Браслет - Владимир Плахотин

       - Ты где летаешь? - в свою очередь удивился Пашка. - День седьмого ноября!.. - И он выдал своё определение праздника, которое я здесь приводить не берусь, ввиду его неблагозвучности.

       - А здесь чего? - тряхнул я дипломатом.

       - Должок! Я уж который раз к тебе с этими пластинками прихожу, а тебя как корова языком!

       - Да я это... В гостях был...

       - А! - заржал Пашка. - Шерше ля фам! - И тут же хитро подмигнул.

       Я было хотел возразить, да передумал и только рукой махнул:

       - Проходи...

       И пошёл в комнату.

       - Ты чавой-то не в себе? - сочувственно заглянул он мне в лицо, когда мы расселись в мастерской. - Неужто - от ворот поворот?

       - Да не... - вяло отмахнулся я и рассеянно посмотрел в окно. - Тут другое... - И, чтобы сменить тему, спросил: - Ну и как музычка?

       - Спра-а-ахиваешь! - расцвёл он. - Я уж и передрать успел!

       - Зачем? - равнодушно промямлил я. - Забирай...

       - Не по-онял! - вытянулась Пашкина физиономия.

       - А тут и понимать неча. - Я подвинул ногой к нему дипломат. - Дарю!

       Пашка даже привстал с кресла. Потом сел.

       - Ты чёт' совсем плохой стал... Шутить изволите?

       - Я серьёзно...

       - Угу... - буркнул он, видимо, не поверив, и жалобно попросил: - Ты бы хучь поинтересовался, откуда у меня такой прикид?

       - Чего?

       - Ну это... Как это по-рюськи? - мгновенно придурился он. - А! Костюмчик!

       - Ну и откуда?

       - Щас расскажу - упадёшь!

       Но я падать не собирался, прекрасно зная, о чём сейчас пойдёт речь.

       - Чё лыбишься? Ты слушай! - опять накатила на него дурашливая волна. - Пошёл же я от тебя тогда с пластинками до хаты. Ага! Прихожу, а баба моя - в полуобморочном состоянии. "Пашка! - кричит. - Ты что, в тюрьму захотел?! Ты о нас хоть подумал, сволота ты такая-растакая?!" И всё в таком духе. Смотрю, как баран, ни фига понять не могу: "Какая тюрьма? Чего плетёшь?" "А ну-ка, - говорит она и берёт меня, как шелудивого котёнка, за шкирку, - иди сюда!" Ведёт меня на кухню и открывает ящик, где у нас обычно ложки лежат. Я как глянул, а там вместо ложек... ни за что не угадаешь!

       - Тапочки?

       - Какие тапочки?! Деньги!!! - торжествующим голосом изрёк Пашка и победно воззрился на меня.

       - Ну и что здесь такого? - продолжал я валять Ваньку. - Пацанёнок, небось, и положил.

       - Да какой там, к чертям, пацанёнок?! - возопил Пашка, досадуя на мою "непонятливость". - Ты хоть знаешь, сколько там было?!

       - Ну и сколько? - усмехнулся я.

       - Миллион!!! Ты представляешь?! Миллион!!! Новенькими пачками!!! Ещё и муха не сидела!!!

       Я скромно улыбнулся:

       - Ну и что?

       - Как это "что"? - опешил он. - Не догоняешь? Этот миллион лежал у нас в столе!!!

       - Я понимаю.

       Он вдруг обмяк и как-то странно посмотрел на меня. Изучающе.

       - Чего смотришь? - улыбнулся я. - Первый раз видишь?

       - Да вот думаю... То ли я совсем дурак...

       - Не мучайся, - успокоил я его. - Этот лимон подложил тебе я.

       Пашка жалобно вздохнул и взгляд его стал заискивающим:

       - Не, Володь, я ж серьёзно...

       - И я серьёзно.

       Физиономия его скривилась, будто он съел таракана.

       - Значит, не веришь, да? - Он полез во внутренний карман своего новенького пиджака и театральным жестом выудил оттуда пачку сотенных. - Во! Видал? - Он потряс ею у меня перед носом. - Кстати, - он вытащил из пачки одну бумажку. - Возвращаю ваш портрет!

       - Ошибаешься, - кисло улыбнулся я. - Здесь не мой портрет.

       - Не важно, - игнорировал он мою шутку. - Спасибо за своевременную, так сказать, поддержку. Могу ещё подбросить. Если надо? - выгнул он свою кустистую бровь.

       Я отрицательно помотал головой, мол, не надо, и положил сотенную в карман, дабы избежать объяснений, кто кому и чем обязан.

       - Нет! Ну ты сегодня точно не в себе! - взорвался Пашка. - Я ему такие страсти рассказываю, а ему - хоть бы хны!

       - Хны, - в тон ему ответил я и, чтобы не обидеть равнодушием к волнующей его теме, решил прибегнуть к испытанному приёму: - Ядику змеиного не желаете?

       Пашку долго уговаривать не надо. Он мигом сориентировался и только крикнул мне вдогонку:

       - Я музон поставлю?

       - Валяй, - равнодушно отозвался я.

       Возиться с чайником совсем не хотелось. Растерянность и апатия не проходили. Даже визит Пашки против своего обыкновения мало меня обрадовал, хотя и позабавил. Если не своим рассказом, то выражением телячьего восторга.

       Я сотворил пару бокалов превосходного чаю, присовокупив кучу сладостей, и пошёл с подносом к Пашке, который в это время самозабвенно выписывал кренделя под Status Quo.

       - О! - крикнул он сквозь музыку. - Уже? - И брякнулся в кресло. Его шкодливая физиономия прямо-таки сияла от обилия положительных эмоций. Ради одного этого стоило преподнести ему такой вот "презентик".

       - Не, Володь, ты только прикинь, - продолжил он прерванный разговор, - я - и миллионер! Уму не растяжимо! У меня прямо-таки крыша едет!

       - Только ты того... Сильно с этим не светись, - посоветовал я. - А то выйдет, как с Игорем.

       - А чё там с ним? - беззаботно спросил он, дрыгая под музыку ногой.

       - Я ему тоже лимон подкинул. Так у него его спёрли. Свои же, дружки.

       Пашкина физиономия вытянулась, как-то поскучнела, он осторожно поставил бокал на стол и недоумённо промямлил:

       - И чего она говорит?..

       Я вздохнул. Никуда не денешься: придётся колоться. Сколько можно за нос водить?

       - Слушай сюда...

       Рассказать-то я ему рассказал, может, и не совсем складно, но по его же физиономии не поймёшь, то ли он поверил, то ли просто придуривается. Я, конечно, ораторскими способностями не блистал в данном случае, так как душа была не на месте, но смысл передал более-менее сносно. Во всяком случае, мне так показалось.

       - Ты мне деньги предлагал, - усмехнулся я мрачно, - а у меня их теперь у самого...

       И тут я вспомнил, что всё моё "состояние", что мы позаимствовали у мафиози, осталось там, в Настиной квартире!

       - Твою дивизию! - хлопнул я себя по лбу. - Как же это я?.. Ну-ка, погоди...

       Всё оказалось именно так, как я и предполагал. В комнате - полно народу, люди в форме сидели за чудом уцелевшим столом и пыхтели над описью дорогих побрякушек. На краю стола высилась гора денег и молоденький лейтенант, пересчитывая их, сосредоточенно хмурил брови.