Хожение за три моря - Афанасий Никитин

а два года, или три, но начата была на год раньше, чем отметил придворный хронист. Поэтому Минаев высказался за то, чтобы временем возвращения войск после взятия Гоа считать июнь 1471 г.[1453]

Высказывалось и противоположное мнение: путешественник не мог иметь в виду взятие Гоа, расположенного южнее Дабула, поскольку это произошло после того, как он покинул Индию, и свидетельство тому его собственные слова: «Дабыль же есть пристанище в Гундустане последнее бесерменьству»[1454]. Как же было на самом деле?

Прежде всего событие, которое произошло с путешественником в Джуннаре вскоре по прибытии в Индию, не могло иметь места в 1469 г., как то следовало из датировки Срезневского. Асад-хан, пытавшийся обратить Никитина в ислам, находился в это время в походе на Келну вместе с Махмудом Гаваном; Минаев, отметив участие Асад-хана, не заметил противоречия[1455]. Во-вторых, следуя логике Минаева, датировать возвращение войск в Бидар из этого похода необходимо 1470 г., так как если там находился Никитин, – это должно было состояться через год после приезда путешественника в Индию, а не в 1471 г., когда он должен был быть уже в Гулбарге; Минаев, поглощенный опровержением хроники Фериштэ, перестал следить за тем, где находился Никитин. Наконец, слова Никитина о Дабуле не дают основания утверждать, что в то время, когда путешественник был в Индии, Гоа еще не был присоединен. В перечне портов западного побережья им названы наиболее значительные: Камбай в Гуджарате, Дабул у Бахманидов, Каликут (Кожикоде) у владетеля Виджаянагара, которые он характеризует как порты «Индийскому морю всему» (Л, л. 450, 457). О Чауле как порте Никитин не рассказывает, хотя отсюда началось его путешествие в глубь страны. Порт Диу, не шедший тогда в сравнение с Камбаем, Никитин не называет, упоминая лишь область Гуджарат как первую на индийской земле, которую он посетил.

Присоединение Гоа хроника Фериштэ датирует 876 г. хиджры (1471–1472 гг.) после сезона дождей, после чего Махмуд Гаван занимался укреплением Гоа. Переписка Махмуда Гавана, собранная в сборнике «Рийяз-ул-инша», позволяет установить точную дату взятия города. По сообщению Махмуда Гавана, Гоа был взят его войсками 8 шаабана 876 г. хиджры, т. e. 1 февраля 1472 г.[1456] Так что триумф Махмуда Гавана, который описали Фериштэ и Никитин, происходил на глазах последнего.

Установление даты взятия Гоа и возвращения войск в Бидар проливает свет и на историю медресе Махмуда Гавана – духовной школы, с огромной библиотекой, построенной на средства, добытые во время войны против Келны и Гоа. Афанасий Никитин рассказывает, что в этом походе Махмуд Гаван захватил семь раджей «да казну их взял, тюк яхонтов, да тюк алмазу да кирпуков (рубинов), да сто тюков товару дорогого, а иного товару бесчислено рать взяла» (Л, л. 454 об.). Медресе стало достопримечательностью Бидара. Под куполом трехэтажного здания расположился зал для занятий, по бокам здания поднимались кверху на высоту 30 м два минарета. Однако о времени строительства медресе в литературе приводятся весьма разноречивые данные. Так, сообщается, что она была построена в 1471–1472 гг., в 1478–1479 гг. и даже в 1480 г. (Петрушевский, с. 214). Обращение к хронике Таба Табаи «Бурхан-и маасир» позволяет утверждать, что медресе Махмуда Гавана было построено во время пребывания в Бидаре Афанасия Никитина. Согласно хронограммы, содержащейся в этой хронике, закладка медресе состоялась в 876 г. х., который истек в июне 1472 г.,[1457] Махмуд же Гаван вернулся, как мы теперь знаем, в Бидар в мае, что и определяет время закладки медресе. Это вполне согласуется с надписью на здании, из которой явствует, что оно завершено в 877 г. х., который истек в мае 1473 г.[1458]

Сопоставимые данные хроники Фериштэ и записок Никитина о войнах на Декане можно представить в следующем виде[1459].

Фрагмент записок Никитина о взятии трех крупных городов Минаев был склонен отнести к войне за Келну и Гоа. Между тем завоевание трех важных крепостей – Раджамандри, Кондапалли, Варангал – произошло во время военных действий в Телингане в 1471–1472 гг. Овладев устьями рек Годавари и Кистны, государство Бахманидов вышло к восточному берегу Деканского полуострова, заняв территорию от моря до моря. В этой войне Махмуд Гаван не участвовал, поручив начальство Мелику Хасану. Его-то вместе с двумя другими полководцами и называет Никитин, сообщая о трех завоеванных городах. Как и Фериштэ, Никитин рассказывает об огромных богатствах, особенно драгоценных камнях, вывезенных победителями. Минаев же считал, что об этих событиях Никитин ничего не говорит.

Есть ли, однако, в записках Никитина подтверждение тому, что он находился в Бидаре в 1472 г., а не двумя годами раньше, кроме свидетельства о курбан-байраме в середине мая? Да, есть. Такое подтверждение находим в описании путешественником еще одной войны на Декане. Ибо Никитин мог знать о событиях, предшествовавших его приезду, но не мог рассказать о том, чего еще не произошло.

«Меликтучар, – описывает Никитин начало похода, – выехал воевати индеянин с ратию своею из града Бедеря на память шиха Иладина… а рати вышло с ним 50 тысящь; а султан послал рати своей 50 тысящь, да три с ними возыри пошли, а с ними 30 тысячь. Да сто слонов с ними пошло з городкы да в доспесех, да на всяком слоне по 4 человекы с пищалми. Меликтучар пошол воевати Чюнедара великое княжение Индийское» (Л, л. 455). Итак, бахманидское войско выступило на завоевание соседней империи Виджаянагар. Начальствовал над войском Махмуд Гаван. Праздник памяти шейха Алладина, как свидетельствует Никитин, отмечали в октябре. О неприятельском войске сказано: «А у Бинедарьскаго князя 300 слонов да сто тысяч рати своей, а коней 50 тысяч у него» (Л, л. 455–455 об.). Из этого противопоставления видно численное превосходство войска Виджаянагара – 150 тысяч воинов и 300 боевых слонов против 100 слонов и 130 тысяч воинов. Произошло ли между ними столкновение, из записок Никитина не сразу ясно. И только рассказ об итогах войны позволяет представить полную картину.

«А индийскый же салтан кадам, – пишет Никитин о махарадже Виджаянагара Вирупакше II, последнем из династии Сангам, – велми силен, и рати у него много. А сидит в горе в Бичинёгере» (Л, л. 456 об.). О войске Вирупакши II путешественник уже рассказал, теперь следует описание крепости. «А град же его велми велик. Около его три ровы, да сквозе его река течет. А с одну страну его женьгель злый (джунгли), а з другую страну пришел доли чюдна места велми, и угодна все…» (Л, л. 456 об.). Город Виджаянагар лежал на холмах, разделенных рекой Тунгабхадрой. Общая протяженность городских укреплений простиралась с запада на восток примерно на 10 км. По описанию Абд-ар-Раззака Самарканда, Виджаянагар – «город