Берег черного дерева и слоновой кости. Корсар Ингольф. Грабители морей - Луи Жаколио

Предупрежденная сигналом, «Леонора» начала маневрировать, стараясь пересечь дорогу шхуне. Но та не обратила внимания на эту угрозу. Очевидно, бандиты с минуты на минуту ожидали взрыва на бриге и только по истечении времени поняли, что вторую мину тоже постигла неудача.

Тогда шхуна быстро оделась парусами и понеслась наперерез «Леоноре», намереваясь проскользнуть между ней и бригом. Ни у кого больше не оставалось сомнений, что в этой борьбе на скорость победа останется за легоньким судном. На маленькой шхуне все нарочно было приспособлено так, чтобы сообщить ей наибольшую скорость. Она делала семнадцать узлов в час, а «Дядя Магнус» только десять или двенадцать; «Леонора» делала до четырнадцати узлов в час. При таком соотношении сил, конечно, нечего было и рассчитывать на успех погони.

Посоветовавшись с братом, герцог приказал обоим кораблям продолжать путь к северу.

Но шхуна совершенно не собиралась спасаться бегством. Выказав свою быстроту, она повернулась и с той же скоростью стала приближаться к бригу.

Уж не собиралась ли она уничтожить каждого из своих врагов порознь? Такое предположение было бы смешно. Она была слишком мала даже для того, чтобы сразиться с «Леонорой».

Вероятнее всего шхуна просто собиралась посмеяться над бригом, пользуясь превосходной быстротой своего хода.

И она тем легче могла это сделать, что пушки «Дяди Магнуса» были рассчитаны только на пробивание льда и могли стрелять на расстояние всего лишь в пятнадцать локтей вокруг корабля.

Приближение шхуны и ее дерзость вызвали глухой ропот среди экипажа брига.

Еще при первой встрече со шхуной, так предательски обманувшей их, Фредерик шутя спросил ее капитана, не собирается ли он обойти их кругом. По морским понятиям такой поступок считается оскорблением, которое никогда не прощается. И часто случалось, что корабли обменивались пушечными выстрелами из-за этой, с виду такой невинной, шутки.

— Ребята, — сказал Фредерик матросам, — стоит ли обращать внимание на моську, которая лает на слона? Будь этот корабль достойным противником, я бы, не задумываясь, принял бой, но при данных обстоятельствах самое лучшее, что мы можем сделать, это не обращать внимания на бессильную злобу ничтожного врага.

Голос герцога успокоил матросов, и шхуна обошла вокруг брига при гробовом молчании.

Ободренная успехом, она так рассчитала свой ход, чтобы пройти под ветром у брига в двух кабельтовых. В это время трое из матросов махали на палубе шапками, а двое, стоя на реях, кричали:

— Ура, «Дядя Магнус»!

Вдруг на корме шхуны показался человек с черным знаменем в руках. Потрясая им, он воскликнул дважды:

— Мщение! Мщение!

— Надод! Красноглазый! — В ужасе заметались норландцы.

Глава VII

Бухта надежды

То обстоятельство, что их смертельный враг жив, не очень обеспокоило Фредерика и Эдмунда.

—. Когда мы разыщем дядю Магнуса или, по крайней мере, узнаем, какая судьба его постигла, — сказал Фредерик, — мы вернемся и постараемся уничтожить Надода. До тех же пор нам поневоле придется оставить его в покое.

Братья были уверены, что Красноглазый не рискнет преследовать их среди полярных льдов.

Простояв несколько дней в Исландии и взяв на борт медика-француза по имени Леблон, который присоединился к их экспедиции, оба корабля пошли в Гренландию.

«Леонора» должна была сопровождать «Дядю Магнуса» до его зимней стоянки, чтобы ознакомиться с ней и в дальнейшем служить связующим звеном между бригом и остальным миром.

Весь план экспедиции был превосходно продуман и давал все основания надеяться, что предпринятая на этот раз попытка достичь Северного полюса не кончится неудачей, как все предшествовавшие.

Не знакомый с теми средствами, которыми располагал дядя Магнус, Фредерик Биорн был уверен, что они были вполне достаточны; Магнус Биорн почти достиг успеха и отправил Розевеля за помощью, в которой покойный герцог Гаральд ему отказал.

Эту вину Черного Герцога и хотел загладить Фредерик.

После зрелого обсуждения он пришел к заключению, что для успеха предприятия необходимо, продвигаясь вперед, оставлять позади себя пункты, снабженные жизненно необходимыми припасами: одеждой, топливом, пищей.

Таким образом, встретив на пути какое-нибудь непреодолимое препятствие, экспедиция получала возможность отступить для того, чтобы переждать неблагоприятное время или подготовить соответствующие условия.

Еще до постройки «Дяди Магнуса» «Леонора» приходила в Гренландию, и ее капитан уговорился с одним эскимосским племенем об оказании помощи экспедиции. Можно было вполне положиться на этих людей, на их выносливость и знание местности.

Вождями эскимосов были два молодых человека. Одного звали Готшальк, а другого — Рескиавик. А весь отряд эскимосов должен был состоять из пятидесяти человек.

Часть эскимосов, во главе с обоими вождями, была заранее привезена в Глазго и теперь совершала путь на «Дяде Магнусе». Остальные эскимосы встретили их по прибытии экспедиции в Гренландию.

Радости этих северных жителей не было границ, когда они увидели, в каких шубах щеголяют их приехавшие на бриге товарищи; они надеялись, что им тоже дадут такие роскошные подарки, и не уставали выражать свой восторг.

Через несколько дней, приняв на борт эскимосов, оба корабля вышли в море, держа курс на север. Они прошли мимо Шпицбергена, Земли Мельвиля и так называемых Ледяных берегов, потому что они освобождаются ото льда и снега только на коротких пять недель в году.

Исследовав до реки Меккензиевой все верхние берега, омываемые Ледовитым океаном, экспедиция вернулась назад, обогнув мыс Ледяной, Шпицберген и северные берега Гренландии.

Наконец, Фредерик выбрал для стоянки небольшую бухту. Она лежала на восемьдесят втором градусе семидесятой минуте северной широты и шестом градусе двадцать второй минуте восточной долготы и была окружена высокими утесами, которые защищали ее от ветра.

Фредерик назвал ее Бухтой Надежды.

Сутки простояли корабли рядом, а на следующее утро герцог отослал «Леонору» назад, приказав вернуться только следующей весной с надлежащим количеством припасов.

Прощание матросов двух экипажей вышло очень трогательным: матросы «Леоноры» плакали, не скрывая своей жалости к товарищам, едущим на гибель, как они думали, а те крепились, не желая показаться слабодушными.

Глава VIII

Эдуард Пакингтон

Только что успели закончить приготовления к зимней стоянке, как появились первые льдины.