Венганза. Алый рассвет - Виктор Хант

спросить Марио, совершенно не понимая, почему отец предлагает ему ехать в столицу и одновременно злится за это.

– Пожар? Это катастрофа, настоящая катастрофа! Со дня на день здесь будет Орден! И не эта сопливая дурочка Моретти, а отряд рыцарей с аннигиляторами наперевес!

– Так это ведь хорошо, рыцари разберутся с картелем, – Марио не понимал паники отца.

– Ты что, идиот?! – взревел Бернардо, пиная стул. – Нам всем конец! Всем… Всем!

Как бы ни был несправедлив к нему отец, видеть его в таком состоянии Марио не мог. Лицо Бернадро шло красными пятнами, он задыхался и рвал на груди рубашку, бессвязно бормотал. И вдруг упал в кресло и разразился рыданиями, повторяя :

– Конец… конец… это конец…

Вероятно, речь шла о плантациях непентес. Отец боялся потерять их, боялся, что Орден расправится с ним? Но разве Ордену есть до этого дело? Они занимаются чудовищами, неупокоенными душами и назначают исповедников в храмы.

Не зная, что предпринять, Марио послал за Исабел. Синьора Флорес явилась как лучик солнца, успокоила Бернардо, а затем увезла его в "Белый Олеандр". Исабел, направляясь к белоснежному "Лусиано" задорно подмигнула Марио, и парень понял – до утра у его отца не будет шанса вспомнить о сыне.

Нужно будет послать этой замечательной женщине букет цветов в благодарность. Исабел очень нравилась Марио. Веселая и легкая, словно весеннее солнышко, она всегда улыбалась и относилась к жизни с детским восторгом. К тому же синьора Флорес была добра к Марио и часто вступалась за него перед отцом. Рядом с ней Бернардо переставал казаться Марио брюзжащим стариком, в его глазах загорались искры, как будто он снова влюбленный юнец. Только старая экономка Дельфина не любила Исабел, считала ее легкомысленной искательницей приключений или того хуже – охотницей за деньгами Бернардо.

Синьра Флорес действительно была небогатой до знакомства с мэром. Бернардо дарил ей дорогие подарки, покупал наряды и украшения, поселил в роскошной гасиенде, окруженной виноградниками, помог со взносом на покупку "Белого олеандра". Но Марио не видел в Исабел жадности и не осуждал ее. То счастье, которым лучился Бернардо рядом с ней – подарок куда более дорогой. Жаль, что отец не женится на Исабел, тогда, возможно, жизнь Марио стала бы немного полегче.

Отцовский "Луситано" с ревом скрылся за поворотом, а Марио бегом бросился в свою спальню, открыл шкаф, сдвинул плечики с одинаковыми мешковатыми костюмами, которые выбирал для него отец, и отодвинул ложную панель. За ней скрывались яркие рубашки, шейные платки, черные брюки и громоздились коробки с туфлями для танцев. Если бы Дельфина только увидела эти вещи у Марио, ее наверняка хватил бы удар!

Парень стянул ненавистный галстук, сбросил одежду на кровать.

Облачаясь в костюм тореро, черный с золотым шитьем, он пританцовывал, музыка звучала у него в груди, сердце билось в ритме румбы. Из зеркала на него смотрел стройный и веселый парень с открытым взглядом, дерзкой улыбкой, от которой хорошенькие синьориты заливаются румянцем и опускают ресницы. Парень взъерошил волосы и подмигнул своему отражению:

– Марсио, твой выход!

Быстро набросив на себя иллюзию привычного всем скромного и примерного сынка мэра, он тихо проскользнул мимо Дельфины и охранников. Свернул за угол и на соседнюю улицу вышел уже Марсио, вливаясь в шумную разноцветную толпу.

Маски, боа из перьев, широкие шляпы мужчин и украшенные цветами прически синьорит, стук каблуков о мостовую и задорные песни – карнавал бурной рекой разлился по Пласа де ла Конкордиа, и Марсио позволил этому потоку нести себя. Сегодня можно не торчать в "Цветущем кактусе", в такой неразберихе не стоит опасаться случайного столкновения со знакомыми Марио. Женщины посылали ему улыбки и воздушные поцелуи, флиртовали – легко, не всерьез, или с тайной надеждой на продолжение, бросали томные взгляды и цветы, опутывали разноцветными лентами серпантина, чтобы оказаться в опасной и такой волнующей близости этого непрочного плена, но толпа разрывала их, кружила, несла прочь под пение скрипки и трубы, под шуршание маракасов.

Он доверился судьбе и та привела его к "Черной голубке". В свете желтых и оранжевых огней, окруженная толпой зрителей танцевала пара. Марсио протиснулся вперед, чтобы лучше разглядеть их. Они были безупречны! Такие точные и непринужденные движения, так прекрасно чувствуют музыку и друг друга! Яркий и страстный танец, вдохновленный корридой, завораживал. Марсио ловил каждое движение, каждый взмах руки и горячо аплодировал вместе со всеми, когда под финальные аккорды танцовщица изогнулась в руках своего партнера, почти касаясь брусчатки.

– Камилла и Альберто, король и королева "Черной голубки", ваши аплодисменты, синьоры и синьориты!

Танцоры эффектно поклонились и отошли в сторону под шквал рукоплесканий и восторженных выкриков.

На площадке появлялись другие пары. На Марсио с интересом поглядывали многие дамы, но его взгляд приковала танцовщица в красном платье. Вначале он засмотрелся на яркий шелк ее платья и на блеск золотых волос, таких необычных в краю смуглых асконцев, а после пленился пластикой незнакомки. Ее танец дышал огнем, жизнью, страстью. Она кружилась вместе с партнером, легко взлетала вверх и падала вниз, подражая мулете в руках тореодора. И Марсио почувствовал себя быком, которого так раздразнило трепетание красной ткани, что он готов ринуться навстречу верной гибели.

Он выступил вперед из толпы зрителей и двинулся к незнакомке, низко опустив плечи, подражая резким движениям матадора. Незнакомка в красном шагнула назад, отдаляясь от партнера, повернулась и оказалась лицом к Марсио. Он приблизился к ней, стуча каблуками в такт перестуку кастаньет, стал обходить по кругу, неотрывно глядя в ее серые глаза. Девушка удивленно вскинула брови, но двинулась вместе с ним, не отводя взгляд. Они кружили, медленно сокращая дистанцию, не прерывая диалога, который вели их взгляды.

"Кто ты?"

"Я тот, кто завоюет тебя!"

"Чего ты хочешь?"

"Чтобы ты стала шелком в моих руках!"

Между ними резко вклинился ее партнер, тореро в белом, воинственно выпятив грудь, стал теснить соперника прочь, наступая мелкими шагами. Марсио сделал широкий шаг назад, но это было не отступление, он освобождал себе пространство для маневра, как опытный боец перед поединком. Зрители подбадривали танцоров, осыпали конфетти и не жалея ладоней, отбивали ритм пасадобля. Черная с золотом куртка Марсио, белый костюм тореро и между ними алый всплеск шелкового платья. Никаких полутонов, недоговоренностей или обмана – эта битва честнее некуда, древнее не придумаешь, важнее не бывает.

Марсио подобрался и двинулся вперед, сдвинув брови, давая понять сопернику, что не отступит. Они кружили словно два коршуна рядом с девушкой, которая позволяла то одному, то другому приблизиться к себе, дразнила