Полярный круг - Юрий Рытхэу

Ну, что еще?

Петр Тимофеевич сел в кресло и снова перечитал письмо. Конечно, у него нет предрассудков. Что чукча, что украинец, что узбек, что русский — для него все люди равны во всем мире. И все-таки. Даже не в том дело, что Маюнна и ее родители люди другого племени. Место уж больно далекое, климат другой, и образ жизни, видно, не очень похожий на городской. Даже когда современный деревенский житель попадает в Ленинград, первое время ему, разумеется, непривычно, и это вполне естественно.

Наверное, самое главное — чтобы новые родичи чувствовали себя так, словно приехали в свой родной дом. Ведь это так и есть — теперь это их родной дом.

Может быть, им здесь покажется слишком жарко после холодной Чукотки? Вентилятор электрический можно купить им в комнату, да окна держать открытыми, сделать в холодильнике лед… Но не делать же из квартиры ярангу! Да, задал задачу Алексей! Спасибо, сынок! Конечно, проще было бы, если бы Алексей женился на русской или на девушке из Средней Азии. Все-таки ближе к Ленинграду, да и есть что почитать про эти народы. А вот Чукотка… Что-то читал. Только давно. И про старую жизнь, когда в тундре хозяйничали купцы да богатые оленеводы. Попадались книги и статьи в газетах и про то, что нынче тот край — край золота и других ценных полезных ископаемых…

Петр Тимофеевич пошел в комнату сына, достал с книжной полки две энциклопедии — Детскую и Большую советскую со статьями о Чукотке и положил на журнальный столик. Потом еще порылся и обнаружил книгу Тихона Семушкина «Чукотка», роман Николая Шундика «Быстроногий олень». Было что почитать. Сложив книги стопкой, Петр Тимофеевич почувствовал облегчение.

Раздался звонок в дверь.

Шура была озабочена, деловита. Впрочем, она всегда была такая. Виталий Феофанович, как всегда, невозмутим. Он пожал руку тестю, блеснув синеватыми стеклами каких-то особых очков.

— Дал телеграмму маме? — торопливо спросила Шура.

— Пока нет, вот жду тебя, — ответил Петр Тимофеевич.

— Ну, папа, ведь они могут явиться в любой час!

Шура решительно подошла к телефону и набрала номер почты. Пока она давала телеграмму, Виталий Феофанович листал книги на журнальном столике.

— Вооружаетесь? — спросил он тестя.

— Надо же иметь хоть какое-то представление, — ответил Петр Тимофеевич.

— А что он будет делать с оленями? — спросил Виталий Феофанович с присущей ему серьезностью.

— Приедет — скажет, — уклончиво ответил Петр Тимофеевич.

— Интересно, есть у него ездовые олени? — продолжал Виталий Феофанович. — Я смотрел по телевизору, как ездят на оленях, — красивое зрелище!

— Пока определенно не могу сказать, — ответил Петр Тимофеевич. — Вот только это письмо у меня, а больше никаких сведений.

— Каким маршрутом едут, не сообщили? — поинтересовался Виталий Феофанович.

— Не сообщили, — ответил Петр Тимофеевич. — Но, видно, не на оленях.

Шура вошла из прихожей, села в кресло, закинула ногу на ногу и достала сигарету. Виталий Феофанович приготовился поднести ей огонь. Но Шура не стала закуривать. Она зажала сигарету в руке и заговорила:

— Насчет размещения — проблемы нет. У вас тут хватит места.

— А вдруг каждому захочется отдельную комнату? — предположил Виталий Феофанович.

— Как — отдельную комнату? — удивился Петр Тимофеевич.

— Раз дарят целое оленье стадо — значит, народ состоятельный…

— Ну, это глупости, — довольно резко отрезал Петр Тимофеевич. — Пусть привыкают по-нашему, коли породнились с нами.

— Второе, — деловито продолжала Шура, — нужно продумать программу. Поскольку мы все народ работающий — нужно распределить обязанности. Виталий возьмет на себя музеи и поездки в Пушкин и Петергоф, я — памятные места города, а мама — магазины.

— А мне что? — спросил Петр Тимофеевич.

— А тебе, папочка, самое ответственное, самое почетнее задание: познакомить друзей с Чукотки с рабочим Ленинградом, с заводами, фабриками, ну и рассказать о славном революционном прошлом города. Без этого нельзя обойтись — серьезно продолжала Шура. — Много гостей приезжает в Ленинград, а какое впечатление увозят? Музеи, музеи, дворцы, фонтаны, а что делают настоящие ленинградцы — они толком и не знают. Может, только понаслышке.

— Это вам вроде партийного поручения, — заметил Виталий Феофанович.

Петр Тимофеевич серьезно ответил:

— Ты говоришь дело, дочка.

— Чтобы не терять времени, надо сейчас же отправляться за покупками, — решительно сказала Шура. — Составим список.

Прикинули, что купить, и спустились вниз, к стоявшему у подъезда «запорожцу».

За рулем зять выглядел внушительно. Обычно рядом с ним садилась Шура, но в тех редких случаях, когда в машину садился Петр Тимофеевич, Шура уступала ему место.

Для начала заехали на рынок за свежими овощами.

— Молодую картошку Елена Федоровна привезет, — заявил Петр Тимофеевич.

— Вот что значит иметь собственный огород! — заметил Виталий Феофанович. — Сюда бы еще Алексеево стадо — прямо натуральное хозяйство!

— Это точно! — в тон ему весело отозвался Петр Тимофеевич и с сожалением сказал: — Чего-чего, а оленьего мяса мне пробовать не приходилось.

— Есть идея! — Виталий Феофанович даже затормозил. — Давайте купим оленину!

— Да где ее найдешь в Ленинграде? — усомнился Петр Тимофеевич.

— В магазине «Дары природы», — сказал Виталий Феофанович.

Поехали в магазин «Дары природы».

В прохладном полуподвальном торговом зале было пусто и пахло землей. На полках рядами стояли банки с медом, с маринованными овощами, желтели плетеные лукошки с орехами, висели пучки каких-то сушеных трав.

— Оленье мясо есть? — вежливо осведомился Виталий Феофанович.

— Оленьего нет, — ответил продавец, — но есть кабанье, сайгачатина, имеются перепелиные яйца. Медицина очень рекомендует перепелиные яйца.

— Что будем брать? — спросил Виталий Феофанович, обращаясь к Шуре, которая брезгливо рассматривала темное мясо сайгака.

— Мясо сайгака тоже считается лечебным, — продолжал продавец. — Медицина рекомендует…

— У вас не магазин, а прямо аптека, — заметил Петр Тимофеевич.

— А что тут удивляться? — ответил продавец. — Продукты естественного происхождения, как известно, сохраняют больше витаминов и очень полезны для организма. Особенно рекомендуются людям среднего возраста.

— Мне не очень нравится и кабанье, и сайгачье мясо, — тихо сказала Шура отцу. — На вид уж больно непривлекательны.

— А нужно ли все это? — устало спросил Петр Тимофеевич. — Наверное, оленьего и другого мяса наши гости за всю жизнь вволю наелись, и мы их ничем не удивим. Думаю, что самое лучшее — это угостить их хорошим русским обедом.

— Есть идея! — сказал Виталий Феофанович, выводя машину на проспект.

— Ну? — повернулся к нему Петр Тимофеевич.

— Сготовить окрошку.

— Верно! — поддержал его Петр Тимофеевич.

Вернулись домой они уже поздно вечером.

Петр Тимофеевич открыл своим ключом квартиру. Елена Федоровна сидела за столом и листала энциклопедию.

— Где вы пропадаете? — накинулась она на вошедших. — Я тут вся извелась, ожидая.

— Покупками занимались, — ответил Петр Тимофеевич, — Ну, раз ты уже в курсе, выкладывай свои соображения.

— Погоди, мама, — Шура достала свернутый листок бумаги, — мы тут кое-что наметили.

Елена Федоровна выслушала все, прочитала написанное и возмущенно сказала:

— Да вы что? Кого собираетесь встречать — родственников или иностранную делегацию?

— Все-таки люди с Чукотки, — попыталась возразить Шура.

— Ну и что, что с Чукотки? Чукотка тоже советская земля. И люди там советские живут. Конечно, надо их встретить хорошо, но по-родственному, — уже более спокойным голосом продолжала Елена Федоровна. — А то напридумали — экскурсии на заводы, туда-сюда. Пусть просто поживут. Куда захотят — пусть туда и ходят.

— Но Эрмитаж им надо показать, съездить в Петергоф, — сказал Виталий Феофанович.

— Только если сами захотят, — повторила Елена Федоровна. — У меня лично от фонтанов голова болит. Куда как лучше привезти к нам в Рощино. Тишина, лес…

— Но ведь там удобств нет, — напомнила Шура.

— Будто у них в ярангах удобства!

— В газетах писали, что чукчи больше в ярангах не живут, — подсказал Виталий Феофанович.

— Мало ли что пишут в газетах.

— Да и Алеша вот в письме сообщает: квартиру дали в новом доме, — Петр Тимофеевич взял письмо, — со всеми удобствами.

— Ну, не понравится на даче — обратно в город поедут, — легко согласилась Елена Федоровна. — А делать из них делегацию — нечего!