля "Русской Души" в человеке, скажем, в иностранце, делает его иным, превращает в носителя Вечной России. И, несмотря на все свои предыдущие высказывания, он верит в высшее объединение русских людей. Вот это и есть наше будущее. "Любить русского человека - значит видеть в нем свое: собственные бездны, свою Русскую душу, свое родное "Я". Это может порождать необыкновенное родство... Русский "правый" может любить русского "левого" и наоборот, ибо национальное единство и любовь превыше всего, и эта любовь может превратить в ничтожество все, что нас разделяет..." При всем этом есть в Русской Душе последняя тайна, превращающая и саму любовь и все другие проявления Русской Души в мистерию... Вот так, через упырство, преодолевая его, извергая его во врагов Русских и Божиих, русский человек приходит к своей сокровенной русскости. "В глубине, в тайне, в открытых еще безднах можно видеть в других русских своих сопутников после смерти, своих родственных по тайне существ, бездноносителей,.. но именно в высшей России,.. в которых разрешается то, что недоступно уму, но что составляет твою внутреннюю суть". В этих, может быть, и сложных для иных читателей постулатах, Юрий Мамлеев определяет суть доктрины: лишь в русскости своей историческая Россия спасала, спасает и будет спасать себя дальше. И, к счастью, для врагов наших русскость эта не всегда и не для всех открыта, она сокровенна, таинственна и безбрежна, допуская во имя спасения любые погружения в Бездну, любые "провалы" и "окаянства", никогда не становясь при этом слугой дьявола. Даже во зле и злобе своей, в вольных и невольных разрушениях, Русская Душа "не может воплотиться среди демонов" - ибо это проявление сверхэгоизма, беспощадного и абсолютного, чего лишен в России даже последний злодей...

Скажем вместе с Юрием Мамлеевым последние слова "Русской доктрины": "Слава России и ее непостижимости", - и смело рекомендуем всем нашим сверстникам "роковой черты" хотя бы заглянуть в эту книгу, а если набраться мужества, то и внимательно прочесть ее. "Россия вечная" предстанет пред ваши очи... Вы можете найти в книге совсем другое, не отрицающее мои представления о ней, но дополняющие, расширяющие, высветляющие ее. Что поделать, я писал то, что видел и в книге, и на улице. Как писал Василий Розанов: "Это наш табор. Это русские перед Светопреставлением. Дрожат. Корежатся. Ругаются. Молятся. Сквернословят..." И надеются на новый великий русский прорыв, ради которого и стоит жить в этом мире...

Лев Гумилев

Лев Николаевич Гумилев родился в Царском Селе (ныне г.Пушкин под Петербургом) в семье известных русских поэтов Н.С. Гумилева и А.А.Ахматовой. Бесспорно влияние самих родителей и их литературного творчества на мировоззрение Л.Н.Гумилева. Рано потеряв отца (расстрелян в 1921 году как "враг народа"), он воспитывался в Бежецке бабушкой А.И.Гумилевой. В Бежецке после прочтения множества исторических сочинений и романов родилось желание стать историком народов степи: монголов, тюрок, гуннов.

В 1930 году Л.Н.Гумилев пытался поступить в Ленинградский педагогический институт, однако для сына поэта Н.Гумилева двери большевистского института оказались закрыты. В начале 30-х Л.Н.Гумилев сменил несколько специальностей, вот лишь некоторые из них: рабочий службы пути и тока, коллектор геологической экспедиции, санитар малярийной станции в Нижнем Таджикистане. И в 1934 году он, наконец, поступает на исторический факультет Ленинградского университета. Однако вновь помешала "биография", в 1936 году по постановлению студенческой комсомольской ячейки "антисоветский человек" Л.Н.Гумилев был признан недостойным обучения в советском университете. Вскоре он был арестован в первый раз, пока ненадолго. В 1937 году удалось восстановиться на историческом факультете и сдать экзамены за 2-й курс. Через год, в 1938-м, Л.Н.Гумилева забрали надолго. "Шпалерка", Кресты, Беломорканал, переследствие, новый срок вместо объявленного расстрела. По признанию самого Льва Николаевича, именно в Крестах, в камере смертников ему открылась идея пассионарности (английский эквивалент термина - большая энергия, побуждение, стимул), которая движет человека на поступки, противоречащие инстинкту самосохранения. В 1943 году освобождение. Из ссыльного поселения на Нижней Тунгуске ушел добровольцем в Советскую Армию. Участвовал в боевых действиях на территории Польши и Германии, дошел до Берлина.

Сразу после войны, в 1945 году,- снова исторический факультет Ленинградского университета, успел сдать экстерном все экзамены, аспирантура института востоковедения. Но жизнь на свободе была недолгой. В 1947 году: после постановления А.А.Жданова об антисоветской направленности творчества Анны Ахматовой, последовало отчисление из аспирантуры. В октябре 1948 года Л.Н.Гумилев сумел блестяще защитить кандидатскую диссертацию, перед тем как 7 ноября 1949 года последовал новый арест: Лефортово, Караганда, Омские лагеря.

Последний год лагерного рабства был очень тяжелым, физические силы оказались подорванными. Освобождение пришло только в 1956 году, на третий год правления "либерального" Хрущева. Однако дух ученого не был сломлен, 14 лет лагерей не были вычеркнуты из жизни. Среди политических заключенных было много высокоинтеллектуальных людей, было с кем обсудить новую научную проблему. В этом кругу Л.Н.Гумилев впервые начал обсуждать свою теорию этнической истории.

После освобождения в 1956 году Л.Н.Гумилев работал в Эрмитаже, восстановился в Географическом обществе, где в 1961 году возглавил отделение этнографии. С 1959 по 1963 год Л.Н.Гумилев руководил археологической экспедицией на нижней Волге. Результатом его археологических исследований явилась книга "Открытие Хазарии". В 1961 году он защитил докторскую диссертацию по истории древних тюрок, и после этого до самой смерти работал в Институте географии Ленинградского университета. В 60-е и 70-е годы выходят его монографии по истории гуннов ("Хунну", "Хунны в Китае"), тюрок ("Древние тюрки"), монголов ("Поиски вымышленного царства"), составившие "Степную трилогию", которая закрыла двухтысячелетний пробел в истории евразийской степи. Многие книги Л.Н.Гумилева переводятся на европейские языки, он заслуженно признается ведущим историком-номадистом мира.

В 1974 году он выносит на защиту в качестве второй докторской диссертации свою оригинальную теорию этнической истории, этногенеза и пассионарности. Риск, на который шел Л.Н.Гумилев, заключался в том, что его теория шла в разрез с общепринятой в СССР марксистской концепцией истории: в теории этногенеза столь любимым советскими историками бесполым классам и монстрам-формациям противопоставлялись в качестве движущей силы живые люди и этносы, наделенные импульсом пассионарности. В сталинские времена такой подход был чреват если не расстрелом, то долгим сроком лагерей. Но Л.Н.Гумилев уже прошел весь ужас лагерей, я травля своих же коллег не показалась ему причиной для умолчания.

С 1979 по 1982 год работа Л.Н.Гумилева "Этногенез и биосфера Земли" распространялась среди почитателей его таланта в ксерокопиях. Лишь в новую" эпоху относительной гласности были опубликованы главные труды Л.Н.Гумилева: "Этногенез и биосфера Земли", "Тысячелетие вокруг Каспия" и фундаментальное исследование этнических контактов на территории средневековой Евразии "Древняя Русь и Великая Степь". Несмотря на годы и болезнь, Л.Н.Гумилев готовит к печати свои лекции по теории этногенеза и этнической истории России: "География этноса в исторический период", "От Руси до России". Последняя книга вышла в свет уже после смерти ученого. Последнее интервью было сделано Григорием Бондаренко и опубликовано в газете "День" незадолго до смерти. Скончался в Ленинграде 15 июля 1992 года.